Сергей Мельник - Попаданец: Возвращение

Но деньги деньгами, а помимо этой проблемы, мне не давала покоя мысль о некоем, пусть и больше мнимом, чем явном предательстве, которое я буду вынужден совершить по отношению к императору.

Да, вот такой я странный человек, вот такая червоточинка вдруг возникла во мне, не давая отбросить в сторону этот аспект и условие моего освобождения. Казалось бы, что тебе с того? О чем можно думать, когда этот великий и ужасный мракобес император, гадский гад, нехорошая «нехорошесть» и вообще как бы сатрап, тиран и угнетатель. Почему я вообще должен каким-либо образом сопереживать этой субстанции и квинтэссенции зла в этом мире?

Однако же… Однако же я не мог выбросить из головы и из сердца мысль и чувство, что совершаю что-то неправильно. Делаю что-то, что противно моей натуре. Понятное дело, что это политика, понятно, что все как-то взаимосвязано. Тут даже не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – эльфы ведут свою игру, а памятуя о той истории, где меня эти остроухие подставили под удар господина де Тида, все желание быть паинькой и не брыкаться отпадает как бы само собой. Впрочем, и любовью к императору я не пылаю. Он хладнокровный убийца, у меня перед глазами до сих пор бальный зал, где народ, объятый пламенем, мечется в дыму, не находя выхода из этой западни. Все очень сложно, слишком неоднозначно и размыто.

До дворцового кольца мы добирались чуть больше часа. Дорога петляла по городу. А я все думал и думал о своем будущем, но в итоге мы все же вышли на пропускных воротах, где в сопровождении стражи принц Паскаль лично повел меня аллейками и улочками дворца, ведя неспешный диалог вроде как со мной, но больше с собой.

– Вы занятная личность, барон. – Принц шел неспешно, особо не поворачивая головы ко мне. – Я изучил все документы, как по законодательной базе, так и правки армейских доктрин, которые вы делали для бабули во время своего заточения, и не могу не восхищаться вашим талантом.

– Благодарю. – Пусть это был и не тот труд, который был мне в радость, но это была моя работа, и мне была приятна похвала.

– Хочу также отметить, что ваш легион просто афера века! – Паскаль улыбнулся. – Такого еще земля наша не видела. Просто гениальное решение, а также весьма преступная практика для государства.

– Главное, что работает. – Пожал я плечами.

– Да. – Принц печально покачал головой. – Надо отдать вам должное, только благодаря им у нас еще есть север.

– Север не отдадим, ваше высочество. – Кивнул я его словам.

– Очень на это рассчитываю. – Он покачал головой. – Слишком все зыбко, королевство реально расколото, без лишних эмоций могу сказать, что мы терпим поражение. Если б не успели подписать договор с империей, опять же благодаря вам, мой друг, думаю, уже к сегодняшнему дню потеряли столицу.

– Император ввел в игру свои войска? – Я укладывал крупицы информации, поступающей от принца, выстраивая из мозаики общую картину происходящего.

– И да, и нет. – Будущий король тяжело вздохнул. – На восточном фронте он хорошо связал руки мятежникам. У него, в отличие от нас, куда как успешней проходит война, однако же зараза бунта не обошла и его стороной.

– И у него?! – Признаюсь, я был и правда удивлен.

– Да. – Паскаль печально развел руками. – Имперское рыцарское сословие на приграничье поддерживает бестиаров, сам император не может продвигаться нам на выручку, так как опасается, что и на его территории возникнет раздрай внутренней войны.

– Как все не вовремя, – хмыкнул я.

– Сомневаюсь, мой друг, что война может прийтись кому-то к месту, – улыбнулся он.

Мы миновали ряд зданий и вошли в просторную парадную с лакеями, которые по ковровой дорожке проводили нас к массивным дверям опочивальни экс-королевы.

Двери при всей своей массивности раскрылись мягко, принц положил руку мне на плечо.

– Ульрих. – Он был серьезен. – Она очень хотела тебя увидеть, увидеть тебя одного, постарайся ее не расстраивать.

Я вошел один. Больше за мной никто не последовал. Ватная тишина, зашторенные тяжелыми портьерами витражи окон и запах болезни и немощи. Старого бессилия, близкого и уже неотвратимого окончания пути.

– Здравствуй, мой мальчик. – Голос де Кервье был тих, и я не столько услышал его, сколько прочитал слова по шевелению губ. – Садись ко мне.

Вот так. Да, на краешек кровати, взять ее сухую молочно-белую руку со жгутами темно-синих вен и смотреть в глубокие уставшие глаза. Тяжко это, хочется что-то сказать, но меж тем понимаешь, насколько в такие моменты слова будут пустыми и никчемными пред грядущим и неотвратимым. Мне даже не нужно было входить в астрал, я и так прекрасно видел пять амулетов-накопителей, что питали ее жизнью. Пять капелек магии, что еще держали ее душу на этом свете, оттягивая неизбежное.

Вот так все и происходит. Нет ничего вечного на этом свете, все мы лишь гости под этим небом, и вдвойне печальней становится, когда приходит время тех, кто жил по-настоящему, кто ценил свое время, кто действовал, любил, страдал, боролся и, несмотря ни на что, дышал полноценно, вбирая всю полноту и гамму страстей и эмоций.

Это был достойный уважения человек. Мне есть, за что ей в этой жизни сказать спасибо, есть, за что на нее обижаться, можно даже не любить ее, но не признавать ее внутренней силы и не отдавать дань уважения ее интеллекту было бы полным свинством с моей стороны.

– Здравствуй. – Я печально улыбнулся, когда ее ладонь дрожа прошла по моей щеке.

– Мне нужно было увидеть тебя напоследок. – Она смежила веки. – Ты хороший человек, Ульрих, и ты, похоже, еще долго и тяжко будешь играть на большой арене мира, тем или иным образом касаясь близких мне людей.

– Покой нам только снится, – опять улыбнулся я.

– Мне нужно многое тебе сказать. – Она вновь открыла глаза, встречаясь со мной взглядом. – О многом, наоборот, мне нужно промолчать.

– Даже сейчас? – Я печально покачал головой.

– Особенно сейчас, когда весь привычный мир висит на волоске. – Она тяжело вздохнула. – Ты должен понять: твое заключение было единственным шансом оставить тебя в живых при том раскладе.

– Понимаю. – Я согласно опустил голову. – Но принимаю с трудом.

– Дело даже не в Митсвеле было по большому счету. – Она поджала сухие губы. – Общественность, будущее принцессы, все это получило огласку, и даже этот мятеж в стране эхо тех событий. Все взаимосвязано.

– Я не буду таить обиды ни на тебя, ни тем паче на твою семью. – Я пожал плечами. – Это пустая трата времени, того, что было, уже не вернуть, а то, что есть… Не знаю, пока не знаю, как поведу себя дальше.

– Нона. – Она тяжело вздохнула. – Пообещай, что не причинишь ей вреда.

– Мне не за что держать на нее зла. – Я немного удивился повороту ее мысли.