Пирс Браун - Золотой Сын

– Я бы поверил тебе, Микки.

– Правда? – всхлипывает он. – А я знал, что ты придешь за мной! Говорил ей, что у моего дорогого мальчика слишком доброе сердце и он Микки не оставит, а она просто плевала мне в лицо! Обзывала работорговцем! – уныло добавляет он, продолжая плакать.

Микки стал крайне уязвимым, почти обезумевшим после того, что с ним делали в пыточных камерах Шакала.

– Она права! Я плохой, плохой! Обижаю девочек и мальчиков! Я их продавал, даже самых любимых! Конечно, она права! Зачем приходить за мной? Зачем спасать злодея Микки?

– Потому что ты мой друг, – нежно целую я его пальцы, и он смотрит на меня с надеждой. – Ты – странное существо, а когда-то и впрямь был плохим человеком, но я знаю, что ты хочешь измениться. Хочешь начать новую жизнь, как и все мы. И нет на этом свете такого места, куда бы я не отправился, чтобы спасти своего друга!

Как же приятно говорить правду!

– Спасибо тебе, – тихо произносит Микки, сразу подтягивается, выпрямляет спину и выходит из комнаты.

Порог перешагивает Фичнер, прикрывая за собой дверь:

– Это было трогательно…

Киваю. Да, вот таким человеком мне бы хотелось быть – искренним, честным, не ждущим подвоха от самых близких. Думаю, до этого момента я и не подозревал, насколько мне дорог Микки. Вовсе не из-за того, что он помог создать меня. Просто он сильно меня любит, хоть и странною, но настоящей любовью. И я действительно верю, что он хочет заслужить мое уважение. Точно так же, как я пытаюсь быть человеком, которого могли бы уважать Эо и Мустанг. Это правильная любовь, она помогает человеку стать лучше.

– Нам надо серьезно поговорить, Фичнер, – произношу я.

До этого у нас такой возможности просто не было: Севро рассказал мне о плане Танцора – назначить встречу, провезти Сынов контрабандой на моем корабле и дать им возможность проникнуть в здание. Я всего лишь предложил использовать Сун-хва в качестве козла отпущения да потребовал, чтобы Виктре не причинили вреда.

– Тогда я оставлю вас наедине, – говорит Танцор, поднимаясь с металлического стула.

– Нет-нет, останься! У меня и так слишком много секретов! Хочу, чтобы между нами троими все было начистоту!

– Ты что, засранец, считать разучился? – Из-за огромного ржавого двигателя выходит Севро.

Даже в промышленном районе Эгеи, насквозь провонявшем машинным маслом, от него пахнет осенними листьями. Запрыгнув на ржавое шасси допотопного истребителя, он удобно устраивается и свешивает ноги.

– Ну надо же, глядите! Все клоуны в сборе, и ни одной телки! Давайте рассказывать анекдоты про баб, кто начнет? Кто расскажет самый клевый анекдот?

– Значит, ты и есть Арес, – со смехом подмигнув Севро, поворачиваюсь я к Фичнеру.

– Ну ты даешь, парень! Гениально! Это на тебя кома так повлияла? – ржет Фичнер, хлопая в ладоши, но взгляд остается абсолютно серьезным. – Большинство людей называют меня бронзовым. Студенты величают куратором. Кто-то зовет Рыцарем Гнева. Правительница считает предателем. Родной сын именует засранцем…

– Потому что ты засранец, – вставляет Севро.

– Жена называла меня Фичнером, – невозмутимо продолжает он, – а золотые сделали меня Аресом.

Раньше я бы не понял, что он имеет в виду, он же и сам аурей. Как золотые могли что-то с ним сделать? Но Танцор намекнул мне, о чем речь, поэтому я начинаю догадываться.

– Почему ты не рассказал мне правду с самого начала?

– Отдать свою жизнь в руки подростка и положиться на его актерские таланты? – хмыкает он. – Если бы тебя раскрыли, стали бы пытать… в общем, ничего хорошего бы из этого не вышло. У меня было несколько планов развития событий, стараюсь все яйца в одну корзину не складывать. Так уж получилось, что ты попал ко мне в любимчики! Но не будем отвлекаться.

