Ив Престон - #Потерянные поколения

И в этом есть своя логика.

Чем скорее Корпус подготовит армию, тем скорее наступит день, когда мы сможем вернуться домой. Я понимаю это – но все равно злюсь на Корпус.

Ведь именно из-за него Смотритель – это номер один в списке самых непопулярных профессий.

Отборочные тесты для вступления в Корпус обязательны для всех – но только не для Смотрителей. Рекрутство и наша работа несовместимы, ведь Смотритель постоянно должен находиться рядом со своими подопечными. Но намного важнее то, что если в рабочей группе меняется Смотритель, то силентам нужно много времени, чтобы привыкнуть к новому человеку. Для них частая смена лиц слишком болезненна, поэтому Смотрителей освободили от всех обязанностей перед Корпусом.

«Трусиха, – могу услышать я у себя спиной, если мне вдруг вздумается выйти за пределы уровня Смотрителей. – Сбежала к Смотрителям, чтобы не идти в Корпус».

Но хуже всего, когда слышишь: «Посмотрите-ка на эту малодушную».

Нет ничего хуже, чем обвинение в малодушии. Незаслуженное обвинение в малодушии.

Конечно, не все так относятся к Смотрителям, но неприязни оказывается достаточно, чтобы исчезло желание без особой необходимости покидать свой уровень. Здесь тихо и спокойно. Тут все свои.

Я захожу в столовую. Силент за стойкой протягивает мне поднос с едой. Благодарю его, но силент на это никак не реагирует. Я осматриваю зал. Моя группа силентов еще здесь, вместе с Диной, но я не ее ищу.

Микелина замечает меня первой и, подзывая, машет обеими руками. Она сидит в окружении своих подруг-медсестер. Я ей улыбаюсь, делаю шаг – и тут замечаю нечто, что заставляет меня остановиться.

Рядом с Микой сидит профайлер.

Это девушка, на вид моя ровесница, не старше. Белая одежда, которую носят лишь профайлеры, длинные седые волосы, отстраненный вид. Первая мысль: что профайлер делает здесь, на жилом уровне силентов? Потом догадываюсь: наверное, она из того приемного пункта Корпуса, о котором говорила Рита.

Обычно мне незачем избегать встречи с профайлером. Мне нечего скрывать. Но сегодня особый случай.

Мика смотрит на меня, и в ее взгляде читается вопрос. Я кивком указываю на профайлера и качаю головой. Мика хмурится, а затем, сказав что-то подругам, берет свой поднос и направляется ко мне. Тем временем я нахожу для нас свободное место.

– Ты села подальше от профайлера. Что-то случилось? – Она обеспокоена.

– Письмо из Совета, – коротко отвечаю я.

– Снова отказали?

– Ага. Поэтому сейчас я злюсь. На Совет, на Корпус… Профайлер может это почувствовать.

– И неправильно понять, – договаривает за меня Мика. Мы обе знаем, что со мной произойдет в таком случае.

Профайлеры – настоящее воплощение Справедливости.

Их неожиданное возникновение походило на чудо, которое во многом упростило существование Арголиса. Если не обращать внимания на их седые волосы, то в своем обычном состоянии они даже похожи на силентов: профайлеры почти не говорят, и у них такой же отсутствующий вид. У них даже есть свои Смотрители, хоть профайлеры и более самостоятельны – за ними не нужно постоянно присматривать, как за силентами.

Но есть одно большое отличие: профайлеры способны считывать мысли и чувствовать эмоции окружающих. Если эмоции слишком сильны, профайлер даже может заговорить, озвучивая те мысли, которые он воспринимает.

Они присутствуют на всех тестах и экзаменах. Благодаря им появилась возможность раньше окончить Школу. Сейчас «последний Школьный год» – это всего лишь название. Продемонстрируй профайлеру, что освоил весь школьный курс – и можешь идти дальше. Но вот если проф посчитает, что ты схалтурил – добро пожаловать обратно на школьную скамью, тебе предстоит еще один последний Школьный год.

С появлением профайлеров изменились и взгляды на преступления. Теперь за одним и тем же незаконным поступком могут последовать совершенно разные меры наказания. Все зависит от того, почему человек нарушил закон, признает ли он свою вину и раскаивается ли в содеянном. Я читала, что раньше могли наказать невиновного, а настоящий преступник, наняв хорошего защитника, мог выйти на свободу. В Свободном Арголисе слово «правосудие» обрело свое истинное значение.

Конечно, почувствуй профайлер мое состояние, не случилось бы ничего непоправимого. Меня бы забрали помощники Справедливости и отвели в полицейское отделение Корпуса для разбирательства. На допросе профайлер бы выяснил, что я, конечно же, не имею никакого отношения к предателям-малодушным, ничего не замышляю против Совета, а всего лишь расстроена из-за письма.

Микелина слегка толкает меня локтем в бок, и я вздрагиваю от неожиданности.

– Извини, задумалась, – честно признаюсь ей.

Она толкает меня снова, улыбаясь.

– Ты все прослушала. Я говорила о том, что никто в Совете не обратит внимания на твои письма, пока кто-нибудь не пострадает.

– Я тоже думала об этом, – вздыхаю я. – Кажется, только несчастный случай заставит их задуматься… – И умолкаю. Пугающая мысль приходит мне в голову. – Подожди, Мика, ты же не предлагаешь…

Та даже поперхнулась от возмущения.

– Совсем спятила? Твои силенты… Да я переживаю за каждого из них!

Это правда – она заботится о моих силентах, залечивая даже безобидные царапины. Микелина уже спасла несколько жизней.

Но сейчас, помимо возмущения, я вижу в ее глазах нечто большее. После силентов, в чьи лица нужно всматриваться, чтобы уловить едва различимые проявления эмоций, обычные, здоровые люди кажутся мне слишком громкими . Их лица для меня как открытые книги, и я могу читать их. И мне не нужно быть профайлером, чтобы понять, что Микелина боится – я вижу этот страх на ее лице, вижу , как она боится, что однажды ей придется спасать Гаспара, своего старшего брата.

– Так что ты хочешь предложить? – интересуюсь я.

Мика хитро улыбается в ответ. Она напоминает мне о силенте, которого перевели в мою группу пару месяцев назад: оказывается, он приходится родственником Советнику по вопросам Справедливости. Улыбка Мики становится шире, когда она предлагает мне в следующем письме тонко намекнуть на то, что этот силент слишком неосторожен и может пораниться – ведь у меня такая большая группа, а глаз на затылке, чтобы уследить за всеми, нет.

– Или же напиши сразу Советнику по вопросам Справедливости, что беспокоишься о его родственнике, и он сам все сделает за тебя, – заключает Мика. И добавляет: – Хорошо я придумала?

Я улыбаюсь. «Так и сделаю», – хочу сказать Микелине, но тут громкий звук сирены заставляет меня вздрогнуть всем телом. Все, кто находится в столовой, начинают спешно подниматься из-за столов. Один гудок предупреждает о временном отключении электричества на уровне. Я бросаю взгляд в сторону Дины, которая уже выводит силентов. Замечаю, что Гаспар смотрит в нашу сторону. Киваю ему, и он уходит вместе с группой. Звук сирены повторяется, затем раздается еще раз. Мы с Микой переглядываемся.