Нумерос 78

— Вы как всегда проницательны, Ичимару-семпай.

— Напомним мне, потом отомстить тебе за это.

— Конечно, сейчас пометку себе в ежедневнике сделаю. Вас на среду устроит?

— Да, в самый раз.

Большие ворота и коридоры, заполненные охраной, остались позади. Кира периодически косился на меня сощуренным глазом и явно нервничал, но заговорить на тревожащую его тему в открытую так и не решился. Впрочем, я уже раз надцать пообещал ему, что ничего страшного не случится, и, как минимум, всю ответственность за то, что произойдет, один невысокий шустрый блондин, целиком и полностью, возьмет на себя.

Темный зал, напоминающий квадратный амфитеатр, встретил нас глухим ворчанием и некоторыми другими звуками, вполне характерными для относительно большой группы пожилых людей, собравшихся в одном месте. Следуя указаниям стражи, я вместе с Кирой спустился вниз и спрятался за спину лейтенанта, чтобы пока лишний раз не отсвечивать.

— Лейтенант Изура Кира, временно исполняющий обязанности командира третьего отряда, — заговорил один из членов Совета справа, уж не знаю по какому принципу получивший право открыть это слушание. — Вы запросили разрешение обратиться лично к Совету по неуказанному вопросу. Мы приняли решение удовлетворить вашу просьбу. Что именно важного вы имеете нам сказать?

— Прошу всех членов Совета заранее меня извинить, — даже, несмотря на мандраж, Кира никак не мог убрать змеиную улыбку с лица. — Однако я хотел бы предоставить право выступить здесь другому человеку.

— Подобное не было предусмотрено регламентом… — забубнил, кто-то слева, но Изура уже ретировался в тень, оставляя меня фактически один на один со всем честным собранием.

— Господа и дамы советники, — сверкнув улыбкой, я окончательно привлек к себе всеобщее внимание зала, — не сердитесь на Изуру-сана, он человек честный, отзывчивый и добрый, но, к несчастью для себя, подневольный. Позвольте, кстати, заодно мне представиться. Нацутори Ханзо, рядовой четвертого отряда под командованием Унохана-сама. Но для вас, конечно же, я просто Нацу.

По затемненным рядам пошли приглушенные шепотки, а я завертел головой, с интересом прислушиваясь к первой реакции.

— Нет, нет, нет, дорогие и многоуважаемые советники! Я не обнаглел, не пьян и не сошел с ума. Во всяком случае, пока. А теперь давайте проявим немного солидарности и потерпим меня еще немного, чтобы в полной мере удовлетворить любопытство тех из вас, кому все-таки интересно, зачем же именно я пришел.

Совет ошарашено смолк. Полагаю, раньше в такой манере с ними еще никто не говорил. К тому же специальное кидо, наложенное на зал, не должно было давать мне возможность услышать «переговоры» между старичками. Недаром в каноне всем просителям казалось, что Совет каким-то непостижимым образом принимает единую общую позицию по всем вопросам, при этом, не проводя никаких внутренних дискуссий и споров. Вот только на хитрого арранкара, получившего развернутую консультацию в вопросах подобной магии у Ичимару-семпая, большого специалиста по этим штукам, данный звуковой барьер был точно не рассчитан.

— Надеюсь, никто не будет сильно возражать, и сначала я сделаю небольшое лирическое отступление. Но если уж слишком сильно разольюсь мыслью по древу, то одерните меня. Еще соответствующий знак можно будет подать сладким храпом.

— Юноша, вам не кажется, что вы переходите допустимые рамки приличий? — попыталась все-таки меня приструнить какая-то матрона.

Повернувшись в ее сторону, я наивно захлопал ресницами.

— Ну, я же не специально.

Кто-то из советников закашлялся, кто-то откровенно хохотнул.

— Но вернемся к сути нашей незапланированной беседы! Думаю, все в этом зале со мной согласятся, что ошибки надо признавать и исправлять. Особенно легко признавать чужие ошибки. Исправлять — посложнее, но уж признать чужую глупость нетрудно, верно? Зато у упомянутой сложности есть свои дополнительные плюсы. Исправляя чужие ошибки своими силами, мы испытываем удовлетворение от свершившейся справедливости и, чего скрывать, некоторую гордость за содеянное.

— Молодой человек, к чему все эти ваши пространные рассуждения? У нас не так много свободного времени. Нельзя ли выразиться уже поконкретнее? — снова «прорезался» тот член Совета, что открывал мое слушание.

— Можно, — кивнул я, крутнувшись в его сторону. — Но чуть позже. Итак, мною только что была затронута тема гордости. Это чувство играет немаловажную роль в нашей жизни и в мироздании, вы уж согласитесь. И ничто не придает такой гордости любому мыслящему созданию, как получение репутации самого первого в каком-либо деянии, желательно благовидном, конечно. Собственно, за этим я и пришел. Вы все здесь почтенные люди, умудренные опытом и не обделенные уважением. Наверное, вашим родственникам трудно на дни рождения и прочие праздники делать подарки, таким людям, как вы, «имеющим в жизни самое главное»? — на лицах некоторых советников появились понимающие улыбки, видимо, каждый из них вспоминал какой-то свой эпизод из недавнего прошлого. — Но я все же попробую вас удивить. Я хочу подарить вам, дамы и господа, немного гордости!

Гробовую тишину, повисшую в зале, прервал обреченно несчастный всхлип Киры откуда-то из темноты.

— Кхм, — откашлялся «председательствующий». — Думаю, мы услышали достаточно, чтобы с уверенностью сказать…

— Что отказываться от такого подарка будет несусветной глупостью, — перебил я советника, заставив старичка от подобной наглости удивленно вытаращиться на меня. — Не будете же вы уподобляться своим предшественникам, закономерным результатом продолжительной работы которых стал визит в эти стены бывшего капитана Айзена Соске, совершившего небольшую, но явно своевременную ротацию кадров путем принудительного увольнения предыдущего Совета в полном составе.

— Нацу, им нельзя угрожать, — раздался откуда-то сзади панический шепот Изуры.

— Да разве я посмел бы делать такое? — пожав плечами и вновь беспечно улыбнувшись, мне оставалось лишь получать удовольствие от той невероятной палитры всевозможных эмоций, что играла сейчас на лицах советников. — Я же не самоубийца. И не Шихоуин Йоруичи, чтобы вот так вот запросто вломиться сюда, раскидывая с дороги охрану, и так же беспрепятственно уйти. Кстати, я не помню, уважаемые господа, тот факт, что это была действительно она, удалось доказать? Или речь шла только о косвенных уликах?

— К чему этот вопрос? — настороженно уточнил кто-то с верхнего ряда.

— Как ни странно, но, похоже, к основной теме моего визита, — ответил я, и вправду, почти искренне удивляясь. — Однако к этой обворожительной персоне мы сможем вернуться чуть позже. А пока, давайте, продолжим беседу о гордости и подарках. Я думаю, никто из вас не откажется от предложения получить звание первого состава Совета, который отменит несправедливое решение своих предшественников, особенно в свете всех недавно открывшихся обстоятельств? Ведь это будет прекрасный повод для гордости, да? И что может быть лучше и правильнее для обновленного Совета, чем в самом начале своей деятельности сделать, что-нибудь хорошее, нужное, справедливое, а главное — очень полезное для Сообщества Душ?