Георгий Бес - Я – Гагарин. «Звездные войны» СССР

© Бес Г., 2016

© ООО «Издательство «Яуза», 2016

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Сознание возвращалось медленно, зрение застилала пелена, как будто глядишь из-под воды. Ломит все тело, голова раскалывается. По подбородку течет что-то липкое. Отстегнутая непослушными, негнущимися пальцами кислородная маска с гофрированным шлангом болтается у рта. Он облизнул пересохшие губы. Все же катапультирование – испытание серьезное даже для тренированного летчика. Сознание вернулось полностью, но голова все еще кружилась. Летчик отстегнул замок туго затянутых ремней грудной перемычки подвесной системы парашюта. Оранжево-белый купол трепыхался на траве.

А в воздухе уже стрекотали лопасти поисково-спасательного вертолета. Вскоре сильные руки помогли летчику освободиться от тугих ремней подвесной системы парашюта.

– Юра! Лейтенант Гагарин, ты в порядке? Сколько пальцев?

– Три… Я в порядке.

Юрий… Да, его так зовут. Юрий Алексеевич… Гагарин? Тут что-то не то. Последнее, что он помнил, – как рванул держки катапультной системы, и мощный удар вышвырнул его из задней кабины специально переоборудованной «спарки» «МиГ-15УТИ». Потом секундное помрачение сознания – при жестких перегрузках это явление нормальное. Шла обычная отработка катапультирования в рамках программы подготовки в Отряде космонавтов, и это было не первое его катапультирование. Но на этот раз что-то пошло не так.

И хотя все прошло штатно, дело было в другом. Из задней кабины истребителя «МиГ-15УТИ» катапультировался кандидат на первый космический полет, но на землю спустился не лейтенант Гагарин. Это был совершенно другой человек.

«Броня крепка и танки наши быстры!» – подумал старший лейтенант Юрий Савин, глядя на ворочающиеся в грязи с ревом и скрежетом боевые машины пехоты БМП-2.

Бывший инженер донецкого радиоэлектронного завода «Топаз» был командиром ремонтно-эвакуационной роты бригады «Призрак». Украинские войска постоянно били по Донецку и Луганску из всех орудий, «крыли» «Градами» и «Ураганами». Вот так киевская власть «восстанавливала конституционный порядок» на непокорном Донбассе. Край шахтеров и металлургов восстал против новых бандеровцев и нацистов. До недавнего времени Юрий Савин был типичным «пиджаком» – в армию он пришел с оборонного завода. Район «Топаза», примыкающий к железнодорожному вокзалу Донецка, постоянно обстреливала украинская артиллерия. Но люди все равно продолжали работать и сражаться. Недавно несколько артиллерийских снарядов «прилетело» прямо в рынок возле вокзала, погибли мирные люди.

После этого инженер высшей категории Юрий Алексеевич Савин пошел в ополчение Донбасса. На тот момент в Донецке и Луганске уже действовали разношерстные, порой самые экзотические отряды, батальоны и спецгруппы. Русская Православная армия, батальоны «Восток» и «Оплот», подразделения Казачества, «интернациональные бригады» из Сербии, Испании и Франции держали различные участки обороны на общем фронте против бандеровских фашистов. За Донбасс сражался даже батальон «современных» язычников – «Сварожичи».

Но Савин выбрал для себя 32-ю отдельную механизированную роту бригады «Призрак». Это подразделение было известно еще под именем Добровольческого коммунистического отряда. Ну и, в самом деле, куда еще мог пойти добровольцем бывший инженер сорока семи лет от роду, который видел величие и гибель Советского Союза и приспосабливался к жизни уже в новом мире?..

Юрий презирал современное общество потребления так, как может презирать его советский интеллигент-«технарь». Но его навыки инженера год от года ценились все ниже в «независимой и демократичной» Украине. На хлеб пока хватало – и то хорошо. Хотелось чего-то большего, лучшего – настоящего!..

Он рано остался без родителей. Отца, авиационного инженера, подкосила потеря надежд и перспектив в «лихие девяностые». Мать, учительница русской литературы, тоже быстро угасла, влача жалкое существование на те копейки, которые ей выделяла «незалежная Украина».

Единственной отдушиной для Юрия была любовь к авиации, которую привил ему еще отец. До войны Савин занимался в аэроклубе «Моспино», был спортсменом-пилотажником, летал на легкокрылом «Як-52», прыгал с парашютом. Но и на это увлечение денег катастрофически не хватало. На коллег по работе его рассказы о полетах и прыжках с парашютом производили вполне однозначное впечатление. «Экстремал, блин! С жиру бесится», – так думали многие. «Деньги на ветер выбрасывает! А в стране, между прочим, кризис», – выносили вердикт дамы средних лет, крепко стоящие на моральных устоях нерушимости раз и навсегда выбранного мирка, в котором все предопределено заранее.

По вечерам Савин коротал время за книгами – еще одна странность в век компьютерных технологий и засилья Интернета в мозгах обывателей. Часто он перечитывал роман-дилогию Эдмонда Гамильтона «Звездные короли. Возвращение на звезды». И невольно сравнивал себя с главным героем. Что поделаешь, Юрий Алексеевич Савин был романтиком – представителем той категории людей, о которой во все времена говорят, что они не приспособлены к жизни и вообще «вымирающая порода». Но как-то так получается, что именно романтики и движут этим закостеневшим в предрассудках обществом.

Как говорил герой известного фильма Романа Качанова «ДМБ», «мне было душно от мира. Мир ко мне симпатий тоже не испытывал…». Точно так же чувствовал себя и Савин.

В ополчении Новороссии «пиджаку» Савину с самого начала пришлось нелегко. Но все же здесь, в бригаде «Призрак», он встретил единомышленников. Алексей Мозговой в некотором смысле и сам был романтиком. Причем – весьма жестким и прагматичным. Чувство справедливости у него всегда было на первом месте. Того же он требовал и от подчиненных. Так что Юрий при участии новых друзей освоился с армейской жизнью. Пригодились его инженерные навыки, знания и опыт. Правда, весьма своеобразно.

– Инженер-электронщик? Пойдешь в ремонтно-эвакуационный взвод. Нам как раз не хватает специалистов по электропроводке и прицелам «бэшек» [1], – вынес свой вердикт зампотех, тоже дядька в годах с погонами капитана.