Ив Престон - #Потерянные поколения

– Закар ведь, как и Макс, тоже несколько лет был рекрутом? – спрашиваю я, думая о том, что у Закара наверняка тоже есть какие-то слабости, какие-то уязвимые места…

Юн лишь качает головой:

– Как и я. Он сам отказывался от перевода в курсанты.

Все очень, очень плохо.

Направо или налево?

Я стою посреди лабиринта коридоров и безуспешно пытаюсь вспомнить, как нас вела Альма, куда она сворачивала.

– Та к и знал, что заблудишься. – Я вздрагиваю, когда хриплый голос Кондора разносится по коридору. – Налево, потом еще раз налево.

Он обгоняет меня и идет вперед. Я немного отстаю, наблюдая за ним. Есть нечто странное, нечто знакомое в том, как он держится при ходьбе, но я пока не могу понять, что именно.

– Планы изменились, – говорит Кондор, когда мы выходим в уже знакомый зал. Здесь он становится другим: я замечаю, как его плечи расслабляются. Поворачиваясь ко мне, он прибавляет: – Будешь приходить сюда на два часа, через день. Расписание твое, если надо, подправят.

В прошлый раз он сказал совсем другое. Видимо, удивление слишком явно отражается на моем лице, потому что Кондор сразу же отвечает на мой невысказанный вопрос:

– Кто же знал, что ты окажешься Носителем.

Кажется, у нас с ним есть нечто общее. Он тоже умеет читать лица. Неожиданное открытие заставляет меня проникнуться теплотой к этому человеку. Но затем в голову приходит еще одна мысль, которой следовало бы появиться намного раньше.

– Это вы. Вы сделали меня Носителем Знаний, – высказываю я свою догадку. Как я раньше не поняла? Только Кондор и мог это сделать.

Он подтверждает это кивком.

– Зачем? – вырывается у меня. – Я… – Запнувшись, я пытаюсь подобрать нейтральные слова.

Кондор смотрит на меня пытливо:

– Хочешь что-то сказать – говори прямо.

– Даже если это может не понравиться вам? – говорю я с опаской.

Вопрос вызывает у Кондора смешок.

– Тем более. Если же ты собиралась поддакивать каждому моему слову и заглядывать мне в рот – можешь уходить прямо сейчас.

– Зачем мне… смотреть вам в рот? – бормочу я в замешательстве.

Мимолетная улыбка Кондора почему-то выглядит грустной.

– Старинное выражение, – отвечает он после небольшой паузы. И прибавляет: – И что же не так со статусом Носителя?

Помедлив, я все же решаю сказать, какие мысли не дают мне покоя в последние дни.

– Мне ведь придется делиться своим Знанием. Учить других курсантов. Как я могу сделать это, если они… так ко мне относятся? Да меня даже рекруты слушать не станут.

– Может, и не будет больше никаких рекрутов, – хрипло говорит Кондор. – Если все получится, то следующий набор курсантов может стать последним. Потом мобилизация – и домой.

Последняя фраза заставляет меня пораженно выдохнуть. Я никогда не думала о том, что наше возвращение может произойти совсем скоро, – мне казалось, на подготовку еще уйдут годы и годы…

– Тогда… Тогда я совсем ничего не понимаю, – честно признаюсь я.

Кондор молчит, буравя меня взглядом. Наконец, взяв его со стола, он кидает мне футляр с набором для рендера:

– Только визор.

Значит, только визуализация. Я послушно надеваю визор, Кондор делает то же самое. Взяв в руки планшет, он касается пальцами экрана, и в центре зала начинает вырисовываться фигура. Постепенно она обретает узнаваемые контуры, и что-то внутри меня сжимается.

Это я.

Но лицо, которое я сейчас вижу, не может принадлежать мне. Ярость исказила его до неузнаваемости; окровавленный рот приоткрыт, и даже при том, что я точно знаю, что в эту секунду я просто шумно выдохнула, сейчас мне кажется, что это лицо искажено в крике, безумном вопле; мне кажется, еще мгновение – и я его смогу услышать…

Больше не могу смотреть на это. Отворачиваясь, я замечаю, что Кондор внимательно наблюдает за мной. Делаю шаг назад – и нечаянно прохожу сквозь вторую фигуру. Я даже не успела заметить, как она появилась…

Макс.

