Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)

– И долго нам тут еще сидеть? – поинтересовалась атаманша Пеева.

– Пока атаманша не придет!

– Какая еще атаманша? – прищурилась Пеева.

– Светка Новикова, новая наша атаманша.

– Убью сучку… – прошипела Пеева.

Тут сверху донеслось негромкое рычание. Охранник обернулся – и его сбила с ног темная лохматая тень. Охранник плюхнулся спиной на решетку и попытался было сопротивляться, но против Кармы у него шансов не было. Огромная, будто у крокодила, собачья пасть сомкнулась на горле бедолаги, клацнули могучие челюсти, хлынула кровь. Не удовлетворившись достигнутым результатом, Карма взяла голову истекающего кровью охранника – судя по фонтанирующей алой жидкости, собака прокусила тому обе сонные артерии – и как следует встряхнула. Хрустнули шейные позвонки.

– У него на поясе ключ от замка, – подал голос капитан Олег Игоревич. – Я… То есть, Карма не может отцепить, там карабин с муфтой, надо отвинчивать. И Карма советует поторопиться – у охраны скоро пересменка.

Контейнер прищурился:

– Как это – Карма рекомендует? Она что у вас, телепат?

– Не совсем, – смутился капитан. – Потом объясню. Давайте выбираться отсюда.

Вдвоем с капитаном Контейнер образовали подножие человеческой пирамиды; Пеева и Ренькас, залезши на плечи, стали вторым ярусом, а Боевой Зяблик Олька, как самый легкий член команды, вылезла на «третий этаж» и с трудом, но дотянулась до ключа.

Остальное было делом техники. Олька открыла и отбросила подвесной замок, запиравший решетку. Сняла с себя ремень (штаны чуть не свалились, к вящей радости Ренькаса), перекинула его через решетку, Карма взяла ремень в зубы и потащила. Силищи в собаке было немерено. Через образовавшуюся щель команда выбралась наружу. Контейнер огляделся.

Зиндан располагался на краю лагеря хиппарей – сборища палаток и хижин на самой дальней оконечности Казантипа. В лагере все еще спали – судя по высоте солнца над горизонтом, стояло раннее утро, а хиппари привыкли пробуждаться к обеду. Кое-где еще тлели ночные костерки, и стоял над хижинами устойчивый сладковатый смрад. На другом конце лагеря виднелись более капитальные постройки – бетонный блокпост и парочка трейлеров, врытых в землю.

– Нам туда, – определил Контейнер. – Там наверняка штаб. У меня глаз наметанный.

– Подождите, – сказал Олег Игоревич. – Мы Мишку забыли. Надо похоронить по-человечески.

– Нет времени, – отрезал Контейнер. – Если нас опять повяжут или убьют, что более вероятно, такие, как Мишка, будут дохнуть каждый день – от наркотиков, от голода, от войны. Юнга сам сделал свой выбор. Наше дело – сделать так, что гады вроде Ферзя и Правдоруба не давали пацанам такого гадкого выбора – стать наркоманом или пушечным мясом.

Капитан вздохнул и сказал:

– Вы правы…

Они отошли от зиндана метров на сто, когда в лагере хиппарей поднялся шум – видимо, кто-то обнаружил мертвого часового. Отряду пришлось плюхнуться на пузо и остаток пути проделать так.

На самой границе песчаного пляжа, где поросшая жесткой колючкой сухая крымская земля сменялась мелким, точно пудра, белесым порошком, был небольшой овражек; в нем и залегли.

– Они будут искать нас в сторону трассы – подумают, что мы сбежали, – сказала атаманша Пеева, прекрасно знающая здешние места. – Но я убегать не собираюсь. Мне еще с Новиковой побеседовать надо. Тоже мне, атаманша выискалась! Самозванка обдолбанная!

– Стремно тут как-то, – пожаловался Ренькас. – Путей отступления нет. Если найдут – прижмут к морю, и крышка.

– Не найдут, – заверил капитан Олег Игоревич. – Если попробуют, нас Карма предупредит. Она учует их раньше, чем они нас.

– Кстати, о Карме, – встрял Контейнер. – Она мутант? Телепат? Как вы общаетесь? Обещали рассказать – так рассказывайте.

– Ну… – Олег Игоревич замялся, – бачите, шановный, тут все не так просто. Карма, безусловно, мутант. И я, увы, тоже. Дальше больше того: мы с ней – один и тот же мутант.

– Это как? – выкатила глаза Олька Зяблик.

– А вот так. Симбиоз человека и собаки в высшем своем проявлении. Мы с ней однажды попали в одну неприятную ситуацию… Короче говоря, я чуть не погиб, а она меня вытащила, без сознания. А когда я очнулся, у нас оказался один разум на двоих.

– Ни хрена себе, – пробормотал Ренькас.

– Вот такие пироги, – развел руками капитан. – Связь поддерживаем на расстоянии до ста метров, проверено. Если хотите, могу сходить – собачьим своим телом – на разведку, я тут буду видеть, слышать и обонять все, что будет видеть, слышать и обонять Карма.

– Рано, – сказал Контейнер. – Пусть сначала хиппари угомонятся.

В скрытых способностях Олега Игоревича таился огромный потенциал. Кто обращает внимание на бродячих собак? Идеальный разведчик! Это следовало запомнить и при случае использовать.

– Вроде стихло все, – сообщила атаманша Пеева, выглянув из-за импровизированного бруствера. – Костер разводят. Курултай держать будут. Отлично.

– Уйдем по-тихому? – предположил Ренькас.

Олька Зяблик фыркнула:

– Плохо ты, старпом, знаешь нашу атаманшу. Коло?

– Коло! – непонятно подтвердила атаманша Пеева, свирепо сверкнув глазами. – За мной!

Контейнер предпочел подчиниться. Что бы ни означало загадочное «коло», на пути разозленной атаманши лучше было не становиться. Проще было бы остановить товарный поезд, чем жаждущую крови Пееву.

Отряд гуськом двинулся за атаманшей в сторону центрального костра лагеря. Солнце поднялось тем временем в зенит, начало припекать. Контейнер поймал Ольку Зяблика и спросил тихонько:

– Что такое «коло»?

– Обычай такой на Казантипе, – ответила та. – Скоро сами увидите.

– Я, кажется, знаю, – проговорил Олег Игоревич. – У пиратов похожие законы. Стихийное самоуправление, сублимат демократии…

Хиппари, собравшиеся вокруг костра, были настолько возбуждены и взволнованы, что даже не заметили, как искомые беглецы влились в толпу. Благо, достаточно было набросить на голову капюшон или панаму, придать взгляду идиотическую рассеянность – и среди наркоманов можно было легко сойти за своего.

У костра бесновалась тощая, дочерна загорелая девица с выбеленными солнцем волосами.

– Братья! И сестры! – верещала она. – Надо найти их! Всех до единого! Они убили! Нашего брата! Они осквернили! Мыс Казантип! Они нарушили наши законы! Они съели юнгу Мишку! Они каннибалы! Они мутанты! Мы пойдем по следу! Мы будем гнать их, как диких зверей! До самой Керчи! До Симферополя! Мы догоним их! Они прокляты! Они бесы!

«Да она же сумасшедшая», – понял Контейнер. Глаза у псевдоатаманши Новиковой были огромные, а зрачки – крохотные. Еще и под кайфом. Да и никакая она была не девица, а баба лет за пятьдесят, все лицо в морщинах, шея дряблая, кожа висит, как у ящерицы. Просто мелкая очень, и голосок, как у девочки-подростка, вот издалека и кажется – молодая. Маленькая собачка – всегда щенок.