Сергей Кусков - Золотая планета

Я задумчиво покачал головой.

— Не знаю. Сложно все. Я до сих пор слабо представляю, что вы такое, потому так глубоко не копал.

— Ты и не должен копать. Как обыватель. Ореол, имидж — это то, что создавалось вокруг нас годами. Как раз для того, чтобы такие, как ты, не копали.

— Чтоб боялись?

Она кивнула.

— Страх правит миром. Страх неведомого. Это первобытный животный инстинкт, средство выживания. Пока нас боятся, не знают, что мы из себя представляем, нас не трогают. А нам большего и не нужно.

Я поймал себя на мысли, что она завирается, пускает пыль в глаза. Все обстоит гораздо проще, но она хочет преподнести устройство своего корпуса с таинственной стороны, романтизировав его. Теория пятого дна, конечно, есть, и работает, но не стоит превозносить ее до небес. Но об этом я тактично умолчал.

— Наша основная функция — не силовая поддержка. Основная — это кадры, источник кадров для государственной работы. Проверенных, надежных, преданных, прошедших огонь и воду. Как правило, это различные инспекции, контролирующие службы. Иногда наши становятся начальниками каких-нибудь отделов, выбиваются «в люди», хотя нечасто. Последнее крупное назначение — глава департамента образования. Бестия, Аделия Сервантес. В том коррумпированном бардаке, наверное, только такая, как она и сможет навести порядок! — воскликнула она, и я мысленно с нею согласился.

— Конечно, министерские кресла — редкие исключения, — оговорилась Катарина, — как правило, это все же уровень небольших инспекций, но рядовые инспекторы в них имеют право лично обратиться к королеве. Непростые ведь инспекции, да?

— Верно. Но тут другой вопрос. Знаешь, я как-то думал, что… Махать кулаками и стрелять — немного разные вещи, чем сидеть и корпеть над бумагами в важном ведомстве. Вас ведь для другого готовят, под иное затачивают. И тут такая смена деятельности. Чересчур, не кажется?

Она вновь покровительственно улыбнулась.

— Нет, не кажется. Зерно истины в твоих словах есть, не все и не сразу получают хорошие посты. Начинают снизу, а там кому как везет и кто как себя проявит. Но если у тебя есть способности (а тех, у кого их нет, служба вербовки отсеивает еще лет в тринадцать), растут быстро. Есть и те, у кого… Не получается совсем. Кто уходит в народное хозяйство. Но большинство все-таки справляется с обязанностями. И годам к пятидесяти становится прослойкой достаточно хороших специалистов в различных ответственных частях государственной машины, обычно в силовых структурах.

Кстати, одна из моих бывших наставниц сейчас главный врач в четвертом военном госпитале, это в Авроре. После контракта доучилась в медицинском, а дальше двигалась сама, с упорством, какое привили ей у нас, в процессе обучения. Считается, что она в народном хозяйстве, но согласись, заведовать госпиталем… Неплохой вариант для ангела в отставке!

Я хмыкнул. Да уж!

— А переучивание? Ну, прежде чем идти дальше, нужно ведь обучиться тому, куда…

— Хуан, знаешь, сколько человек ежегодно получает высшее образование, служа в армии? Многие для этого специально в армию идут — для солдат вышка бесплатна, а малоимущим без гранта она не по карману. Чем же мы хуже?

Годам к тридцати у подавляющего большинства из нас уже имеется высшее образование. Юридическое, экономическое, техническое, медицинское — кому что по душе. Времени между караулами уйма, только последняя дура упустит такой шанс! Тридцать пять лет, Хуанито, это такой возраст, когда жизнь только начинается, поверь мне. Вот мы и готовимся к этому моменту заранее, чтоб быть во всеоружии.

Да, этого недостаточно. Приходится учиться всегда, всю жизнь, но это объективный закон мироздания. Но наши девочки прут напролом, выкладываются полностью. Они не знают, что есть слово «нет» и «невозможно», и в этом дадут фору любому специалисту с улицы. А чего не знают — тому научатся, главное в обучении и в работе системный подход, а с этим проблем у них нет.

Она помолчала, усмехнулась. Я сидел и… В общем, кое на что она сегодня глаза мне открыла. То, к чему я раньше относился со скепсисом. «Сын мой, если бы ты знал, как мало нужно ума, чтобы править миром»… С шестнадцатого века ничего в мире не изменилось, правильная организация процесса важнее наличия единичных талантов. М-да…

Я задумался, а Катарина меж тем закончила мысль, вновь романтизируя собственную структуру:

— Мы везде, Хуан. Да, нас мало, но если мы не в силах повлиять на ситуацию, наша задача предупредить, дать знать, что требует дополнительного внимания. Вот это — предназначение корпуса. А ты испугался каких-то кулаков и неуставщины, самого первого, фильтровочного этапа!

Она нервно рассмеялась.

— У тебя было бы большое будущее. Если б ты выдержал, конечно, не сломался. Это сложно, но для того ломка и существует — только сильные попадают в дамки. Теперь уже поздно, ничего не изменишь, но хотя бы знай, что потерял.

Я стиснул кулаки от досады при ее последней фразе. Не то, чтобы я сильно рвался назад, просто взбесило, как это было подано.

— Специально издеваешься, да?

Ее глаза вмиг посерьезнели.

— Да. Я же жестокий и кровожадный ангел, мне положено. Я даже больше скажу, помнишь ту девочку, с белыми волосами?

Я замер, забыв, что нужно дышать.

— Месяц назад, Центральный парк. Навигатор, оказавшимся координатором ведения боя, который она беспечно дала тебе. Который растиражировал твои подвиги на всю страну. Вспомнил?

Я отрывисто кивнул.

— Ты мог бы трахать ее, ту девочку. Спокойно, как равную. Вассалы королевы приравнены к аристократии, и что касается девчонок, было бы актуально и для случайно затесавшегося среди них мальчишки. И ни один клан не посмел бы пикнуть. Прощай, Хуанито, охламон и сын проститутки, да здравствует дон Хуан, уважаемый человек, глава важного ведомства, у которого главы кланов ходят на задних лапках. И красивая девочка — аристкратка в постель, в качестве бонуса. Чтоб не скучно было. Ну как?

Я сидел и чувствовал, как закипает внутри ярость, охватывая меня с головой. Как неумолимо появляется кровавая стена перед глазами, отделяя от меня стол, Катарину и то, что находится позади нее. Это была та самая ярость берсерка, и я не знал, что делать.

Я смог. Собрав все свои силы, подавил ее. Не знаю, чего это стоило и смогу ли так же справиться в следующий раз. Потому, что она права, тысячу раз. Я имел такую возможность. И потерял. Сам, по доброй воле. И злиться за это должен только на себя.

Но для чего это ей? Зачем она провоцирует, выводит меня из равновесия? Что даст ей моя злость и ненависть? Вернуться? Она не предлагала вернуться, она только насмехается. А если и предложит — я пошлю ее подальше, и она прекрасно об этом знает. Тогда что?