Елена Горелик - Стальная роза

– Могли ли вы ошибиться, восстанавливая карту?

– Могла, великая госпожа. Никто не совершенен.

– Я велела показать часть карты нашим мореходам, госпожа Ли Янь. Они говорят, что известное им побережье отражено достаточно верно. И это несмотря на то, что ни ваши почтенные предки, ни вы не планировали здесь побывать. Зачем это понадобилось вашим деду и отцу?

– Они понимали, что не смогут побывать везде лично, великая госпожа, и хотели познать мир хотя бы так, с чужих слов.

– Похвальная тяга к знаниям, – впервые в голосе принцессы промелькнула не протокольная эмоция – ирония. – Теперь скажите, что это за обширные земли, лежащие восточнее империи и островов? Я не видела ничего подобного ни на одной карте.

Яна ждала этого вопроса и едва сдержала усмешку. Вот то, чего она и добивалась, рисуя карту мира: Поднебесная обратила внимание на Американский континент.

– Эту землю путешественник называл Винланд, великая госпожа, – она начала рассказ, который тоже приготовила заранее, как раз на этот случай. – Земля та велика, и населена многими народами. Племена, с которыми он общался, живут охотой и рыбалкой, а также отличаются жёсткими нравами, но по слухам, южнее, где теплее и земля плодороднее, живут и культурные народы, строящие красивые города. Также в тех землях местные жители добывают золото и серебро, отливают и чеканят прекрасные изделия, но не столько украшают себя ими, сколько посвящают своим богам. Кожа у людей Винланда красная или красновато-смуглая, а лицами они сходны с хань…

Сейчас, почти три года спустя, эта аудиенция казалась сном. Хорошо они тогда поволновались.

– Гаспаза, кусать надо, – а это уже Хян в дверь всунулась, улыбается, кланяется. Угождает хозяйке, выучила несколько русских слов. – Кусать на столе, осень вкусна, гаспаза. Сяс гаспадин плидёт, гаспаза, велел калмить.

Акцент просто классический, до смешного. Впрочем, кореянка и по-ханьски точно так же коряво говорит. У неё способность к изучению иностранных языков атрофировалась наверняка ещё в детстве.

– Спасибо, Хян, – Яна степенно кивнула и, отложив в сторону недовязанный детский свитерок, вышла в «гостиную». – Позови детей.

Кореянка снова переломилась в поясе, кланяясь, и стремглав побежала за малышнёй. Широкое национальное платье-ханбок из домотканого сукна раздулось парусом.

Сегодня муж дал Яне выходной: свою долю армейских мечей она сделала, а материала на булатные пока не было, они израсходовали все слитки. Нужно было готовить новую плавку, и жена почтенного мастера днём настрогала полное ведро рогов-копыт для шихты. Оставалось ещё свободное время, которое она посвятила вязанию, а сейчас муж со средним сыночком вот-вот вернутся из кузницы. Приготовление чая оставалось привилегией хозяйки дома, и она не преминула этим заняться.

Юншань…

За это время они, естественно, не помолодели. Но если после семи лет брака и рождения троих детей супруги по-прежнему оставались друг для друга любимыми и желанными, значит, их действительно соединил не слепой случай. Как говорил Юншань, воля Неба. Они притёрлись друг к другу, быстро стесав большую часть «острых углов». Счастливый брак – это, как и политика, искусство компромиссов. Цели, правда, немного разные, но суть сходная. Не обходилось у супругов Ли без споров и даже ссор, но у двух неглупых людей они случаются довольно редко, и они почти никогда не выносятся на публику. Потому брак Юншаня и Яны всеми соседями почитался почти идеально благополучным. Почти – потому что идеальных супружеских пар в жизни не бывает, только в поучительных романах и пьесах. А идеал – это такая штука, к которой можно стремиться, но по которой нельзя жить.

– Мама, а братики опять чашку разбили, – наябедничала Юэмэй, едва показавшись в дверях. – Мама, а скоро папа и братик Ляншань придут? Мама, а можно мне пирожок с яблоком?..

Малышка так бойко тарахтела по-русски, что даже родная мать не всегда поспевала уследить за ходом её мыслей.

– Можно, можно, – хихикнула Яна. – Тебе не дашь, так ты сама возьмёшь. А чашку новую купим, тоже мне, беда нашлась.

– Мама, а я тоже чашки била, когда была такая маленькая, да?

– Ещё как била. Осколочки так и летели.

Малявка тоже хихикнула и уселась на подушечку, скрестив ноги по-персидски.

Она тоже не могла сидеть на пятках, как делали ханьские женщины.

Юэмэй, развеселившись, прищуривала глаза, но мать хорошо знала, что они у дочери тёмно-серые, цвета грозовой тучи. Или булатного клинка. В родне у Юншаня таких точно не наблюдалось, ни с ханьской, ни с сяньбийской стороны, а в её семье… Яна припомнила, что у деда были серые глаза. Но не такие тёмные. Как причудливо тасуется колода, мессир Воланд был совершенно прав.

Малышка продолжала стрекотать, а Яна вдруг обратила внимание на разыгравшегося кота. На мышах и молоке разжиреть было сложно, потому Мао к семи годам представлял собой крепкого, с лоснящейся шерстью, зверька средних размеров. Обычно он предпочитал днём отсыпаться, а ночью выходил на охоту. Лишь изредка он, взрослый и серьёзный кот, снисходил до игр с человеческими детёнышами. И ещё реже удостаивал хозяев зрелищем самозабвенной одиночной игры с лоскутком или кусочком меха. Но сегодня, и конкретно сейчас, он решил позабавить двуногих обитателей дома своими прыжками. Судя по шороху, котик поймал обрывок бумаги… Но почему Яна обратила на него внимание? Может быть, потому, что бумажка была слишком уж яркой? Неужели праздничный фонарик порвал, хулиган хвостатый?

Кот, словно подслушав мысли хозяйки, высоко подпрыгнул и отфутболил яркий клочок прямо ей под ноги.

Яна, ещё не веря своим глазам, нагнулась и подняла с пола… скомканную обёртку от конфеты. Целлофановую. С подложкой из тоненькой алюминиевой фольги.

«Откуда это?..»

Мысль метнулась вспугнутой птицей, заставив Яну застыть от мгновенно накатившего страха. Неужели нашли? Семь лет прошло, вот ведь неугомонные. Значит, этот ключ им настолько важен? Что он вообще такое?

– Откуда это?

Она сама не заметила, как произнесла это вслух.

– Это? – дочка улыбнулась щербатым – зубы менялись – ротиком. – Там сладкая штучка была. Вкусная. Я её купила.

– Где купила?

Дети в ханьских семьях часто получали от родителей за примерное поведение по паре цянь на сласти, и семья Ли исключением не была. Юэмэй, как и её сверстники, тоже бегала в базарные дни на рыночную площадь и покупала кусочки сушёных фруктов. Но конфет там точно в продаже не было. Яна едва вообразила, как некий попаданец вроде неё выложил на прилавок кулёк конфет, чтобы заработать немного местных монет на пропитание, как дочь сказала нечто такое, отчего земля у матери ушла из-под ног.