Дмитрий Силлов - Закон Долга

Потом я узнал, что этот человек не просто тащил службу в группировке, а параллельно втайне работал и на фанатиков «Монумента», и на профессора Кречетова. Впрочем, второе объяснимо – в свое время профессор фактически вытащил его с того света, проведя над полумутантом рискованный эксперимент. Впрочем, потом взгляды профессора и полковника разошлись, вследствие чего у последнего осталась сетка ужасных шрамов на мускулистых руках.

Было дело, мы даже как-то повоевали вместе с этим полковником, плечом к плечу отстреливаясь от наседавшей на нас вражьей силы. Впрочем, в Зоне подобное никогда никого ни к чему не обязывало. Имелся совместный интерес – сотрудничали. Интересы поменялись – и вот один из боевых друзей-товарищей висит прикованным на стене, а второй задумчиво перебирает хирургические инструменты, разложенные на тележке, словно прикидывая, каким из них лучше начать пытку.

– Я смотрю, общение с Кречетовым пошло тебе на пользу, – заметил я. – Пришпилить человека к стене, а потом кромсать его острыми предметами это, скорее, из арсенала профессора.

– Я быстро учусь, – несколько рассеянно отозвался полковник. – В прежние времена ничего кроме забивания ружейных выколоток под ногти или автоматных шомполов в ноздри ничего в голову не приходило. Ну, или просто расстреливал на месте одного, чтобы второй заговорил. Тебе ли не знать. Правда, не так, как тебя тогда собирался, а по частям. Ну, ты понимаешь. Бедро жгутом перехватить и сначала палец отстрелить, потом стопу, голень раздробить, затем колено. Обычно половины магазина хватало, чтоб второй раскололся. Или первый, которому следующую ногу становилось жалко. Но потом Кречетов мне подсказал, что если то же самое делать хирургической пилой, то эффект можно получить гораздо проще, не тратя дефицитные патроны. Порой разумный человек после первого надпила уже готов к сотрудничеству.

– И какой же эффект тебе нужен в данном случае? – поинтересовался до этого молчавший Савельев.

– Дельный вопрос, – кивнул полковник, открывая продолговатый контейнер для артефактов, стоящий на столике рядом с разложенными инструментами. – Снайпер должен помнить тот невеселый день, когда мы вместе с ним оказались в одной лаборатории примерно в таком же положении, как вы сейчас. Я хоть и был накачан по самую макушку какой-то дрянью, но слышал, как Кречетов пытался всеми правдами и неправдами заставить Снайпера подарить ему один уникальный артефакт. Тогда я не знал, в какой из миров он ведет. Теперь знаю. Туда, где такой как я может заполучить себе новое тело. Так вот, сейчас я просто хочу чтоб Снайпер мне вот этот ножик подарил. Который только так и можно передать другому без риска превратиться в мумию.

– Так вот оно что, – протянул я.

Теперь все понятно. «Борги» штурмовали сталкерский «пансионат» не для того, чтобы заполучить Фыфа.

Им нужен был я.

Небось, прочитал полковник один из моих романов о мире Кремля, куда я хожу как к себе домой, и загорелся идеей стать боевой машиной, пересадив свой мозг какому-нибудь биороботу. И не наблюдателя оставили «борги» в лесу, а киллера, задачей которого было ликвидировать моих сопровождающих, после чего подоспевшая группа «боргов» захватила бы меня в плен и доставила в лапы безногому фантазеру. О чем я ему и сказал.

– То есть ты реально надеешься, что твои мозги пересадят в биоробота? Не подскажешь, кто этим будет заниматься там, где все технологии были выжжены ядерной войной двести лет назад? И как ты собрался отлавливать био, которые в том мире намного опаснее здешних ктулху?

– Это уж не твоя забота, – осклабился лысый, беря в руки хирургическую пилу. – Ты мне «Бритву» подари – и гуляйте вместе со своим корешем на все четыре стороны.

– А ничего не треснет от такого подарка? – поинтересовался я.