Это запись с камеры наблюдения в тренировочном зале, кем-то заботливо воссозданная в рендере. Кондор взмахивает рукой, и фигуры приходят в движение: призрачный Макс пытается сорвать с призрачной Арники жетон, а та, то есть я, уворачивается… Связка ударов, еще одна – и удар, от которого мне не удается уйти… Вот он, момент на стоп-кадре после удара в голову: я виртуальная поднимаю голову, чтобы посмотреть на Макса. Но сейчас я стою ровно позади Макса – и кажется, что этот взгляд предназначен мне реальной. Он длится недолго, всего мгновение, потом я сбиваю Макса с ног, и рендер останавливается, но мгновения достаточно, чтобы этот взгляд, наполненный незнакомой мне прежде яростью, отпечатался у меня в сознании.

– Что ты здесь видишь? – Я вздрагиваю, вопрос Кондора застает меня врасплох.

– Я… потеряла над собой контроль, – отвечаю я с запинкой.

Кондор качает головой:

– Неверно. Не туда смотришь. Еще раз. – Взмах руки, и рендер повторяется. – Что видишь?

– Я… обошлась с ним слишком жестко. – Говорю неуверенно. Наверное, оттого, что так не считаю.

– Неверно. – Кондор хмурится, этот вариант ответа явно не нравится ему еще больше. Я не понимаю, что ему нужно, какого ответа он ждет от меня – и уже хочу спросить об этом напрямую, когда Кондор, вздохнув, поясняет:

– Абстрагируйся. Забудь, что это ты. Забудь, что ты чувствовала в тот момент. Еще раз. – Взмах руки. – Что видишь?

Я рассматриваю фигуры, которые теперь движутся в замедленном режиме.

– Макс… Он совершает много лишних движений. – Голос постепенно начинает слушаться меня. – Он слишком зол, чтобы понять, что именно делает не так… да и я, впрочем, ему под стать.

Кондор внимательно наблюдает за мной.

– Забудь, что потеряла контроль над своими эмоциями, – тихо говорит он, – лучше посмотри на то, что осталось при тебе. Даже в таком состоянии тебе удалось провести Макса. – Кондор прерывается, чтобы взмахом руки вновь вернуть запись к началу. – Ты управляла им, ты позволила ему недооценить себя. Только взгляни на себя здесь: ты в ярости, но ни одно твое движение не говорит об этом. – Он раскрывает ладонь и резко сжимает ее – фигуры исчезают, рендер выключается. – Ты лжешь каждым своим шагом. Это и есть Знание, которое нам так необходимо.

Кондор садится на пол, скрестив ноги, жестом предлагая мне последовать его примеру. Та к и делаю. Он сидит, сосредоточенно глядя перед собой, – ищет слова. Я вижу, как это важно для него, как важно то, что он хочет сказать, поэтому сижу и жду, стараясь даже не шевелиться – хотя сидеть так, как он, довольно неудобно.

– Арголис после войны… Он был беспокойным, – наконец начинает говорить Кондор. – Уже не тот прекрасный город, каким был прежде. И уж совершенно точно далек от идеала, который вам в красках расписывали в Школе. – Он хмыкает. – После войны нам потребовалось много времени на то, чтобы вернуть ему прежний вид. – Взгляд Кондора становится отстраненным и остается таким несколько мгновений. – Эта война… Я был там. И видел, к чему она привела. И когда после войны… не смог найти себе места в мирной жизни, я решил, что все еще могу защищать ее, защищать свой город. – Кондор смотрит на меня уже совсем другим взглядом: теперь передо мной человек собранный, цепкий. – Я провел семь лет в антитеррористическом спецотряде. В этом и заключается мое Знание. И здесь, в Корпусе… – Он ненадолго замолкает, потом продолжает: – Здесь мы готовим не армию… В привычном понимании этого слова. Строгая дисциплина, вся эта военная выправка, присущая армии, уничтожит нас. Чтобы все получилось, вы должны как можно меньше походить на солдат. Для той швали, что захватила наш город…