Борис Сапожников - Большая игра

Я почувствовал, что меня зажимают стальные челюсти капкана.

– Думаю, в суде мы смогли бы выиграть, – протянул я.

– Не исключаю такой возможности, – кивнул Галахад, – однако сколько он будет длиться – неизвестно. У вас хватит призовых на услуги адвоката? Они у нас чертовски дорого дерут даже со своих, а уж с иностранца – и вовсе три шкуры.

– И для чего вам понадобились игроки, которые переживут схватки? – сдавшись, поинтересовался я.

– Об этом вы узнаете завтра, граф, а сегодня я приглашаю вашу команду отдохнуть вместе с другими игроками в обители Ордена, – он сделал вид, что собирается уходить, но неожиданно обернулся и добавил: – И, кстати, мы пригласили к себе далеко не всех, а только лучших из тех, кто пережил игры. Неудачники, растерявшие бойцов, нас не интересуют.

Мои бойцы без особого энтузиазма восприняли перспективу остаться в Лондиниуме, и я отлично понимал их. Вот только рота королевских гвардейцев, ненавязчиво окружившая казармы Колизея, и несколько вместительных кебов говорили сами за себя. Удрать по-тихому не получится, а прорываться с боем через половину британской столицы – глупее ничего не придумаешь. Мы, конечно, все профессиональные бойцы, но бунт поднимать никто не собирался. Не было среди нас новых Спартаков, да и быть не могло. Ведь мы давно уже не были рабами-гладиаторами – мы были вольными игроками хотя бы с иллюзией свободы выбора. Правда, даже иллюзий нам часто не оставляли – вот как сегодня, например.

Я глядел на ровные ряды алебардистов в красных мундирах, стальных кирасах и шлемах-капеллинах [4] Капеллина , или шапель, – общее название наиболее простого вида шлемов в виде металлических колпаков с полями. с треугольными забралами. Между ровными рядами взводов замерли, стоя на колене, арбалетчики, одетые в вареную кожу поверх тех же мундиров и капеллин, но без забрал. Свое мощное оружие они держали опущенным, но я был уверен – на то, чтобы взвести его и дать слитный залп, у них не уйдет много времени.

– А я думал, они медвежьи шапки носят, – удивился простодушный Тарас, глядя на окруживших казармы солдат.

– На парадах и прочих церемониях – носят, – заверил его я.

– Значит, кое от кого ждут все-таки сопротивления, – хищно усмехнулся, подкрутив длинный ус, Корень.

– Не ждали бы, – заметил Вахтанг, – не стали бы и солдат сюда сгонять.

– Зачем мы им только понадобились? – развел руками Армас. – Если даже не лаской, так таской хотят себе заполучить.

– А вот можешь спросить у него, – махнул Корень рукой на рыцаря Ордена, стоявшего ближе всего к кебам. – Он тут явно отвечает за то, кого пропустить в город, а кому с ними ехать.

Форма этого рыцаря отличалась от той, в которой ходил Галахад. Она больше походила на мундир французского королевского гвардейца – то же сочетание синего и белого цветов и горжет позолоченный, без красного креста Святого Георгия. Сам рыцарь был моложе Галахада, и что-то неуловимое отличало его от уроженцев Альбиона. Стоило же подойти поближе, как я расслышал в его речи отчетливый французский акцент.

– Граф Остерман-Толстой? – поинтересовался он больше для проформы, когда я с командой подошел достаточно близко.

Я кивнул, но ничего говорить не стал.

– Маркиз Лафайет, – представился рыцарь Ордена, протягивая мне руку в перчатке.

Никогда не понимал этого обычая. Или уж: не подавай руки, если так холодно, или потрудись перчатку все же снять. Но в чужой монастырь не лезут со своими уставами, а потому я пожал протянутую руку. – Я тут вроде распорядителя, слежу, чтобы кому следует достались кебы. Ну и чтобы наши жулики с вас платы не взяли, если потребуют, знайте, за все заплачено Орденом. Не давайте этим пройдохам ни пенни, – он похлопал по черному борту ближайшего кеба. – Вот этот – ваш, кебмен знает, куда ехать.

– Благодарю, – кивнул ему я и велел команде забираться во вместительное нутро кеба. – Я так понимаю, вы француз, и явно не из местного капитула Ордена. Должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы не просто собрали рыцарей из других стран, но еще и игроков привлекли на не особенно добровольных началах.

Лафайет быстро улыбнулся мне, как будто я отпустил какую-то смешную шутку, от чего его тонкие усики дернулись, словно жили собственной жизнью. Но сказал он только:

– Вам все расскажут в резиденции. Поверьте, сэр Томас не станет держать вас в неведении дольше необходимого.

Он кивнул мне и тут же обратился к следующему подошедшему игроку. Уже садясь в кеб, я узнал в нем горбоносого командира карфагенян. Тот был недоволен сложившейся ситуацией, и приветливая улыбка на лице маркиза Лафайета вряд ли могла хоть как-то исправить дело.

Кеб оказался весьма хорош – нас совсем не трясло, пока мы катили по мостовой к неведомо где расположенной резиденции Ордена. Окошки в кебе были плотно занавешены, но вряд ли из соображений секретности, скорее всего, просто для того, чтобы хоть как-то оградить пассажиров от вечного лондиниумского смога. Эфемерная, конечно, защита, но лучшей все равно нет.

– Теперь нас всех будут проверять – не выродки ли? – В голосе Корня звучала злость, казалось, сейчас рядом со мной сидит волк и глухо рычит, оскалив клыки.

– Вряд ли, – покачал головой я. – Проверять бы если что начали еще до игр. А то выходит как-то некрасиво. Если выродки окажутся среди победителей, вряд ли это удастся скрыть. Да и оружие у нас не забрали, значит, мы в крайнем случае сможем подороже продать свои жизни.

– Уж я на кровь не поскуплюсь, – пообещал Корень.

– Говорю тебе, вряд ли до этого дойдет, – попытался успокоить его я.

– А тогда для чего всю эту канитель устроили?

– Да откуда мне знать? – развел руками я. – Но если бы все было как ты говоришь, то нас бы вряд ли далеко от казарм увозить стали. Там бы на месте и устроили… – Я сделал неопределенный жест рукой, сам слабо представляя, что такого могли бы устроить британцы.

Но Корня мои слова не убедили. Весь оставшийся путь мы проделали в тяжком молчании. Болтать не хотелось никому. И усталость после боя, пускай и короткого, но очень выматывающего, наваливалась, и неизвестность давила ничуть не меньше.

Когда кеб, наконец, остановился, мы быстро покинули его. Все держали руки на оружии, хотя это и могло обеспечить нам уйму неприятностей. Однако перед массивными дверьми большого особняка, во дворе которого нас высадили, стоял только высокий старик в мундире Ордена, правда, с золотыми звездочками и короной на погонах из кольчужного полотна. Лицо его, украшенное аккуратно подстриженной, но весьма густой седой бородой, было весьма суровым и, похоже, иного выражения попросту не ведало.

– Не стоит делать столь угрожающих жестов, господа, – произнес он. – Здесь, в обители Ордена, у вас нет врагов. Я – сэр Томас Мэлори, магистр Ордена, и, предупреждая возможные вопросы, – да, прямой потомок нашего основателя.