– Именно этого я и ожидал, – вздохнул инвалид, направляясь к Виктору. – Знаю, как ты относишься к друзьям, поэтому, думаю, тебе будет очень больно осознавать, что из-за твоего упрямства твой кореш теряет по одному пальцу в минуту.

Вот ведь гад какой! Все просчитал заранее. Мог бы и мне начать пальцы пилить, но нет. Знает, что я из упрямства могу многое вытерпеть. И потому решил начать с Виктора. Грамотный ход, ничего не скажешь…

Ну что ж, иногда в безвыходных ситуациях приходится признавать поражение. Хотя бы для того, чтобы осталась возможность победить потом.

Я уже было открыл рот, чтобы сказать, мол, черт с тобой, дарю свой нож, подавись, гнида лысая. Но тут в коридоре послышалось буханье берцев по полу, сопровождаемое криком:

– Трищ полковник! Трищ полковник!!!

– Ну что еще? – поморщился безногий, повернув недовольное лицо в сторону распахнутой двери. В проеме которой через секунду появилась взмыленная фигура рядового.

– Товарищ полковник! – выпалил запыхавшийся солдат, вытирая пот рукавом с рябой, красной рожи. – Там… там…

– Что там? – прорычал наш палач. – Говори, мля, пока пилой твою поганую харю не подправил!

– Там… на нашу базу «вольные» напали!

И правда, где-то далеко-далеко были еле слышны хлопки одиночных выстрелов и стрекот очередей, здесь казавшиеся ненатуральными, словно дальше по коридору кто-то смотрел телевизор. Видать, наша тюрьма находилась весьма глубоко под землей.

– Ну твою ж маму за загривок! – матернулся полковник, в сердцах швырнув в вестника пилой, от которой тот чудом успел уклониться. И, повернувшись к нам, добавил: – Ждите меня здесь, никуда не уходите. И не надейтесь, что эти «вольные» укурки вас выручат – база прекрасно защищена. Так что у вас есть немного времени подумать над моим предложением.

И ушел на своих стальных ногах, переваливаясь, словно медведь, за зиму отлежавший себе все лапы.

Когда шаги стальных ног затихли в глубине коридора, я повернул голову к Виктору.

– Ну как тебе перспективка?

– Не очень, – ровно проговорил Савельев.

Я был с ним полностью согласен. Когда находишься в таком положении, стальные «браслеты» с каждой минутой все глубже впиваются в запястья. Причем висим мы тут уже довольно долго. Пройдет еще немного времени, и кожа лопнет в месте контакта с металлом. А дальше он постепенно острыми краями передавит мясо до кости. Через сутки руки будет лучше отрубить во избежание гангрены. Через двое – стопы, на которые железо хоть и не так сильно давит, как на запястья, но тем не менее. Так что полковник был абсолютно прав – даже без пыток времени на раздумье у нас оставалось очень немного.

Я открыл было рот, чтобы сказать Савельеву о том, что принял решение, мол, пусть этот лысый подавится моей «Бритвой». Но Японец начал говорить раньше.

– К сожалению, я слишком давно не практиковал миккё. Поэтому то, что сейчас произойдет, скорее всего, выпьет все мои силы без остатка – их и так немного осталось после выхода из мицу-но кокоро. Но ты должен обещать мне две вещи. Первое. Когда освободишься, ты первым делом подаришь мне свой нож. А потом я, в свою очередь, подарю его тебе, и ты им же отрубишь мне голову. Даже если бы я очень хотел, лучшего кайсяку [12] Кайсяку (яп.) – помощник при совершении самурайского обряда сэппуку (ритуальное самоубийство посредством вспарывания живота), функцией которого было в определенный момент отрубить голову самоубийце, дабы предотвратить его мучения. В роли кайсяку обычно выступал боевой товарищ самурая либо воин, равный ему по рангу. мне не найти. И второе. Когда всё произойдет, ты уйдешь. И отомстишь за меня и мою семью.