– Кем была твоя жена? – спрашиваю я, уже догадываясь, что он мне ответит.

– Тебе полную версию или сокращенную? – интересуется Арес.

– Полную.

– Я работал на проекте компании, занимавшейся терраформированием на Тритоне, – хриплым голосом начинает он свой рассказ. – Моя работа была не чета твоей – никаких тебе лезвий, доспехов и всего прочего антуража, просто управление стройкой. Контракт получил один серебряный. Я отвечал за эксплуатацию одного из последних двигателей Лавлока на Северном полюсе планеты. Но тут из-за внезапного извержения какого-то хренова гейзера началось землетрясение. Ледяной покров Тритона дал трещину, и двигатель ухнул в подземные воды, унеся с собой три тысячи жизней. Меня спасли, и следующие несколько месяцев я провел в реабилитационной клинике в Арктике. Поместили меня в крыло для высших цветов – нас хорошо кормили, был душ нормальный, койки поновее. Зато в палате у низших цветов окно выходило прямо на северное сияние. Рядом с тем окном стояла ее койка. Я не встречал женщины лучше ее. – Фичнер украдкой бросает взгляд на Севро. – А какая красавица! Произошел несчастный случай, и она потеряла ногу, но протез ей не полагался! А ведь это раз плюнуть, обычный биопротез! Медные решили, что это будет невыгодно для бюджета. Таких ублюдков, как эти медные, еще поискать, вот ведь сраная раса, клянусь…

– Не начинай, – закашлявшись, просит его Севро.

– А ты не лезь! – Фичнер кидает в него каким-то ржавым обломком и продолжает: – Когда меня выписали, я забрал ее с собой. Моих сбережений было достаточно, чтобы уехать с Тритона, но в центре мы поселиться не могли – слишком дорого, поэтому я выбрал Марс. Около года прожили в пригороде Новых Фив. Мечтали завести ребенка, но наши ДНК оказались несовместимы. Тогда мы пошли к ваятелям, попросили их поколдовать над нами, и все получилось. Потратили последние деньги, зато через девять месяцев на свет вылез вот этот маленький Гоблин!

Севро весело машет рукой, оглядывая хлам, которым завалена комната, – вдруг что-нибудь да пригодится.

– Два года спустя Бюро стандартов накрыло контору того ваятеля, разнюхав про операцию, которую он сделал какому-то черному гладиатору, и эта крыса сдала нас с потрохами в обмен на смягчение наказания! Когда нас с Севро не было дома, мою жену увели на допрос. Врачи обследовали ее и вынесли вердикт, что ее фаллопиевы трубы были модифицированы под зачатие золотого ребенка. И тогда они ее ликвидировали. В ее личном деле так и написано: «Ликвидировали»! Отравили газом аклис-девять, кремировали и развеяли пепел над морем. Даже имени ей не присвоили, только номер. А ведь она не была ни воровкой, ни убийцей, не нарушала права других людей! Просто она была алой, которая осмелилась полюбить золотого!

Так что у нас с женой все вышло не так, как у вас с Эо, Дэрроу. Мне не пришлось смотреть, как она умирает. Золотые не ворвались в мой мир и не разрушили его до основания. Просто я ощутил леденящее равнодушие системы, которая поглотила единственное, ради чего мне стоило жить. Какой-то медный нажимает кнопки и заполняет анкету. Потом бурый поворачивает ручку, и в камеру поступает газ. Вот так они убили мою жену, совершенно не считая это убийством. Вряд ли кто-то из них хоть раз вспомнил о ней. Она стала лишь очередной строчкой в отчете, как будто ее вообще никогда не существовало. Как будто я любил призрака, которого не мог видеть никто, кроме меня. Так устроено Сообщество – вина делится на всех поровну, и вроде как никто и не виноват, поэтому нет смысла пытаться найти тех, кто это сделал, нет смысла искать справедливость. Все это лишь шестеренки огромной машины, обрабатывающей данные. Они будут крутиться до тех пор, пока целое поколение не восстанет против системы!