Дроздов Федорович - Самец причесанный

На улочках Балгаса было тесно, колонна растянулась, ехали мы медленно. Я вертела головой, разглядывая дома. Я не была в городе со времени, как меня сюда привезли. После встречи с Великой Матерью меня отвезли к реке и бросили в землянку, откуда разрешали выходить только работать и для отправления естественных потребностей.

Балгас не впечатлял. Построенный из саманного кирпича, он раскинулся на равнине, примыкавшей к реке, на севере подступая к подножию невысоких гор. Выходящие на улицу глухие стены домов, высокие заборы с прочными воротами из деревянных брусьев… Ворота здесь стоят почти так же, как дом: дерево в Балгас везут издалека, и оно ценится дорого. Крыши, крытые тростником, — его по берегам полно. Во дворах дымились очаги, пахло вареной бараниной и свежеиспеченным хлебом. Желудок мой сжал спазм, и я вздохнула.

— Потерпи, любимая! — шепнул мне Игрр, догадавшись. — Скоро я тебя накормлю.

Очередная кривая улочка вывела нас в тупик. Саманные заборы и стены кончились. Высившийся по левую руку дом был сложен из тесаных каменных блоков, как и окружавший его забор. Он тянулся и по другой стороне тупика, отгораживая его от обрывистого берега. Сделано с умом — ночью не упадешь вниз. Массивные ворота, окованные железом, закрывали вход во двор. Кварта выскочила вперед и, подскакав, постучала в них рукояткой плети. Створки качнулись и заскрипели, открываясь.

— Приехали! — сказал Игрр.

Он вытащил из сумки кожаный кошелек и протянул его Амаге.

— Здесь двадцать пять золотых ауреев, или шестьсот двадцать денариев. Это больше, чем я обещал.

Амага оскалилась и схватила кошелек.

— Через две улицы — базар, там можно поменять золото на серебро и купить что пожелаешь. Только торгуйся!

— Хо! — сказала Амага. — Я это умею. Меня не обманешь!

— За базаром — караван-сарай, — продолжил Игрр. — Остановись там. Вы мне еще понадобитесь. С меня еще один такой кошелек, идет?

Он протянул раскрытую ладонь. Амага хлопнула по ней мохнатой лапкой, и сармы, подняв пыль на немощеной улице, с гиканьем умчались. Мы въехали во двор. Игрр спрыгнул на землю и снял меня с коня. Оказавшись на земле, я закрутила головой, осматриваясь. Просторно. В отдалении конюшни, сараи, даже кузница. Да здесь турму можно разместить! Это кому в Балгасе выделили столько земли?

— Чей это дом?

— Дандаки, командира личной сотни верховной жрицы, — объяснил Игрр. — Она привезла меня в Балгас. Хотела тащить к Маде, но я отговорился, сказав, что грязный и потный. Не хочу в таком виде предстать перед Великой Матерью. На самом деле хотел забрать тебя. Дандаки велела ехать сюда, сказав, что Сани знает дорогу. Сама отправилась для доклада. Сани сказала, как тебя отыскать. — Он помолчал. — Кажется, я чуть не опоздал.

Я кивнула, подтверждая.

— Господин, баня готова! — сообщила подбежавшая кварта. Пока я осматривалась, она успела переговорить со слугами.

— Показывай! — велел муж.

Нас отвели к пристройке к дому. Из дыры в ее крыше струился дым. Мы вошли внутрь, и я ощутила запах горящих углей. Богатый дом, кизяком здесь не топят. Дрова в Балгасе стоят дорого. Мое предположение подтвердили стол и лавка из струганых досок и деревянная решетка на мраморном полу — чтобы не студить ноги о камень. У одной из стен горел очаг, над которым исходил паром медный котел. Сопровождавшие нас слуги сняли его с крюка и опорожнили в бочку с холодной водой. Кварта, пыхтя, втащила большую сумку.

— Спасибо, Сани! — поблагодарил Игрр. — Мы оставим тебе воды.

Кварта поклонилась и вышла. Игрр, усадив меня на лавку, стащил задубевшую от пота кожаную рубаху и зашвырнул ее в угол. Следом отправились штаны и чуни.

— Забудь эту рвань! — сказал, заметив мой взгляд. — У меня есть для тебя одежда — в Малакке купил. Сани помогла выбрать. Я говорил, что она умница.

Пока я переваривала эту новость, Игрр разделся сам и подвел меня к бочке. Теплая вода из ковша полилась мне на голову и ручейками побежала по телу. Богиня-воительница, я успела забыть, какое это наслаждение — мыться горячей водой! Игрр, отложив ковш, принялся меня мылить, осторожно поворачивая, чтобы добраться до самых укромных мест. Его сильные руки нежно гладили мое тело, и я полностью отдалась их власти. Блаженство, прихлынувшее, когда я оказалась на коне с мужем, вернулось и полностью овладело мной. Гайя внутри меня млела. Обдав меня теплой водой, Игрр повторил процедуру, после чего отвел меня к очагу и усадил на лавку — обсыхать. Я сидела и смотрела, как он моется. Выпуклые мышцы на его сильном теле мягко скользили под кожей. Богиня, как я по нему соскучилась! Игрр, заметив мой взгляд, подмигнул и, обдавшись, приблизился. Я увидела, что фаллос его вздыблен. Гайя предостерегающе шевельнулась.

— Игрр! — сказала я виновато. — Не получится. Гайя не хочет.

— Какая Гайя? — удивился он.

— Наша дочь. Она большая и все понимает. Мы с ней разговариваем — каждый день.

Он подумал, встал на колени и приложил ухо к моему животу. Гайя обрадованно ткнула ножкой изнутри.

— И в самом деле, разговаривает! — сказал муж, вставая.

— Что сказала? — заинтересовалась я.

— Что ее мама — самая красивая женщина в мире.

— А Амага? — сощурилась я.

— Амага — звезда Степи. А ты — первая в Паксе!

Я засмеялась: в этом весь Игрр — из любой ситуации выкрутится! Как я его люблю! Жаль, что не могу доказать это делом. Я виновато погладила его по руке.

— Не обижайся! В другой раз.

— Ничего! — кивнул он. — Больше терпел.

— Сколько?

Он глянул недоуменно.

— Сколько времени ты терпел?

— С тех пор, как ты ушла в поход.

— Это правда?

— Вита! — он положил руку на сердце. — Клянусь самым дорогим, что у меня есть — тобой и дочкой, у меня нет и не было другой женщины в Паксе.

Мир вокруг меня стал зыбким. Сильные пальцы ласково отерли слезы с моих щек. Я зашмыгала носом, приходя в себя. Пока я занималась этим, меня обрядили в тунику из сукна, натянули на ноги вязаные чулки, набросили теплую меховую рубаху и втиснули в такие же штаны. Довершили наряд мягкие сапожки — удобные и теплые.

— Это чтоб не замерзнуть, — объяснил Игрр. Ночам и здесь холодно.

Закончив меня наряжать, он надел новую форму преторианца, которую достал из сумки. Мы вышли во двор. Ожидавшая за дверью Сани отвела нас в дом.

Там нас сразу усадили за стол. Сани убежала мыться; а мы набросились на еду. Первым делом я схватила хлеб. Ломая его, пихала куски в рот и давилась, прожевывая. Богиня-воительница, как вкусно!

Игрр придвинул мне чашу. Я отхлебнула — вино! Божественно! Утолив, наконец, голод, я подняла взгляд и увидела, что Игрр смотрит на меня, уперев подбородок в сложенные кулаки. Конечно! Я так жрала!