Константин Туманов - Запасный выход

– Понятно, что если летать в этом мире, то требуется лицензия пилота. Но ведь я буду это делать «там», а радары и ПВО пигмеям пока не завезли и пилотские разрешения они выдавать еще не умеют. Стоит подобный аппарат около шестидесяти-восьмидесяти тысяч «баксов», в зависимости от налета. Дальность – тысяча двести километров, четыре места. Если крылья и двигатели снять, спокойно влезает в грузовик-фуру. То есть можно лететь вдвоем-вдвоем-втроемплюс груз, до Йоханнесбурга и обратно. Водоемов для посадки там хватает.

Мысленно еще раз представив себе карту окрестностей «золотой столицы» ЮАР, я утвердился в своем мнении.

– А сто килограммов золота на черном рынке – это сто миллионов рублей. Понятно, что такими объемами мы оперировать не будем. Но если найти специалиста, который сможет прямо в базовом лагере наладить очистку и переплавку, да реализовывать в нескольких городах…

Отец скептически выгнул бровь, выражая свои сомнения. Ну да, это самая скользкая часть плана, на которой «засыпаться» легче легкого.

– И кому ты собрался его продавать? По нему же специалисты сразу определят месторождение.

– Потом тебе расскажу, – я неопределенно повел плечом и интригующе усмехнулся.

– Пока что эта тема прорабатывается. Вопрос стоит о том, почем мы его продадим, а не продадим ли вообще. А насчет определят – пусть. Вот я посмеюсь.

Первое заседание пока не существующего «Государственного совета» еще не созданной республики «Южно-африканская Россия», как потом ехидно называли это мероприятие, проходило тяжело. Мы с отцом то соглашались с предложениями друг друга по предстоящим действиям, то спорили до хрипоты. Итогом почти пятичасового «диалога», время от времени обмываемого «чаем перемирия», стал предварительный план действий на ближайшее время.

«Предварительный» потому, что слишком многое пока оставалось лишь попытками предугадать действия или реакцию тех или иных людей, результаты разведки местности. Да и много чего еще.

В итоге решили: отец в первую очередь должен заняться прощупыванием пары кандидатур на место нашего главного «молчи-молчи». Контрразведывательное прикрытие всех наших действий – архиважно и архинужно, как сказал бы дедушка Ленин. В этом вопросе мы с батей полностью сходились во мнениях.

Также на нем была организация виртуального рекрутингового агентства с международного или иностранного домена. Найти человечка, который будет этим заниматься, в наш век всемирной паутины, совсем не сложно. И озаботиться поиском покупателя на квартиру, вывезя оттуда мои вещи и бытовую технику. Мебель предполагалось оставлять новым хозяевам.

Я же уже трясся в московском поезде. Первым в списке у меня стоял вопрос с переводчиками. Задача минимум – создание небольших словарей африканских языков. Тех, что наиболее распространены в южной и юго-восточной частях Черного континента. Хотя бы по сотне-другой слов с записью произношения и коротких предложений. Ничего лучше, чем наведаться в «лумумбарий», я не придумал. И не прогадал.

Обратившись в первый же попавшийся деканат и продемонстрировав журналистское удостоверение, выцыганенное как-то у знакомого в издательстве, я быстро нашел подходящих студентов. Договорились просто. Я оставляю задаток оговоренного гонорара и диктофон. А через несколько дней забираю готовую работу – небольшие словарики языков суахили, банту и свази. Остается только надеяться, что встреченные аборигены будут знать хоть один из них. Можно даже, в некоторых случаях, переводить не на русский, а на английский. Тут и сам справлюсь без проблем. Все-таки «англичанскую мову» в современной Африке знают лучше, чем нашу. Ну, если русского-матерного не считать.

Уладив дела в РУДН и получив клятвенные заверения студентов, что про мою просьбу они не забудут, занялся дальнейшим подбором подходящих людей. Пока ехал в сторону Курского вокзала, решил уточнить у нужного мне человека: куда именно его на сей раз занесла нелегкая судьба военного. По здравому размышлению, его последний адрес доверия мне не внушал. М-да, забыл я после выхода отца на пенсию, да и последних, спокойных лет его службы: пути и решения командования неисповедимы. Номер, кстати, набирал уже не первый раз, но трубку никто не снимал. С одной стороны, это хорошо – номер не сменился и человек им пользуется. С другой – первый звонок был больше суток назад. И то, что Леха не перезвонил – странно немного. На выходах он телефон вообще отключает, значит должен быть где-то в расположении части.

На сей раз вместо длительных гудков я услышал голос нужного абонента.

– О, Леш, наконец-то я до тебя дозвонился. Это Олег, «фотоохотник». Не забыл еще про такого?

– Конечно, не забыл. Чего звонишь, опять в наши края собираешься?

– Не без этого, не без этого… Но не по работе. Мне с тобой поговорить нужно. По личному вопросу. Ты сейчас где?

– В госпитале. И, не сочти за хамство, но со мной тебе лучше сейчас не встречаться. Во избежание, как говорится…

– Свои? Чужие?

Тут я заволновался уже серьезно, услышав в голосе приятеля некую усталость, я бы даже сказал обреченность. С подобным настроением на войне долго не живут, а они, как это не назови, по сути – на войне. Необходимость встречи теперь помножилась на мое горячее желание узнать: какого же моржового там вообще происходит.

– «Чехи». Меня «пасут», плотно «пасут».

– Ты как, транспортабелен, ранение тяжелое?

– Контузия, но уже на днях выписывать собираются.

– Ладно, посмотрим, что там за «пастухи». Я сейчас в Москве, уже подъезжаю к вокзалу. Через сутки буду в Ростове, а там посмотрим. Конец связи.

Отключив телефон, задумался. Несмотря на бодрый тон, идей у меня пока не было. Хотя… Порывшись в своей записной книжке, я выудил оттуда еще один номер.

– Вадик? Как жизнь трудовая? Это «фотоохотник» тебя беспокоит…

– О нет, только не это! Какими судьбами? Опять в командировку? Я после твоих последних выкрутасов до сих пор несколько «натянуто» выгляжу. Начальство «имело» меня долго и со вкусом. И даже, представляешь, без вазелина… Так что мой ответ – нет.

– Я же еще ничего не спросил.

– Все равно нет.

Вадим Ерошин командовал разведкой одного из донецких повстанческих отрядов. Прошедший в «войсках дяди Васи» Афган, Таджикистан и первую чеченскую кампанию, он был профессиональным военным до мозга костей и другой судьбы для себя уже не мыслил. Теперь он, выходец из донецкой шахтерской семьи, защищал не абстрактное понятие «Родина», а свой собственный дом. Кроме него мне обратиться за помощью было не к кому. Ну, по крайней мере, в обозримом от Ростова пространстве. А про Вадима я точно знал две вещи: всегда готов помочь друзьям и до зубовного скрежета ненавидит «духов».