Сергей Кусков - Золотая планета

Еще она якшается с Феррейра, которые чуть ли не указывают ей, как быть и что делать. И с Себастьяном, и с Сильвией — с обоими юными герцогами. Насколько я знаю, она спит с ними обоими, и через эту связь открыта для воздействия со стороны их отца, «Железного» Октавио.

И самое главное, ее высокомерие. Она — инфанта. Повелительница мира, хоть и будущая. Она выше всех, круче всех, и нет никого, кто был бы ей ровней. Даже Феррейра бегают перед ней на задних лапках, хотя они не менее родовитые, чем Веласкесы, и гораздо более влиятельны, если ты понимаешь, о чем я.

Я понимал. Не стоит недооценивать власти Феррейра.

— Простых людей для нее не существует — это пыль. Они никто. Даже хранители для нее всего лишь слуги. Для Леи — нет, для нее — да. Перед ней нужно преклоняться, и поклоняться ей, как воплощению какой-нибудь богини, только так можно сохранить ее расположение. Естественно, все, что есть на планете, принадлежит ей. Особенно мальчик, единственный в женском корпусе, на которого она рано или поздно обратит свой взор.

Паула вновь замолчала. Молчал и я, ожидая подробностей.

— Игрушка, Хуан. Она сделает тебя своей игрушкой, потому, что ей будет интересно. А каково это, быть игрушкой в руках высокомерной дряни, перед которой придется пресмыкаться? Дряни, за которой стоит вся мощь клана Феррейра, которые устраняют любых конкурентов, а ты обязательно покажешься им кандидатом в таковые? Я не сгущаю краски, Хуан. Прости, но это правда.

Я кивнул.

— Дальше.

— Дальше Эдуардо, ее младший брат. Про него ничего не скажу, так как внятного сказать нечего, а описанием его «подвигов» можно убить не один час. Он гуляка и бабник.

Я почувствовал, что вновь улыбаюсь, но на сей раз улыбка вызвала у нее лишь разочарованный вздох.

— Тебе не понять, пока ты не увидишь это. Он перетрахал всех при дворе, не брезгуя и зрелыми женщинами, членами семей знатных и высокопоставленных людей. Ему плевать на любые запреты — их для него просто не существует. И все этим отчаянно пользуются, подкладывая под него «нужных» особей. Тех, кого выгодно «сосватать» ему тому или иному клану.

— А это уже серьезно! — Я покачал головой, опешив от такого откровения.

— Вот и я о том же. Он подставляет мать, подставляет родителей. Женщины — лишь одна его сторона, той, которой все пользуются, а есть и другие. Он — гуляка, использует весь спектр развлечений, без тормозов, включая очень жестокие и кровавые. И единственные, кто не дает ему распоясаться — это мы. Если б не девчонки его охраны, он бы учудил такое…

— Что-то вроде стрелять в людей и бить беременных по животам, чтоб посмотреть, что будет?

Паула скривилась, но кивнула.

— Ну, не до такой степени, конечно, но почти. Скажу только, что когда он, пьяный, гонял на машине по городу, погибло несколько десятков человек. Дело замяли, СМИ раздуть скандал не дали, а обвинили во всем нас, наших девчонок — не доглядели. Как будто они няньки!

И тебе придется охранять и защищать его, Хуан! — закончила Паула.

Я почувствовал, как легионы мурашек вновь маршируют по моей коже, а встреча с королевой становится все менее и менее желанной.

— Как понимаю, вышеупомянутую нами Изабеллу ты приберегла на закуску?

Она кивнула.

— Это самая гадина из всей их семейки. Может она и не настолько высокомерна, как сестра, зато в искусстве развлекаться и делать людям гадости равных ей нет. Даже брат по сравнению с ней — зеленый юнец.

Пянки. Гулянки. Беспорядочный секс со всеми подряд, и мальчиками, и девочками. Причем, совсем не стесняясь камер и журналистов, выпячивая все напоказ. Оргии под тонны спиртного и килограммы наркотиков, от которых шалеют даже не самые обремененные моралью представители золотой молодежи. А этих подонков трудно удивить, поверь! Говорят, даже «лотерею» придумали в ее круге. Знаешь, что такое «лотерея»?

Кажется, я покраснел.

— Знаешь. — Эта бестия ехидно усмехнулась. — Загадывали?

Я лаконично кивнул.

— Не переживай, меня тоже загадывали… — Она похлопала мне по плечу.

— Да, но ты вон какая красивая! Вообще клевая! И… Это… — Я не знал, как сказать ей о происхождении, но она поняла, коротко сформулировав:

— Меня загадали те, для которых мое происхождение не лучше, чем твое для тех, кто загадал тебя. — Ее губы растянулись в грустной усмешке. — Ладно, не бери в голову.

— Конечно, это ерунда, — подхватила она прерванную мысль. — «Лотерею» придумали сотни лет назад, на Земле ее знают не хуже, чем здесь, но в окружении Изабеллы Веласкес эта забава приобрела поистине королевский размах. Ее цель — издевательство над людьми, «прикол». Потому я и сказала, что твоя девушка не она, она бы поступила совсем иначе. К счастью. Но масштабы разврата в ее окружении ты можешь оценить.

Я кивнул. Да, я был впечатлен.

— Она вторая в списке, Хуан, — закончила Паула. — Списке наследования. Если что-то случится с гордячкой Фрейей, адекватной несмотря ни на что, эта дрянь станет нашей королевой.

— «Нашей»? — поддел я, и был осажден низко опущенными бровями и ледяным тоном:

— Нашей. Я порвала с Империей, обратной дороги у меня нет. И не жалею об этом.

Она поднялась и прошлась по галерее, затем вернулась, пытаясь продолжить, как ни в чем не бывало:

— Сегодня были похороны. Погибли две девчонки. Хорошие девочки, я знала их — успела познакомиться. Они охраняли Изабеллу Веласкес. Да, покушение было не на королеву, а на эту дрянь, — вновь перебила она, не дав задать вопрос. — Которая ни во что их не ставила. Унижала их, сбегала, подставляла. Клеветала. Девчонки рассказали, как она прыгнула в бассейн и начала тонуть, захлебываться, чтобы ее спасли — ставила их таким образом на место. Она ни во что не ставит даже хранителей , Хуан. Даже нас. И тебе придется находить с ней общий язык, придется ладить, служить и умирать, если на то будет воля всевышнего. Извини, что вылила на тебя все это, но после похорон я не смогла удержаться. Прости.

Она вновь прошлась.

— А ты не готов к этому. Не готов разговаривать со знатью, и тем более с принцессами. Они задавят тебя, смоют в туалете, и ты ничего не сможешь им противопоставить.

Я также поднялся, и, несмотря на сумбур в голове, ответил:

— Смогу. Я буду ангелом, таким же, как вы. Я…

— Ни хрена ты не сможешь! — закричала она мне в лицо, подойдя вплотную и нависнув сверху. — Они, я говорю про всю знать, понимают только силу! Силу вообще! И разговаривают только с теми, кто ДОСТОИН того, чтоб с ними разговаривать, то есть с тем, кто сильный! Все иные — слуги и плебеи, а голос плебея ничего не значит!

И с аристократкой твоей ни хрена не выйдет! — Она наступала, делая шаг за шагом, я же пятился, пока не уперся в стеклопластик витрины. — Твоя девочка задавит тебя так же, как и принцессы! Повеселится и бросит, когда надоешь! Любовь? — Смешок. — Любовь это процесс, а не чувство, а ты запорешь этот процесс на втором же или третьем свидании!