Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Ощутимый удар по плечу привел меня в чувство. Проклятье.

Вскинувшись на локте, я различил внизу три, увы, хорошо знакомые физиономии.

– Спишь? – недобро поинтересовался Серыс. – Слазь.

На соседних койках понимающе отводили глаза. Маленький спектакль, разыгрывающийся на нашей сцене почти ежедневно. Я потянулся за айдимом. Обреченно вздохнув, перекинул ноги через край койки. Очень хотелось от души пнуть по отъевшейся косоглазой харе.

Дураком я не был.

Резкий рывок сдернул меня вниз, так что плечом я со всей силы врезался в коечную опору. Кто-то из приятелей Серыса хохотнул.

– Голубь ты сизокрылый. – Серыс говорил без особой злости. – Расслабляешься, смотрю? Совсем забывчивый стал, что?

Молча я отомкнул айдимом шкафчик. Извлек накопленный сигаретный паек – две пачки. Вложил в требовательно протянутую лапу.

– Умный! – восхитился Серыс. – Ну раз умный, что надо сказать?

– Извини, – выдавил я. – Не выспался. Забыл. С утра бегал на раздачу.

– Извиняю. – «Сохатый» упрятал пачку себе в карман, вторую бросил подельникам. В следующую секунду жесткая крышка тумбочки впечаталась в мой подбородок. Я попытался вскочить, но второй удар отбросил меня на нижнюю койку.

– Как сходил? – поинтересовался Серыс, дождавшись, пока я перестану хватать ртом воздух.

– Никак, – выдавил я. Рука сама потянулась к вшитому в подкладку острому металлическому уголку. И отползла обратно. Дураком я не был.

– Ну и дурак, – выдал ошибочное заключение, тем не менее, Серыс. – Знаю пацанов – за пятерку впишут тебя на клатраты. Через недельку будешь калымить в Норильмане, а не жрать тут агенту. Ты гляди – зима, ежить ее, близко. Лагерь, говорят, бросят на неактуалке – уяснил, тюмка?

– Денег нет, – сквозь разбитые губы выговорил я. Что было чистой правдой.

– Дурак, – подытожил «сохатый». Утратив ко мне интерес, направился в глубь барака. Я обтер струйку крови, бегущую по подбородку.

Занятно. Отчасти я был даже благодарен ублюдкам. Теперь бьющую все тело дрожь и бледность в лице есть на что списывать.

– Скоты, – шепотом пробормотал мой сосед, Айян, бывший студент-инфотехник какой-то из екабургских субклиентелок. Как и нас, их территорию прожевал и выплюнул каток владиросской оптимизации. – А слышал, Димер? Позавчера в шестом хабе «вахтера» «сохатого» забили. Прямо после отбоя. Зашли, сняли с койки и запинали.

– Вранье, – вяло отозвался я. Хотя в слухи хотелось поверить. – У этих сук с «вахтерами» все схвачено.

– Может, – оживился Айян. – А слышал еще? В женском лагере вчера сел кольцевик. Врубили внеочередную раздачу, вызвали баб в офис в половину третьего ночи и полчаса прогоняли через медблок. Потом десятка три усадили в кольцевик и увезли.

– Молодых?

– Ага. Никого старше двадцати пяти не забирали.

– Ну и чему удивляться? – я хмыкнул. – Может, в Нориле будут раньше нашего. Тоже работа, и хоть с голоду не сдохнут. Хотя… жалко девчонок, – я не стал договаривать очевидного – что ждет отобранных даже не норильский бордель, а, скорее всего, лишь пьянка лагерной администрации.

– Погодь, – Айян приподнял руку. – Кольцевик был знаешь чей?

Я пожал плечами.

– Неужели арбитражный?

Айян ухмыльнулся.

– Бери выше, – он закатил глаза.

Я лишь покачал головой.

– Арктаны? – предположил наугад.

– Выше, – со значением повторил Айян. Я отвернулся. Настроение было не то, чтобы играть в загадки.

– Орбиталь, – раздалось за моей спиной.

Невеселый смешок вырвался из груди, перейдя в кашель.

– Конечно, – выговорил я, откашлявшись. – На ХЕПОС-Монтажной среди персонала эпидемия острого вирусного спермотоксикоза. А так как все бордели Кито поражены сетевым дарвином и закрыты на профилактику с инвентаризацией, спейсеры обращают свой спутниковый взор на далекий Талнах.

– Смейся, смейся, – обиженно ответил Айян. – За что купил, за то и продаю. Кольцевик видели многие, девчонок в офис гоняли – вот за это ручаюсь. А про орбитальщиков – черт знает.

– Идешь на кормежку? – сменил я тему разговора.

– Рановато, – Айян привычно покосился вправо, затем, спохватившись, вынул айдим.

– Постоим, – я пожал плечами. Лучше уж отстоять лишних пару часов в очереди, чем успеть аккурат к показавшим дно котлам. И без того корректируемые в сторону уменьшения рационы упрямо не хотели соответствовать в количестве попадаемым в файлы лагерного начальства цифрам.

Однако вспомнилось другое срочное дело. Я выудил из тумбочки смену белья, прошел к раковине – слава богу, свободной в это время суток. Подтвердив расход воды с айдима, сунул замызганную одежду под кран, тонкая струйка мыльного раствора разбрызгалась по ткани. Засек время и принялся тереть штанины друг об друга, пытаясь отчистить вьевшуюся грязь.

– Б… Пошел ты в баню со своей стиркой, – посоветовали с соседней койки, когда брызги грязной воды долетели до нее. Я промолчал, снова глянул на айдим. Выделенное на умывание время истекло, а водный лимит – нет, и кран снова выдал струю воды. Что ж… по крайней мере, одежда стала чуть чище, чем была. Отжав барахло, я пристроил его на краю койки, понадеявшись, что никто не скинет его на пол за время моего отсутствия.

Час спустя мы с Айяном и Гайком и еще парой сотен перемещенцев сгрудились у обшарпанной стойки пищеблока. Скудные порции ароматизированной агентировки шлепались в бумажные миски, поверх ютились прозрачные ломтики прессованного хлеба и чанины. Дождавшись своей очереди, я отнес миску к расположенному ближе к выходу столу – под продувающий сквозняк, зато подальше от «сохатых», включая Серыса с приятелями.

Вкусовыми качествами каша похвастать не могла, но одного достоинства у обеда было не отнять – он согревал желудок. Я вытащил айдим, пробежался по норильскому сектору сети в поисках свежих новостей. В новостном портале пережевывали китайские события, общий тон обсуждений сводился к опасливому ожиданию – при всей богатой и кровавой истории отношений между Красноярском и Пхеньяном, в сравнении с таблигитами корейцы выглядели куда меньшим злом. На нашем черном портале эта тема тоже крутилась, кто-то даже полушутя предположил, что не сегодня-завтра весь лагерь скопом зачислят в ряды Самозащиты и пошлют со смартами в руках, словно наших праотцов в две тысячи сто третьем, крепить оборону под Хабаровск. Всплыл и озвученный Айяном слушок о загадочном кольцевике, то ли орбитальском, то ли все-таки арбитражном, немногочисленные очевидцы и очевидицы, как и положено, расходились в показаниях.

До последнего я оттягивал чтение темы, посвященной сегодняшней встрече. Пока не сказал себе, что незнание ни от чего меня не спасет, и решительно кликнул мигающую сигну.