Матвей Курилкин - Охотник (СИ)

Ученик охотника замедлил шаг, и озадаченно нахмурился:

— Я просто подумал, что мы оттуда приехали, и там нет совершенно ничего интересного. И еще — мне ужасно надоел Бардак, нас там ищут все, кому не лень. Просто хотелось держаться от него подальше. Знаешь, а ведь может оказаться, что ты права. Пойдем.

— Интересная у вас, охотников работа, — констатировала Кара. — Идти туда, куда меньше всего хочется. Не думаю, что хотела бы оказаться охотником.

— Ты, конечно, не обижайся, — печально улыбнулся Аксель. — Но я совсем не уверен, что тебе сейчас хочется идти куда бы то ни было. А ты идешь. Так что дело здесь не в работе.

— Справедливо, — признала воровка. А потом расхохоталась: — Если не предположить, что я вынуждена так поступить из-за того, что связалась с охотниками. Только ты тоже не обижайся, — сквозь смех попросила она, — Если бы не вы с Идой, я бы, скорее всего сейчас вообще уже никуда не могла пойти, по причине отсутствия ног и всего остального тела. Сидела бы на Пепелище в компании тех бесплотных и невидимых ребят, о которых ты с Идой разговаривал.

Они шли по той же улице, по которой утром проехали на дилижансе. Из-за назойливого инженера Аксель даже не мог смотреть в окно, так что ничего знакомого ему не встречалось. В прошлые свои посещения Фабричного района юноша никогда не был в этом районе города. Может быть, из-за тишины и темноты, может, из-за холодного, пронизывающего ветра, город казался неприветливым и враждебным. Окна домов были плотно закрыты ставнями, сквозь щели не проглядывало ни одного луча света. Улица освещалась редкими газовыми фонарями — освещения едва хватало, чтобы различать камни мостовой под ногами. Как всегда, когда в ближайших окрестностях появлялся одержимый, на улицах было пусто — после захода солнца из дома решались выходить только те, у кого совсем не было выбора. «Интересно, откуда взялась такая боязнь темноты?» — думал юноша. «Сколько я помню историй об одержимых, они никогда не соотносили свои зверства со временем суток». Они приближались к перекрестку Дилижансовой и Пьяной улиц, о чем сообщил встреченный указатель, и Аксель уже знал, куда именно нужно будет повернуть. Та часть Пьяной улицы, которая шла на восток, к самой окраине города, казалась темнее и страшнее, чем остальные три направления перекрестка. Казалось, там затаилось нечто хищное, хладнокровное, готовое к броску — будто кошка, следящая за беспечными мышами, которые скребутся в норке, занимаясь какими-то своими мышиными делами, и не подозревают о смерти, притаившейся у выхода. Стоит только выйти, и на голову опустится мягкая, теплая лапа, скрывающая внутри острые когти. Секунда — и у тебя уже нет никаких дел, кроме как развлекать своей смертью высшее существо. Не потому, что оно голодно, или испытывает к тебе ненависть — кошка просто удовлетворяет свой охотничий инстинкт.

Аксель даже встряхнул головой и, остановившись, резко выдохнул несколько раз, чтобы отогнать так ярко представившуюся картину. Это не помогло, и тогда он скинул капюшон плаща, подставляя лицо холодному ветру.

— Ты чего? — вполголоса поинтересовалась Кара.

— Нам туда, — махнул рукой юноша, указывая направление. — Я почти уверен.

— Ну так пойдем, чего стоять? — удивилась девушка.

— Страшно, — признался Аксель. — Может, здесь подождешь? Ты же, все-таки не охотник.

— Не говори глупостей, — отрезала воровка. — Помощь тебе точно не помешает. И потом, мы ведь не одержимого ищем, а охотника. Ты ведь не собираешься сам прикончить чудовище, ученик? — она выделила последнее слово.

— Нет, конечно, не собираюсь. Просто… Мало ли, что могло случиться? И потом, почему гро Нильс до сих пор не убил тварь? Если уж даже я так ясно ее чувствую.

— Тем более моя помощь не помешает. — Пожала плечами девушка. — Ты ведь не стал просить меня остаться у него в гостях, когда отправлялся на поиски? Почему ты думаешь, что теперь более подходящий момент.

