Юрий Корчевский - Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали

Только полицаи двинулись дальше, слева раздался взрыв – кто-то из полицаев подорвался на «растяжке». Полицейские сбежались к пострадавшему, но помочь ему уже нельзя было ничем: весь левый бок полицейского был изрешечен и он уже не дышал. Двое полицейских забрали винтовку убитого, а тело решено было подобрать на обратном пути.

Полицаи шли, глядя под ноги, а не по сторонам.

Лес они все-таки осмотрели, хоть и не до конца. Нашли двух убитых – в красноармейской форме. Возле одного лежала винтовка с пятью стреляными гильзами, возле второго – ручной пулемет ДП с единственным пустым магазином. Парни отстреливались до последнего патрона.

Павел пулемет забрал, а винтовку красноармейца нес другой полицай.

На обратном пути они подобрали тело подорвавшегося на «растяжке» полицейского и вынесли его к селу. Полицай был из местных, и тело принесли к избе, где проживал убитый.

Полицейский участок за десять дней сократился вдвое, и Сергей на сходе объявил об очередном наборе в полицию. Однако желающих больше не находилось: подставлять голову под пули, защищая интересы гитлеровских оккупантов, никто не хотел.

Сергей попросил Павла передать в отряд, что вакансии есть и вполне можно было зачислить в полицию пять человек. Лучше жить на легальном положении, иметь документы и возможность свободно передвигаться, для разведчика и диверсанта – самое то, что нужно.

Партизанский отряд вернулся на старое место дислокации через день, а еще через день Павел принес сообщение из отряда: командир решил направить на службу в полицию своих людей. В течение недели поодиночке подходили мужчины, говорили: «Вам привет от Гладкова», и Сергей зачислял их в полицию, снабжал аусвайсом, формой и выдавал оружие. Отделение полиции пополнилось до штатной численности – десяти человек. Учитывая Сергея, в помещении было шесть человек из партизанского отряда. Еще оставались «старослужащие», принятые на службу настоящим Савченко, но Сергей подумывал о том, как и от них избавиться. Решил: при каждом удобном случае посылать их на опасные задания. Погибнут – для партизан лучше, собакам собачья смерть.

Новичков же Сергей старался службой не обременять и, когда требовалось для отряда, давал поручения в город. Отряд имел связь с городским подпольем, и связной был очень кстати.

С положением своим Сергей уже свыкся. Никогда до этого периода людьми он не командовал, кроме как на паровозе, а теперь под его началом десяток полицаев, отделение в подчинении.

О положении на фронтах Сергей узнавал от Павла, отряд же был в курсе событий из сводок Совинформбюро. Конечно, расходовать дефицитные батареи на сводки было жалко, но информация имела военное значение – как для отряда, так и для населения. В отделе была старая пишущая машинка, и на ней распечатывали сводки. По ночам доверенные люди из местных расклеивали листовки в людных местах. Увидев листовку, к ней тут же собирался народ. Люди толпились, читали, чтобы потом рассказать другим. Полицейские листовки срывали, читающих разгоняли, но, как правило, сводки прочесть успевали – информация была нужна как воздух. Идеологическое, информационное оружие было не менее важным, чем пушки и танки, – ведь немцы руководствовались пропагандой Геббельса. В 1941 году они вещали о скором падении Москвы, а когда наступление на столицу захлебнулось, начали говорить о том, что вышли к Волге, что со дня на день падет Сталинград, что они уже вышли к Кавказу. Слабые духом впадали в уныние, а слабый человек – не воин.

Городское подполье устроило в типографию своих людей, и иногда по ночам они печатали листовки на ротапринтах. Главной проблемой было отсутствие или острая нехватка бумаги.

Немцы на самом деле стояли на берегах Волги, и части Красной Армии вели упорные оборонительные бои.

Партизанский отряд получил по рации приказ начать «рельсовую войну», чтобы сорвать снабжение немцев тяжелым вооружением, горючим и боеприпасами. Партизанских отрядов в Белоруссии, на Украине, на российских землях было много, и немцы испытывали значительные трудности с подвозом всего этого. Для охраны путей и мостов отвлекались значительные силы, поскольку коммуникации были сильно растянуты – велика Россия.

Для партизанского отряда наступили напряженные дни. Мало того что необходимо было заложить взрывчатку незаметно, так зачастую приходилось ликвидировать охрану. А как иначе можно было взорвать мост, если там круглосуточная охрана?

Рельсы подрывали, но должного эффекта не было. Немцы пригоняли путеремонтную бригаду из русских путейцев, и те за час-два восстанавливали движение. Подрыв же моста, особенно с поездом на нем, давал эффект гораздо более сильный. Мост восстановить не просто, для этого требуется много времени, материалов, рабочих и денег. Любая война – это прежде всего денежные затраты. И чем больше потери или чем длиннее срок, на который затягивается война, тем больше шансов, что победят деньги.

Германия, хоть и пользовалась трофеями побежденных стран, войну в итоге проиграла, Гитлер и генштаб не смогли просчитать упорное сопротивление русских. По плану Барбаросса война должна была закончиться через три месяца. На малую короткую кампанию средств у немцев хватало, но не на четыре года.

Кроме того, отряд был стеснен во взрывчатке. С самолета «У-2» мины сбросили еще три месяца назад, но что может легкий самолет? Сто – сто пятьдесят килограммов, которые постепенно расходились.

Командир отряда решил не распыляться, а нанести мощный удар, и именно по мосту, – был в районе железнодорожный мост через реку. Подходы к нему были неудобными, лес далеко, луговина заболочена. И если разведку вести еще можно – с биноклем, определяя смену караула и численность часовых, то подобраться целой группе к мосту затруднительно.

И так и сяк рядили… И получалось, что взорвать мост можно, но ценой очень больших потерь. Командира это не устраивало, и в одну из ночей к Сергею заявился Сова. Он уже спать собирался, когда в окно тихонько стукнули.

Сергей взял пистолет и осторожно, сбоку выглянул в окно. Ба! Лицо знакомое! Как был, в трусах, Сергей метнулся в сени и открыл дверь.

– Ну, здравствуй, Савченко!

– Я один. Здравствуйте.

– Поговорить надо.

– Это запросто. – Сергей проверил, плотно ли прикрыты шторы на окнах.

В комнате горела керосиновая лампа.

Сова уселся на стул.

– Как служба идет? – поинтересовался он.

– Тошнит от нее.

– Зато польза отряду есть, связь с городом регулярную наладили. У тебя половина полицаев из наших, опять отряду облегчение.

– Инспектировать зашли? – Сергей не мог понять причину появления Совы.

– Я же не Ильин, – усмехнулся Сова, – посоветоваться хочу.