Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

Спустя долгие секунды до меня долетели приглушенные раскаты. И только теперь, с чувством выполненного долга, я спустился с дерева, закинул за плечи рюкзак и поспешил за ушедшими вперед напарниками. Настроение немного поднялось. Нельзя сказать, что день удался, но я все же отомстил за своего друга и теперь был уверен, что больше никто не знает, куда и в каком составе отправился наш отряд. И зуб даю, что никто этого так и не узнает…

Ориентироваться в стремительно наступающих сумерках было достаточно легко. Глаза еще худо-бедно различали стелящееся под ногами покрывало перегноя и хвои. Чуйка работала в штатном режиме, а направление задавали хорошо различимые узкие столбы света, уходящие в небо. Там впереди мощные лучи сталкерских фонарей нервно дергались из стороны в сторону, подсвечивая низкие рваные облака. Такую картину в южной части Зоны Три-Восемь можно было наблюдать каждую ночь. Те бродяги, которые ходили по ночам, волей-неволей должны были подсвечивать небо перед собой, поскольку смерть на просторах Южной Кореи даже ночью приходила, как правило, с небес. Кто-то даже утверждал, что по ночам ходить гораздо проще, мол, многие аномалии в темноте выдают себя легким свечением, которого днем не увидишь. И лучи фонарей, мол, тоже, преломляясь на границах «измененок», предупреждают о смертельных ловушках Зоны Посещения. Но я все же предпочитал по ночам спать, выбрав для ночлега какое-либо надежное и проверенное место.

Впрочем, именно к такому месту ночевки сейчас и стремился наш отряд. Судя по карте на моем навигаторе, мы практически пришли к «пещере лесовичка». Так многие бродяги шутя называли небольшую скалу, торчащую посреди леса, в центре которой имелся удобный и просторный грот. И этот небольшой островок земли удачно находился на условно «мертвой зоне». Аномальные язвы таранили эту скалу крайне редко. А если такое и случалось, то абсолютно все «измененки» разряжались на вершине каменной громадины и попросту не успевали набрать хоть какой-то силы, проходя пустоту грота. Потому некоторые невезучие бродяги, ночевавшие здесь в столь неудачный момент, отделывались лишь легким испугом от воздействия выдохшихся зон ИФП.

Мои мысли вдруг перебил легкий шелест и хруст ветвей. Где-то сзади, слева от меня, шел какой-то зверь. И шел явно за мной. Я снял с предохранителя «калаш» и прибавил хода. Можно было, конечно, принять бой прямо сейчас, но отбиваться от любой местной гадины лучше было толпой. Но не успел я и ста метров пробежать, как мне прямо в лицо ударил луч фонаря. Я прикрыл глаза рукой и громко ругнулся. Столб света тут же дернулся в сторону, туда, где в это время должен был быть мой преследователь.

– Ты видел это?! – раздался голос Молчуна. – Там какая-то большая хрень была.

– Где? – Я обернулся и врубил свой фонарь, но пугливой животинки и след простыл.

Я лишь рукой махнул и поравнялся с напарником.

– А Петрушка где?

– Да вон он. – Молчун махнул рукой куда-то в сторону.

Конус света выхватил из сумрака перепуганного парнишку, который обрабатывал небольшую симпатичную яблоню, щедро усеянную плодами. Новичок шустро обрывал мелкие дикие яблочки и набивал ими свой рюкзак.

– Ты что это делаешь? – опешил я.

– А чего? – выпалил Петрушка, не отрываясь от своего занятия. – Я яблок не жрал уже целую вечность! Вот как только Периметр пересек, так и не жрал. Они даже в торговом поясе дурных денег стоят! А тут прямо в Зоне и даром! Ну, люблю я яблоки. Жуть как люблю!

Я лишь улыбнулся и покачал головой. К этому моменту я уже успел подсветить и хорошо рассмотреть это самое деревце и небольшой аккуратный холмик, на котором оно росло. Нужно было выдержать небольшую паузу, позволить олуху побольше напрессовать этих «яблок» себе в рюкзак и только потом высмеять мелкого засранца и объяснить, что это вовсе не дерево, а то, что он собирает, далеко не плоды. И вот когда я уже открыл было рот, чтобы обломать любителя шаровых яблочек, мне на плечо опустилась рука Молчуна.

– Не надо, – тихо сказал он и покачал головой, – пусть берет. Помнишь? Чем меньше нас, тем больше остальным…

Я буквально дар речи потерял, так и застыл с открытым ртом. Молчун, разумеется, знал, что это за хрень, но не предупредил мелкого. Не ожидал я такого отношения ветерана к новичку. Но, впрочем, бывалый ходок был прав. Никто Петрушку силой в эту опасную ходку не тянул, реальной пользы от него в походе нет и не ожидается даже в перспективе. И тот хабар, к которому мы сейчас все стремимся, он явно не заслужил: не истоптал достаточно Зону, не оросил ее своей кровью и потом, чтобы заслужить. В конце концов, все, что здесь происходит, – это всего лишь естественный отбор в действии, только аномально ускоренный. А кто я такой, чтобы против природы переть? Да и если разобраться, он все одно не жилец. Никто в этом отряде, в конечном счете, не выживет.

Подождав, пока мелкий придурок закончит сбор, мы выдвинулись в то место, где в последний раз по небу бегали узкие лучи фонарей. Две минуты назад все светящиеся столбы резко погасли. Все говорило о том, что отряд уже дошел до места ночевки. Я не стал использовать свой трофейный тепловизор и воспользовался, как и мои напарники, обычным тактическим фонарем.

Перед самым финишем, когда уже вдали стало заметно мерцание костра, внутри у меня резко похолодело. Это сработало чутье.

– А ну стоять! – гаркнул я напарникам и немного отступил назад.

Молчун и Петрушка беспрекословно подчинились и тоже отпрыгнули на несколько шагов назад. И буквально через секунду в землю перед нами ударили неведомые силы. Все три луча фонаря лупили сейчас широким конусом в одном направлении, и в потоке света проявились эти невидимые зонные убийцы. В некоторых местах свет на краткий миг словно дым закрутился вихрем, попав в падающие с неба «измененки» и таким образом показал их форму и размер. Это были идеальные сферы размером чуть больше баскетбольного мяча, но так быстро, как они обрушились на землю, не двигалась ни одна зона ИФП, кроме «стеклянного града». Так называли скопления небольших возмущений реальности, которые носились по пространству и делали обычный воздух внутри себя тверже и прочнее кованой стали.

Именно из-за высокой скорости движения этой достаточно редко встречающейся дряни аномалия считалась самой коварной и смертоносной. От нее не спасал ни сталкерский опыт, ни аэрозонды, ни тем более детекторы аномалий. Эта смерть с небес обрушивалась так стремительно, что никто не успевал хоть как-то среагировать. И когда «стеклянный град» накрывал территорию, по которой шли люди, тут ключевую роль играл исключительно случай или удача. Если повезло в тот момент стоять на нетронутом пяточке земли – радуйся и живи дальше, до следующего раза.