Аксель не стал объяснять, что когда они отправлялись на поиски, возможность найти одержимого казалась ему слишком призрачной и нереальной. Что тогда он и не верил по-настоящему, что из его затеи что-то получится. Он просто кивнул, и повернул за угол, стараясь не выходить за пределы тени, отбрасываемой домом — не слишком надежное укрытие, особенно если учесть, что «освещенную» часть улицы можно было назвать таковой только с натяжкой.

На Пьяной улице фонари встречались еще реже, чем на Дилижансовой. Но, не смотря на совсем скудное освещение, сразу становилось понятно, почему улицу так назвали — уже через несколько десятков шагов она плавно изгибалась вправо. «Наверное, она и дальше прямотой не отличается», предположил охотник. «А я-то надеялся, что здесь просто много кабаков». Как ни странно, это предположение тоже оказалось верным — после первого же поворота Аксель разглядел целых две вывески на домах, стоявших друг напротив друга. Из-за темноты определить, что же было на вывесках написано, не представлялось возможным — просто темные прямоугольники, поскрипывающие на ветру. Однако назначение зданий не вызывало сомнений — очень уж характерный у них был вид. Оба трактира были закрыты, и таращились друг на друга закрытыми ставнями проемами окон. Аксель поравнялся с входом, и заметил какой-то неподвижный предмет, лежащий под навесом коновязи трактира. Подойдя чуть поближе он вздрогнул и с тихим вскриком подскочил поближе. Непонятный предмет оказался неподвижным телом. Преисполнившись наихудших ожиданий, юноша осторожно перевернул покойника, и изумленно замер. Покойник дышал сильнейшим перегаром и к тому же обмочился.

— Не похоже, что это гро Гуттормсен, — скептически констатировала заглядывающая юноше через плечо Кара. — Если только он не решил прервать охоту и хорошенько поразвлечься.

Аксель ничего не ответил, он выпрямился, закрыл глаза и опять прислушался.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Кара.

— Дальше. Впереди. — Интуиция Акселя определенно указывала, что искомое находится впереди. Они прошли чуть дальше. Справа, из переулка тянуло такой жутью, что у ученика охотника даже не возникло сомнения, куда нужно поворачивать. Он выглянул за угол, и окинул взглядом переулок, который почему-то освещался гораздо лучше, чем улица, с которой они сворачивали. Взгляд сразу натолкнулся на приоткрытую створку ворот в длинной стене. Аксель подошел к двери, стараясь держаться так, чтобы изнутри его нельзя было увидеть.

— Ох, как сладко! Не вздумай умереть раньше времени, я не хочу лишаться столь изысканного десерта! — отчетливо донеслось изнутри.

Гро Гуттормсен сидел за стойкой трактира «Веселый шахтер», время от времени делая крошечные глотки из деревянной кружки с пивом, ручка которой блестела, отполированная от частого использования. Занятие это было для охотника непривычным — он не любил алкоголя, не любил трактиров, особенно таких. Неопрятное, грязноватое помещение, слишком часто стоящие столики, тусклое освещение и неприветливый хозяин. Официантов не было — хозяин не видел смысла расходовать деньги на оплату работника, как не было повара, и даже самой кухни. В этом заведении все было подчинено одной простой задаче — обеспечить как можно большее количество посетителей дешевым пойлом. И получить максимальную прибыль, конечно. Посетители в трактире были соответствующие — и их было много. На Пьяную улицу стекаются со всех окрестностей те, кому удалось раздобыть немного денег, чтобы купить на них чего-нибудь крепкого, и забыться до следующего утра, когда придется просыпаться, ощущая всю серость и мерзость мира, и, главное, собственную мерзость и никчемность. Когда нужно будет как можно скорее найти еще немного монет, чтобы поскорее забыть об этой никчемности. Поэтому трактир процветал, не смотря на то, что он был грязным, тесным, в нем нельзя было заказать еду, максимум — закуску, виски было отвратительным и воняло сивухой, а пиво — разбавленным. Никому из посетителей до этого дела не было, и даже водянистое пиво никого не возмущало. Пиво здесь заказывали только для того, чтобы добавить в него виски — так меньше чувствовался мерзкий вкус последнего, а опьянение приходило быстрее, и выключало сознание резче и на больший срок.