Сергей Мельник - Попаданец: Возвращение

Я немного поплыл во времени, потеряв счет неделям, лишь машинально отмечая усиливающиеся по ночам холода и то, что местность вокруг становилась менее обжитой и не так резала глаза сожженными деревнями с обезображенными вздувшимися трупами местных жителей на дорогах.

Не обошлось и без драм. А куда же без них? Мы приняли небольшую группу бойцов регулярных войск, где из двух десятков человек более или менее целыми могли считаться всего двое. А буквально после трех часов борьбы за их жизнь на нашу стоянку вышли мятежники, прямо на операционных столах и наших глазах обрывая жизни тех, кого мы все это время пытались спасти. И естественно, это был не единичный случай, это стало практикой, благо лишь единожды нам пришлось в такие моменты кровавого безумия защищать свои жизни, отправив на тот свет небольшую дружину одного из баронов, что решили вырезать как скотов не только израненных солдат, но и подлых лекарей, что посмели оказывать помощь нуждающимся.

Не обошлось и без плановых убийств. Один из разъездов возглавляли два бестиара, этих обмануть было невозможно, я только глянул на их геральдику на щитах, просто и без терзаний давая мыслеречью команду вампирам действовать быстро и наверняка, дабы не терять драгоценное время, впрочем, не им одним пришлось побывать в бою. Все отряды, где во главе стоял тренированный рыцарь ордена этих бойцов с нечистью, были крепким орешком. Отменные бойцы, что умело и ловко могли реагировать на угрозу, хорошие воины, что при определенном раскладе могли повернуть суть смерти в свою пользу, но их защитные амулеты были практически пустым звуком, когда в дело вступала Адель, могильным холодом навсегда успокаивая их оцепеневшие в ужасе сердца. Призрак работал быстро, призрак работал незримо и бил беспощадно, лишь единожды запнувшись о причудливый узор старинных доспехов, что носил один из рыцарей мятежа. Самое удивительное, он даже не был бестиаром. Просто старинный доспех, на котором был вытиснен замысловатый ряд полуистертых символов, сплетенных в причудливый узор, который я потом с пристрастием пару часов, не поленившись, изучал, записывая каждый завиток в память Мака, так как это действительно было удивительно, и до сей поры практически единичное проявление слабости моей незримой подруги.

А были еще случаи выбора. Да, злодейка судьба приготовила нам и подобный сюрприз, когда мы со своим обозом становились свидетелями только-только разразившейся баталии, стоя на распутье кровавой сечи, зачастую и в состоянии помочь негласным союзникам, но не решаясь, из-за тотального численного преимущества противника и страха быть раскрытыми, когда за нашими головами целенаправленно отрядят специальный отряд ловчих бестиаров, с которыми уже так просто, как с единичными встречами, не разойтись.

А что делать? Делать нечего. Мы просто останавливались в стороне, наблюдая за бойней и потом, по завершении, излечивая страждущих мятежников, так как пленных те не брали.

Да уж, что ни говори, но путешествие вышло то еще. Такой бодрой порции цинизма и любви к общечеловеческим ценностям я бы, наверно, не получил, работая даже патологоанатомом двадцать лет кряду. Полное обесценивание человека, просто потрясающее неуважение к жизни, когда за тебя даже ломаного гроша не дадут при кровавом размене заточенной стали.

Все тлен и прах, и все пустое…

Кроме звука армейского горна в хрустальной тишине спящего лагеря измученных солдат. В начале пятой недели пути, проведя полночи у операционного стола, сшивая и стягивая горячую плоть покалеченных, мы проснулись в лагере мятежников ранним утром от звука армейского горна, от знакомых моему слуху тональностей латунной трубы, что возвестило собой начало дня и окончание нашей тяжелой дороги.

Лагерь мятежников с северо-восточной стороны обступали четкие и верные ряды пехотного полка, что, видимо, прямо с ночного марша разворачивали свои ряды в боевые шеренги. Четко, дружно, слаженно, с минимальными задержками, просто загляденье, противник всем своим видом создавал контраст баронским дружинникам, что после ночного сна, словно сонные мухи, в какой-то неуместной суете пытались хоть как-то организоваться перед предстоящей битвой.

Да уж, сборной солянке из дружин мелкого дворянства было далеко до этих ребят, и ведь не скажешь, что еще каких-то пару лет назад вот эти слаженные ряды были не чем иным, как мусором от местного социума, мусором, приговоренным к смерти либо же к рабскому труду. Вот! Вот оно детище моих рук во всей красе и беспринципной жестокости. Взлетели пилумы, осыпая лагерь глухими ударами утяжеленных наконечников и собирая первый урожай кровавой жатвы с поля боя. Верно, четко, под слаженный сигнал флагов и горнов ряды стронулись с места, охватывая лагерь с его вялым сопротивлением и небольшими очагами борьбы.

Моя команда сгруппировалась вокруг меня и возведенной мной защиты, дабы, чего доброго, не схлопотать в порыве боевых действий залетное копье в грудь. Ринуться единым порывом на помощь легионерам я посчитал излишним, так как и без нас прекрасно справлялись, а вот обозначить некий нейтралитет, встав в сторонке, не помешает, вряд ли кто-то из этих головорезов помнит мое лицо, как брата родного, так что, возможно, нам предстоит еще не один час объяснений с офицерами этого пехотного подразделения.

Впрочем, этот вопрос долгих разговоров на тему: докажи, что ты не верблюд, лишился остроты, когда я заметил отделившуюся от шеренг легиона двойку слаженных бойцов, выдвинувшихся в нашу сторону.

Первый был невысок и орудовал парными клинками с грацией и утонченностью, обоюдоострым мечом-одноручкой и узким жалом даги с филигранной закрытой гардой. Утонченная фигурка крепкого и верткого юноши и оранжевый монолит непробиваемого спокойствия за его спиной, в виде невысокого азиата, идущего следом и страхующего паренька четкими и скупыми ударами окованного стальными кольцами посоха.

– Улич! Я знал! – кричал Герман де Мирт, сияя улыбкой. – Никто не верил, а я знал!

На душе от улыбки парня и его слов стало тепло и радостно, мыслеречью я отдал команду вампирам включиться в бой, освобождая пространство между мной и моим другом.

– Герман! – радостно крикнул я.

– Улич! – Парень облапил меня, стальными перчатками доспеха хлопая от избытка чувств по спине.

– Ох и здоровяк ты стал! – Я слегка отстранился, оглядывая его с ног до головы. – Вижу, занятия с почтенным учителем Ло пошли тебе на пользу!

Перед почтенным учителем, мягко подошедшим сзади, мы дружно с молодым графом склонились в поклоне.

– Среди тысячи путей наидоступнейший из дорог признан путь домой, – тихо произнес монах, разглядывая наши спины. – Есть время покидать родной дом, и всегда настает время, когда наши ноги приведут под тем или иным предлогом нас вновь назад. Ули-Ри, твой путь привел тебя назад. Но готов ли ты?