Савин Влад - Алеет восток

— Мы не знали, что в Армии США парламентеры ходят, вооружившись до зубов, даже с пулеметом. И будьте благодарны белой тряпке — иначе мы бы вас положили, без всяких разговоров.

Я спросил, какого черта вы вообще делаете тут, на территории суверенного Китая, без согласия законных китайских властей. В отличие от нас, имеющих с этими властями законный договор. Или ваш Сталин уже объявил нам войну?

— Вы не следите за новостями, сэр — ответил русский — хотя мы считаем законной китайской властью именно китайских коммунистов. Но еще вчера товарищ Сталин выступил с заявлением, решительно осудив вопиющее преступление белокитайской военщины, в результате которого в Сиани погибло более пятидесяти советских граждан. Теперь мы пришли, чтобы наказать виновных. Вы ведь знаете, что крови своих людей СССР не прощает никому!

«Белокитайской»?! Я подумал, какой иезуитский дипломатический ход — и не завидую теперь макаке Чан Кай Ши! И каких коммунистов русские имеют в виду — тех, кто в Маньчжурии, или тех, кто в Сиани: знаю, что эти две разновидности красных макак люто ненавидят друг друга! Или советские и тут научились искусству политики, поддерживать обе стороны, кто победит, тот и станет фаворитом? Но ясно было, что словесная пикировка никакой пользы не принесет. Мы все же не политики, не дипломаты. Нас интересовала прежде всего, наша собственная судьба!

Я заговорил об условиях нашего прохода. Сказав, что здесь две лучших танковых дивизии Армии США, вооруженные самой лучшей техникой. И что у нас явное превосходство в силах — так зачем белым людям умирать за макак? А русский смотрел на меня, как техасский рейнджер на мексиканского бандита, пришедшего с угрозой, «у меня здесь тысяча головорезов, готовых сравнять ваш городок с землей!» — и услышавшего в ответ спокойно-презрительное, «эй, кабальеро, а кто нам за ваши похороны заплатит?». И нас категорически отказывались пропустить — только интернирование до окончания конфликта, или как дипломаты решат. Хотите прорваться силой — посмотрим, как у вас получится! И учтите, что китайский плен для вас будет куда хуже, чем наш!

И это было правдой. Даже если нам каким-то образом удастся победить — то после придется, без горючего и снарядов (сражение съест все), имея на руках огромное число раненых, идти по враждебной стране несколько сот миль. При том, что русские уже форсировали Хуанхэ, и нам придется двигаться поперек полосы их наступления.

Но я не мог смириться и с тем, что пятьдесят тысяч американских парней будут жрать баланду в Гулаге. И я не мог простить русским совершенно неподобающее отношение к парламентерам, к чести американской армии, и к себе лично! Я решил, что если русские разумные люди, то должны уступить — ведь Бомбе плевать, трус ты или герой, опытный ветеран или неумелый новобранец, и даже, чем ты вооружен — атомное пламя одинаково сожжет всех! Да, я блефовал — но думал, что если мой блеф увенчается успехом, то победителя не судят!

— Соединенные Штаты тоже не бросают своих граждан в беде. Наши страны не воюют, но если вы тут в качестве «китайских» помощников… Тогда, если вы нас не пропустите, на ваши позиции будет сброшена бомба, такая же как на Сиань. И мы пройдем, по вашему пеплу!

Генерал-майор Цветаев Максим Петрович. Китай, Чаоцу. 1 сентября 1950.

— Что скажешь? — спрашиваю человека из Конторы — будут бомбить, или пугают?

Кунцевич лишь плечами пожал. И ответил:

— Целить будут по городу — если не увидят скопление наших войск в другом месте. Так что срочно выводи отсюда всех, включая тыловых, рассредотачивай и маскируйся. И окопаться — считая что радиус поражения объекта типа «танк в котловане», при той мощности бомбы, где-то километр, а то и меньше. Не думаю что будет радиационное заражение, тогда амерам самим тут не пройти — значит, взрыв воздушный. Что уменьшает силу ударной волны, зато увеличивает площадь поражения тепловым импульсом. Значит — опять, экран местности, то есть любая тень от рельефа, плюс окопы.

— Что ты мне лекцию по противоатомной защите читаешь? — едва не ору я — считаешь, решатся?

— На Сиань решились? — говорит Кунцевич — мы же формально, «китайцы», вы не забыли, товарищ генерал-майор? Если не бросят — нам же лучше. Гражданским не позавидую, что здесь, что в Синсяни — хотя, очень рекомендую вам свой «гражданский тыл» озадачить, пусть растолкуют, чтобы по воздушной тревоге все прятались в подвалы и погреба, хоть как-то потери уменьшит. Да, чтоб срочно готовили ватно-марлевые повязки — радиоактивная пыль при вдыхании гораздо опаснее, чем на коже и одежде! Неплохо, если и для защиты глаз что-то, хоть самые примитивные маски с узкими щелями. Трудоспособных мужиков — мобилизовать немедленно, на рытье укрытий. А первым делом — нашим сообщить, об американском ультиматуме, чтоб наверху политически решали. Все, время пошло — может быть, у нас всего несколько часов есть. Если до темноты не прилетят, то значит, завтра. Ночью бомбить опасно — точность сброса с большой высоты на парашюте даже при хорошей видимости, пара километров в в любую сторону, ну а в темноте запросто могут по своим влепить.

И завертелось! Для нас выход из-под «атомного удара», это задача штатная, зачетная — а сколько возни было, гражданских китайцев собрать! Организовать в рабочие роты, назначить старших, обеспечить инструментом, да и кормить людей надо — лишь на вывод этой оравы пешим ходом потратили больше часа. И это в радиусе пяти километров от городов, тут в основном, тыловые наши укрывались — а боевые подразделения, выдвинувшись в указанные штабом места, копали сами, не дожидаясь дополнительной рабсилы. Хорошо, земля тут не карельский гранит!

Атомный удар — это ведь всего лишь, как очень мощный обстрел или бомбежка! После которого войска должны продолжать выполнение поставленной задачи. С расчетным уровнем потерь, пятнадцать процентов, как посчитали по формулам радиуса поражения, для бомбы в двадцать килотонн.

Мой рапорт про случившееся как положено, ушел шифровкой в штаб Забайкальского фронта. Кунцевич тоже связывался с кем-то, через моих связистов, но своим шифром. Показал мне расшифровку — приказ обеспечить его группе выход на тот берег Хуанхэ. Срок — как водится, вчера!

— Нас под американской Бомбой оставляешь? — говорю я полушутя. А он сразу на дыбы:

— Товарищ генерал-майор, мы все-таки солдаты. А у меня задание, чтобы такие бомбы завтра не упали например, на Иркутск или Алма-Ату. И помоги нам все святые угодники, если мы опоздаем!

— Да я не против — отвечаю — приказ есть приказ. Вот только как вы переправитесь, если моста нет?

Железнодорожный мост через Хуанхэ оборонял батальон американских парашютистов. Когда пришли мы, янки откатились на тот берег, где и держат оборону — пользуясь, что нам не до них, и не дотянуться, уж больно тут широко. Мост цел пока — но по докладам разведки, его заминировать успели. Вот и думай, как реку перейти!