Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)

Оказалось, Харьковская область контролируется множеством банд. Действует право сильного, закона и порядка нет и в помине, как нет центрального правления. Банды взимают оброк, охраняют селения друг от друга… Семью Сашко не трогают: во-первых, как единственный знаток зомби на всю округу, он пользуется авторитетом. Во-вторых, Сашко дружит с головой и умеет строить такие дома, чтобы не только зомби – люди не подобрались. В-третьих, еще со времен прадеда у него полон погреб оружия… А в-четвертых, он дружит с двумя атаманами – Громом и Ладыгой.

Гром и Ладыга не близнецы и даже не родственники, но отличить их друг от друга практически невозможно. Хитры и умны они не по-человечески, подчиненных держат в лютом страхе, народ в ближайшей округе и местные молиться на них готовы. При этом – не жадные, не подлые, но… В общем, в Харькове порядка нет, контроль атаманов не распространяется на все районы, и молодые и борзые все норовят прибрать власть к рукам, занять хлебное место.

Расклад получался неутешительный.

Бандеролька понимала, что без снаряжения им не продвинуться дальше, но идти в Харьков не хотелось. Может, Сашко с загадочными Громом да Ладыгой и дружит, но правило «друг моего друга – мой друг» не всегда работает. Обменять листоношам нечего, а за красивые глаза им вряд ли подарят транспорт и оружие.

Кайсанбек Аланович, вероятно, подумал о том же и приуныл. Что есть у листонош? Новости, письма, знания. Но здесь они чужие, и ни того, ни другого, ни третьего предложить не могут.

– Скажите, Сашко, – профессор протер очки. – Вы не поможете нам советом?

И он коротко изложил ситуацию. Жена Сашко пригорюнилась, чуть не плакала. Бандеролька даже пожалела, что трагическую историю листонош и ужасы, грозящие Острогу, живописали перед беременной.

– Вам нужен вездеход с защитой, припасы и оружие? И все? Так из чего вы делаете проблему, дорогой вы наш, прекрасный Кайсанбек Аланович! Вы же мне раскрыли тайну! Всю жизнь батяня думал, да и я думал: а против чего мы по дедовым заветам боремся? Чего ждем? Зачем учимся стрелять с малолетства, премудрости выживания изучаем? Я же костер разведу без спичек, дождевых червей приготовлю и сожру, и семью уведу в глушь, если зомби… и не знал, что же такое – зомби! А вы! Вы же смысл существования мне дали, понимаете? Враг теперь понятен, и можно готовиться дальше. И сыну я расскажу! И ученого дядьку из города попрошу, чтобы грамоту ему втолковал!

Профессор хмыкнул – ему было понятно, что в таком случае ребенок узнает о выдумке предка…

– Так вот. Налей, жена! Всем налей, кроме Кости, он мал еще. Ну. – Сашко поднялся. – За вас, бесценные мои гости! Никуда вы завтра не поедете, конечно, и не мечтайте. Завтра у вас отдых. И послезавтра, если пожелаете, – печень Бандерольки при этих словах мучительно заныла. – А как сил наберетесь, снарядим вас по высшему разряду! За припасами барышни с женой в предместья съездят, ее там знают, не тронут. Заодно развлекутся, там, говорят, цирк приехал. Сам Лоренцо! Хрен его знает, кто такой, но все в восторге…

– Мы знаем, – обрела дар речи Бандеролька. – Мы знаем, кто такой Лоренцо. Пошта мне рассказывал.

Далеко-далеко, на границе слуха, послышалась мелодия – будто кто-то наигрывал на губной гармошке. Бандеролька знала, что звук этот слышит только она, и звук этот наделен каким-то смыслом, который пока не удается разгадать.

На ярмарку поехали в «экипаже», а точнее, потряслись на телеге, запряженной толстым и чинным мерином преклонных лет.

– Тут недалеко, – объяснила застенчивая супруга Сашко, Люда, – нечего топливо тратить. Портос мирный и дорогу знает.

На дне телеги разбросано было свежее сено, у бортов закреплены бидоны с молоком и сметаной, заботливо укутанные головы козьего сыра, пахнущего остро и аппетитно, и прочие дары сельского хозяйства – на обмен. По дороге, трясясь рядом с Людой и Марикой на прикрытой куском ковра лавке и разглядывая сонную утреннюю степь, Бандеролька вспоминала все, что знала о карлике Лоренцо и его шапито.

Историю рассказывал ей Пошта – он тогда занимался поисками пропавшей девушки, и выяснилось, что девушка эта, дочь казацкого гетмана, бывала в шапито лилипута. Пошта пришел к Лоренцо, но карлик попытался сжечь его живьем – он, как узнал Пошта, занимался работорговлей, и за казачку подонку пообещали неплохую сумму. В общем, ничего хорошего от Лоренцо ожидать не приходилось, и Бандеролька прекрасно это понимала.

Сперва занялись делами: быстро, под руководством Люды, обменяли продукты на необходимые вещи: иголки, нитки, материю для пеленок, свекольный сахар, соль и порох. Оставили нагруженную (Марика и Бандеролька порядком вспотели, перетаскивая покупки) телегу на стоянке под присмотром дюжих хмурых ребят (как шепнула Люда, ребята эти находились в подчинении Валентиныча, местного авторитета) и отправились к шапито.

Мелодия доносилась со стороны потрепанных, заплата на заплате, и выцветших на солнце шатров. Слышно и видно цирк было издалека, к тому же от шатра исходил густой смрад зверинца.

Бандеролька по рассказам Пошты помнила, что Лоренцо жил в фургоне радужной расцветки с загадочной аббревиатурой «ЛГБТ» на борту. И про непростой, точнее, подловатый характер директора цирка тоже помнила, но он был единственной ниточкой, связывающей листонош с родной землей. Бандеролька не знала, как давно Лоренцо приехал в Харьков из Крыма, но циркачи могли знать про происходящее на острове.

Вокруг шатра толпились дети, орали в клетках разнообразные звери и мутанты, сновали туда-сюда странные люди: слишком гибкие девушки в обтягивающих трико, бородатые матроны в пышных платьях, великаны ростом с две Бандерольки… Марика, Бандеролька и Люда затравленно озирались.

– Может, Люда, тебе нас подождать в повозке? – предложила Бандеролька. – Нервничать в твоем состоянии…

– А я не нервничаю, – улыбнувшись, ответила жена Сашко. – Я хочу на представление сходить, как раз скоро начало. А вы уладите свои дела, и встретимся на стоянке, хорошо?

Бандеролька с радостью согласилась. Она бы и Марику с собой не тащила – девочка, конечно, боевая и храбрая, но вдруг карлик задумал какую-нибудь мерзость. Оружия у них при себе не было (если не считать двух ножей у Бандерольки) – на ярмарке нельзя было ходить с пистолетами и автоматами.