Вадим Денисов - Генетический взрыв

Горцы северо-западного Кавказа сооружения этих фортификаций решили не допустить. Они и береговые крепости турок терпели с трудом, дань султану почти не платили… Начались сначала вылазки с засадами, а потом и набеги. Турецкие корабли тут же стали со стороны Грузии подвозить горцам оружие. На огромной прибрежной полосе возникло затяжное противостояние.

Никаких практически выполнимых вариантов переброски царских войск через хребты не существовало. Места тут и сейчас-то глухие, а тогда – еще и не изученные. Непроходимые леса да камни. Горные чащобы в лианных дебрях, ледники, обрывы, осыпи, сели… И полное бездорожье, одни тропы.

Поэтому решено было осваивать область с моря.

Летом 1830 года эскадра русских кораблей высадила возле Гагринского карниза, который сейчас кем-то взорван, десант, и в течение пары лет были основаны крепости, два небольших форта… Уже эти действия натолкнулись на ожесточенное сопротивление причерноморских горцев. Особую воинственность проявляло относительно незначительное племя убыхов, жившее по рекам Хоста, Сочи и Шахе. О них до сих пор известно немногое. Необычный был народ, со своим особым языком, не похожим на черкесский. Они и одевались необычно, взять хотя бы описанные современниками остроконечные шапки… У меня сложилось впечатление, что они и сами были пришлыми, явившись откуда-то с юга, как бы не из Турции.

В остальном – матрица, все тот же горский джигитизм и непременный показной героизм, не столько в делах, сколько в легендарике, в схожих по областям рассказах о себе. Например, идеалом талии у убыхов считалось, если под поясом воина, лежащего на боку, могла пробежать кошка… Точно такие же сказания имеются у других народов Кавказа. Их боевитость имела железную мотивацию. Надо сказать, что убыхи очень хорошо устроились на сочинском побережье, занимаясь береговым пиратством, но основные материальные и политические выгоды и вес у соседей они получали за счет монополии в торговле с Турцией. Естественно, внезапно появившиеся русские крепости являлись прямой угрозой их прибыльному бизнесу. А наиболее частыми соратниками убыхов было племя, жившее в районе Красной Поляны – медозюи.

Жизнь крошечных гарнизонов в изолированных от России крепостях Береговой линии была настолько страшна, что служивые назначение сюда расценивали как верную смерть. Ни днем ни ночью им не было покоя. По берегу далеко от гарнизона не отойти. Углубляться в лесистые предгорья было невозможно, военных повсюду поджидали убыхские и черкесские пули. Подвоз провианта, боеприпасов, очередной смены или пополнения был возможен только с моря и всегда сопровождался нападениями горцев, следящими за всеми действиями русских солдат. Случались и весьма серьезные атаки с осадой. Недаром здесь когда-то была царская ссылка, а не курорт: людей мучили болезни, первой из которых была малярия, здесь вообще когда-то были малярийные места, пока не высушили все болота. Стены некоторых крепостей строились из известняка, привозимого морем из Керчи, – несмотря на обилие вокруг строительного камня, его использование было невозможно, какие там каменоломни…

Крымская война 1853–1856 годов, которую я раньше связывал исключительно с героической обороной Севастополя, коснулась и этих мест. Линия русских укреплений стала линией фронта. Турецкие десанты массированно высаживались возле Сухума, англо-французские отряды – на Тамани, началась морская блокада крепостей. В результате командование вынуждено было принять тяжелое, но единственно верное решение: ликвидировать Береговую линию. Все укрепления, с таким трудом построенные от Гагр до Новороссийска, были взорваны и оставлены, а с этим исчезла и видимость стратегического окружения горцев. Черкессия стала прямой союзницей султанской Турции и англо-франков.

После окончания Крымской войны русское командование бросило основные силы на борьбу с Шамилем, а на юге войска вновь заняли оставленную на время Абхазию. На этот раз к закреплению подходили более грамотно и основательно. Одновременно с новыми фортами-гарнизонами появлялись и казачьи станицы. Проживая у самой линии фронта вместе с семьями, казачий спецназ охранял родных и хозяйство, а не просто по долгу службы выполнял волю царя. Уже в это время главнокомандующий войсками князь Барятинский поставил своей целью переселение горцев из горных дебрей Западного Кавказа, предоставляя им в вечное владение обширные кубанские земли. Но турки тоже не спали. Именно тогда начала распространяться по Кавказу турецкая пропаганда, убеждавшая старшин племен не переселяться на равнины, а воевать за интересы турок до последнего черкеса. Султан не скупился, а на случай провала повстанческого движения милостиво предлагал укрыться у себя. «Турция вас в обиду не даст, она вам мать родная, вторая родина и вообще мусульманский рай на Земле» – вот основной посыл турецких агентов, их тут развелось очень много.

Тем временем далеко в горах, за снежными хребтами шли свирепые бои, силы горцев таяли, их боевой дух – тоже. В 1859 году был взят в плен Шамиль, это было знаковое событие… С покорением восточной части Кавказа большое количество войск перебросили на западное направление. Многие черкесские племена – бжедухи, темиргоевцы и большая часть абадзехов – не клюнули на яд османской пропаганды и согласились расселиться на Кубани. Помогли и заветы прадедов, которые ценили дружбу с Россией больше, чем заморские турецкие прелести, и пример соседей на востоке – верхних черкесов и кабардинцев, давно уже сражавшихся на стороне России.

Однако племена побережья и, конечно же, убыхи продолжали верить близкой им Турции – по их наивным представлениям, эта страна была самой великой и могучей на Земле, они даже считали, что англичане и французы послушно выдвигались на войну с Россией исключительно по приказу турецкого султана… Кстати, они в чем-то были правы.

В 1863 году русские войска заняли Гойтхский перевал на подступах к Туапсе, а затем вышли к Черному морю – случился долгожданный прорыв с материка.

Подойдя к развалинам форта Навагинского, они основали на его месте пост Сочи, который впоследствии переименовали в Даховский, в честь передового экспедиционного отряда. Старшины родов тут же начали говорить о желании встать на сторону русских, а командование докладывало наверх примерно так: «Влиятельнейшие из убыхских фамилий со своими подвластными перешли на берег, сами уничтожив свои аулы. Джегеты по своей слабости без помощи убыхов не могут оказать сопротивления. Только жители труднодоступных ущелий по верховьям Мзымты и Бзыби, по своей дикости и в надежде на недоступность местности, может быть, еще будут пытаться отстаивать свои трущобы. Но численность этих племен не достигает и 1000 семейств, и сопротивление их едва ли будет продолжительным».