Матвей Курилкин - Охотник (СИ)

Проверить идею Акселя пришлось совсем скоро — в этот раз твари вернулись всего через пару часов. Друзья ждали нападения, но были неприятно удивлены тому, насколько быстро животные привыкают к вспышкам. Оба подумали, что отпугивать крыс надолго таким способом в любом случае скоро станет невозможно. Кара ударила огнивом, а Аксель, который заранее зажмурился, чтобы не потерять ни мгновения после вспышки, тут же подскочил к завизжавшим и растерявшимся звездорылом, с размаху опуская приклад на визжащих тварей. Их оказалось не слишком много — юноша насчитал всего дюжину, и на каждого хватало всего одного удара, после которого существо затихало и переставало шевелиться. Но Аксель все равно опасался не успеть — всего несколько секунд потребовалось ослепленным животным, чтобы начать приходить в себя. Аксель торопился, и, уже замахиваясь на последнего звездорыла, он поскользнулся на мокром камне и рухнул на спину. Прежде, чем упасть, юноша успел смахнуть последнюю тварь в воду и приготовился к жесткому столкновению затылка с одним из булыжников. Однако ожидаемой вспышка боли не последовало; вместо этого затылок впечатался во что-то мягкое и теплое. Чтобы сообразить, как ему повезло, много времени не понадобилось. Аксель с облегчением перевернулся и начал подниматься, потирая отбитую лопатку, а потом замер, и посмотрел на трупик звездорыла. «И чего в них уж такого неприятного?» — подумал он неожиданно. «Вполне симпатичные животные, даже жалко, что я их столько поубивал!» Радость от победы плавно перетекла в эйфорию, и юноша, смеясь, огляделся по сторонам. На душе стало легко и весело. Пещера больше не казалась мрачной и темной, вернее, темнота заиграла тысячью оттенков и полутонов, перетекающих друг в друга, наблюдать за ними было ужасно увлекательно. Зрение сильно обострилось, зато звуки отошли на второй план, доносились как сквозь вату — смотреть на обеспокоенное лицо Кары, задающей какой-то вопрос, было забавно, да и вообще все окружающее казалось забавным и смешным. Аксель заметил, что лицо у девушки тоже переливается множеством оттенков, среди которых были все цвета радуги, и ему стало любопытно, распространяется ли этот странный эффект на него самого. Он поднес руку к лицу и обнаружил, что так и не выпустил из рук стреломет — движение было быстрым, и вовремя остановиться юноша не успел, в результате ткнув себя в лицо стволом и, кажется, разбив губы в кровь. Этот факт не вызвал огорчения, наоборот, ужасно рассмешил. Аксель уронил оружие и принялся рассматривать свою руку, которая так же переливалась множеством оттенков. Вот на нее капнула капелька крови с лица — цвет ее был насыщенно красный, и она светилась в темноте, рассыпая вокруг мельчайшие капельки, которые, вопреки законам тяготения разлетались вокруг, отскакивая от стен и скользя по волнам реки. Аксель не удержал восторга и воскликнул:

— Посмотри, какая красота! — он широким жестом обвел окружающее. — Эти милые зверюшки просто хотели показать нам эту красоту, а мы-то, глупые, убегали! Еще и раздавили их! Такая досада! — Вопреки своим словам Аксель расхохотался. Кара что-то отвечала, но юноша не мог сложить слова в осмысленные предложения, потому что забывал начало фразы еще до того, как девушка доходила до середины. Он услышал, слово «жрать» и догадался, что оно относилось к звездорылам.

— Ну и что! — ответил он. — Можно было бы и покормить их. За такое не жалко. Ну, не будем о грустном! — Аксель попытался, все-таки встать, но это оказалось неожиданно сложно. По телу разлилась приятная расслабленность, как после посещения бани, к тому же реальность вокруг перестала быть статичной, стены и пол пещеры двигались друг относительно друга в произвольных направлениях. Аксель несколько секунд с интересом понаблюдал за этими метаморфозами, а потом заметил островок спокойствия во всей этой кутерьме. Вода в реке текла стабильно и в одну сторону, и даже на вид казалась очень уютной и привлекательной. Аксель подумал немного, и понял, что было бы неплохо искупаться. Идти куда-то было неохота, но с другой стороны, ужасно хотелось почувствовать себя частью реки — лежать на ее волнах и спокойно смотреть на проносящийся мимо потолок, рассматривая его узоры… Аксель вспомнил покойницу, которую они встретили два дня назад, и остро ей позавидовал. Вот почему у нее было такое спокойное лицо! Она тоже любовалась этими струями течения!

— Кара, пойдем купаться? — предложил Аксель. Он на секунду отвернулся от реки, чтобы взглянуть на девушку, но сообразив, что чуть не забыл о своей цели, поспешно уставился на реку снова. Не дожидаясь ответа от девушки, он попытался раздеться, но справиться с застежками оказалось невозможно, и тогда он побрел к воде как был, не вставая с колен. Добраться до реки ему не удалось. Сначала что-то мешало ползти — он перебирал руками и ногами, преодолевая сопротивление, но кромка воды приближалась слишком медленно, а в какой-то момент все окружающее погасло, будто кто-то выключил свет, и Аксель провалился в темноту, расцвеченную красочными узорами и видениями.

Кара опустила стреломет и, ухватив Акселя за шиворот, оттащила его подальше от берега, уложив возле стены. Ширина относительно ровной тропинки в этом месте едва позволяла пройти, не наступив на юношу — счастье, что одурманенный ядом, он еле шевелился — иначе ей не удалось бы удержать неожиданно воспылавшего страстью к водным процедурам приятеля. И уж тем более она не успела бы схватить стреломет, чтобы огреть его по голове, когда сообразила, что он от своего намерения отказываться не собирается.

Кара достала из рюкзака бечевку, снятую с первой ловушки, и надежно связала бессознательного Акселя. Ей не хотелось снова бить юношу, если он очнется раньше, чем действие яда прекратится.

— Вот откуда эта дрянь взялась, — бормотала она, пока вязала узлы. — А ночные-то на ушах скакали, искали производителя…

Несколько месяцев назад в Пенгверне появился новый наркотик, действием своим очень похожий на действие яда мелких тварей. По крайней мере, глядя на Акселя девушка вспомнила тот единственный случай, когда ей довелось наблюдать принявшего новомодное зелье. Поведение было очень похоже. «Вот очнется, обязательно спрошу, что он чувствовал. Надо же будет убедиться». Наркотик, всколыхнувший общество ночных, был очень дорог, но знающие разумные платили не торгуясь. Те, кто был достаточно обеспечен, конечно. Такого эффекта ни одно из обычных зелий не давало — эйфория и невероятно красочные видения, без какого-то оттенка кошмара, характерного для видений, вызываемых привычными грибами или отварами трав с гоблинских болот. Наркотик быстро получил статус элитного, и многие влиятельные разумные среди ночных пытались найти производителя, надеясь взять производство в свои руки. Если бы им удалось удешевить производство и распространять новинку более массово, можно было бы озолотиться, и многих эта перспектива заставляла прилагать массу усилий, чтобы найти неизвестного алхимика. Безрезультатно, конечно. Если Кара не ошиблась, и производитель на самом деле мелкие подземные твари из сердца Пепелища, неудивительно, что зелье оказалось столь редким.