Рамез Наам - Дилемма

– Мартин.

Голос был искаженный, механический. Хольцман подскочил на месте. Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди. Он потянулся к ручке и тут же услышал щелчок: закрылись все замки.

Дурак. Если уж за ним пришли, рыпаться бесполезно.

– Не бойся, Мартин, – сказал низкий мужской голос.

Хольцман глянул в зеркало заднего вида и увидел лишь едва различимую тень. На человеке был костюм-хамелеон последнего поколения, мгновенно подстраивающийся под местность. Значит, Хольцман имел дело с профессионалом.

Он с трудом проглотил слюну, жалея, что не рассказал Анне правду.

Затем силуэт поднял руку, и Хольцман приготовился к смертельному удару.

Фенг усадил Кейда в джип, затем сел на водительское сиденье. Тут же прибежали монахи с канистрами бензина и воды. Даже в час смятенья и скорби они выполняли свой долг. Как солдаты.

Фенг протянул руку в открытое окно джипа и положил ее на плечо одному из монахов:

– Спасибо.

Он вложил в это слово глубочайшее почтение и признательность, транслировал их остальным монахам… вернее, солдатам. Они поклонились. Фенг выжал педаль газа, и машина поехала.

Их главная задача сейчас – смыться. Фенг нещадно гнал джип по проселочной дороге. Ярко-зеленые деревья и кусты превратились в зеленую полосу, земля под колесами – в красную. Дорога вниз была узкая, две машины на такой не разъедутся.

Шины слегка забуксовали. Все звуки – каждого вылетающего из-под колес камешка или веточки, – каждое изменение формы шин четко отпечатывались в сознании Фенга. Джип был продолжением его тела. На очередном резком повороте Кейд крепко ухватился здоровой рукой за сиденье. Фенг выкрутил руль в другую сторону, взметнув облако красной пыли и мелкого щебня. На его губах сама собой заиграла улыбка. Он был жив, свободен и полностью увлечен безумным спуском по горному серпантину.

Пятнадцать минут спустя они свернули на другую дорогу и спрятали джип в зарослях финиковых пальм. Погони за ними как будто не было, но Фенг не хотел испытывать судьбу.

– Здесь дождемся темноты, – сказал он Кейду.

Тот кивнул и пробормотал:

– Дело в лазейках.

– Не понял?

– Все это время я пытался сообразить, с какой стати они обещают за меня такую награду? Десять миллионов долларов – это уж слишком! Да еще хотят взять живым. Неспроста это.

Фенг посмотрел на друга:

– Что ты хочешь сказать?

– Им нужны лазейки.

Фенг обдумал его слова.

– Опасная штука.

Кейд кивнул.

– Забавно, ведь мы придумали эти лазейки специально для защиты от УПВР, чтобы остановить их в случае злоупотребления…

– И теперь лазейки понадобились им самим.

– Я могу их закрыть. Совсем, – сказал Кейд. – У меня есть нужный код – бот, вирус. Он начнет передаваться от человека к человеку, закрывая все лазейки на своем пути.

– Что же ты медлишь?

– На свете есть люди, которых я должен остановить.

Фенг увидел картинки, замелькавшие в голове Кейда. Ворох проводов и мигающий красный огонек в чикагском здании МВБ, а потом – ничего, только белый шум.

Он снова задумался.

– Может, этим должен заниматься кто-то еще? Не только ты?

Кейд помотал головой.

– Понимаешь, все это случилось по моей вине. Я подарил преступникам такую возможность. И я их остановлю – если смогу.

Они сидели в машине и дожидались темноты.

В новостях рассказали о пожаре в горном монастыре. Чу Мом Рэй. Жертв нет.

– А ведь ты спас мне жизнь, – сказал Кейд.

Фенг ухмыльнулся:

– Как будто в первый раз!

– Да уж… Не в первый. И – судя по всему – не в последний.

Фенг пожал плечами:

– Этого хотела Су-Йонг Шу. «Спасай мальчика», – сказала она.

Кейд кивнул.

– И потом, ты же мой друг, – заулыбался Фенг. – Причем я сам тебя выбрал!

Он тоже улыбнулся, взял Фенга за руку:

– Спасибо.

– Только вот телячьих нежностей не надо, – пошутил тот. – Просто друзей у меня немного, и я не могу позволить себе их терять. – Впрочем, руку Кейда он отпустил далеко не сразу. – Почему этот монах тебя сдал, как думаешь?

Кейд вновь покачал головой:

– Я нарушил порядок вещей. Раньше только самые опытные монахи могли освоить нексус и держать его в мозгу неограниченное количество времени. А теперь это доступно каждому. Молодые монахи осваиваются даже быстрее, чем старые. Учителя им не нужны. Я подорвал их авторитет, нарушил субординацию.

– В жопу субординацию!

Кейд громко рассмеялся. Отрадно было это слышать. Фенг тоже улыбнулся.

– Разве ты не солдат? Субординация должна быть у тебя в крови.

На сей раз пришел черед Фенга отворачиваться. Он задумался.

– Да уж. Никогда этого не любил.

– Расскажи про армию.

Фенг смотрел, как колышется на ветру пальмовая роща. Кейд уже задавал этот вопрос – не со зла, нет. Он надеялся поближе узнать друга. Но Фенг не хотел возвращаться в прошлое.

– Пожалуйста, – сказал Кейд.

Фенг вздохнул. Последние дни выдались тяжелые. Кейду нужен какой-то стимул, чтобы двигаться дальше, нужна надежда . Фенг откинулся на спинку сиденья.

– Мои первые воспоминания связаны с болью. – Он говорил тихо, зато нараспашку открыл свое сознание, чтобы Кейд тоже все видел и чувствовал. – Мне было года три или четыре, наверное. Я уже изрядно вымахал к тому времени – быстрый рост заложен у нас в генах. Быстрый рост тела, а не ума, понятно. Мы должны быть сильными и ловкими, но тупыми.

И вот я упражнялся на кольцах. Раскачивался на руках и перемахивал на следующие, как обезьяна. А потом упал. Никаких матов, сеток внизу, голая земля. Было больно. Коленки расшиб. Ничего серьезного, но мне ж всего три года.

Фенг покачал головой, и Кейд почувствовал, что настоящая боль ждала его впереди.

– Подошел инструктор и кричит: «Вставай!» Я плачу, говорю: «Больно!» Тогда он одним пинком отшвыривает меня к стене. Я кричу. Все мои братья перестали заниматься и смотрят.

Фенг стиснул кулаки. Он вернулся в прошлое, превратился в того маленького мальчика. У Кейда внутри все сжалось от его боли, страха, смятения.

– Инструктор опять кричит: «Вставай!» Я только ору, потому что мне больно. Больно по-настоящему. Говорю: «Мне больно!» А он: «Сейчас я тебе покажу, что такое больно!» И опять меня пинает.

Кейду стало дурно. Щеки горели огнем.

– Инструктор вновь подходит. «Вставай, вставай, собака!» На сей раз я пытаюсь встать, но внутри что-то сломалось, и я опять падаю. Как же быть? Если лежать, он меня изобьет до полусмерти. И я ползу. Ползу обратно к снаряду. Боль жуткая.

Фенг тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала, лицо побагровело от воспоминаний.

– Полз я, наверное, час. Наконец схватился за столб и встал на ноги. Хочу подняться по лестнице – и не могу. Рука не слушается, соскальзывает, и я снова падаю.