Михаил Николаев - Телохранители. Закрытый сектор

© Михаил Николаев, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

– Как она? – уточнил Первый.

– На сносях, – ответил Второй. – Кислород уже весь выгорел. По моим расчётам – завтра начнётся.

– А плод как?

– В пределах допуска. Он немного великоват, разумеется, но это не критично. На месте уточним.

– Ты уверен в том, что в этот раз у нас всё получится?

– Я очень сильно на это надеюсь. Предварительные расчёты показывают, что на этот раз всё должно получиться. Точнее смогу ответить только завтра, непосредственно перед началом. Я даже антигравитит уже приготовил.

– Сколько именно?

– Одну сотую кубокилометра.

– Решил с запасом взять? Одобряю. Тут лучше перестраховаться. Кстати, ты оповещение произвёл?

– Как обычно, через Совет. Ближнюю зону должны закрыть для полётов и очистить полностью, а дальше – предупредить часть касающейся.

– Так чего мы тогда ждём? По коням, я настолько особенный ионизирующий душ пропускать не собираюсь.

Она чувствовала, что вот-вот начнётся. Кремний догорал. Температура ядра, совсем недавно поднявшаяся до пяти миллиардов градусов, стремительно падала. И это при несчастных 3600 градусах на поверхности. Ещё ни разу она так не волновалась. Десять миллионов лет – ведь это ещё совсем юный возраст! Да, она уже несколько раз меняла цвет, в последнее время чудовищно располнела. Не могла себе отказать: аккреции (когда к тебе перетекает вещество товарок) это ведь так вкусно! И совсем не задумываешься о том, что при этом набираешь лишние триллионы тонн. Потом, восемьсот лет назад, опомнилась, начала худеть, но было уже поздно. Двадцать солнечных масс – это слишком большой вес. Его уже не удержать. Давление вырожденного электронного газа достигло предела и больше не может сдерживать гравитацию, сейчас начнётся перерождение.

И главное, никто не может чётко сказать, что будет дальше. Так ведь и за критичный для нейтронного газа предел, после которого его давление не сможет компенсировать гравитацию, можно ненароком выскочить. И что тогда? Вот так растила, вскармливала – и всё в эту дыру чёрную? Ну уж нет! Она содрогнулась всем своим невероятным объёмом в триста миллионов солнц, мигнула и, не сдержавшись, вскрикнула – началось рождение сверхновой звезды. И никто кроме пары замерших в отдалении балансов ещё не знал, что рождается не новая звезда, а гиперновая.

Железно-никелевое ядро стремительно опадало, коллапсируя с сумасшедшей скоростью, достигающей одной десятой от скорости света, обрушивалось внутрь себя, представляло собой газовый шар диаметром в десять тысяч километров, каждый кубический метр которого весил к этому времени пятьдесят миллионов тонн. Вокруг него мгновенно образовался глубокий вакуум, в который устремились потерявшие опору оболочки. Чудовищная гравитация вдавливала электроны в протоны, превращая последние в нейтроны. При этом внутреннее давление вырожденного электронного газа менее чем за секунду упало до нуля. Высвободившиеся нейтрино устремлялись наружу, покидая то, что ещё секунду назад представляло собой ядра железа и никеля, а сейчас, предварительно раздробившись на части, сливалось в единое сверхтяжёлое ядро – нейтронную звезду.

События ускоряются. Их масштаб и энергетическое обеспечение возрастают. Внешние оболочки ударяются о поверхность формирующейся нейтронной звезды и с невероятной силой отскакивают, формируя мощнейшую отражённую волну, срывающую и выбрасывающую в стороны почти девяносто процентов от первоначальной массы.

Считается, что в вакууме звук не распространяется и все происходящие в нем взрывы и столкновения развиваются в абсолютной тишине. В данном случае звезда кричала во всех диапазонах от радиоволн до сверхжёстких излучений, и мощность этого крика была настолько велика, что трансформировала окружающее пространство, распространяя вокруг гравитационные волны. На долю секунды сжатие приостановилось. Всё, что осталось от сбросившего оболочки красного сверхгиганта, совсем недавно имевшего диаметр в 4,5 астрономические единицы, было сжато в маленький сверхплотный шарик диаметром в двадцать километров. Этот шарик, состоящий из вырожденного нейтронного газа, имел невообразимую плотность, которую, казалось бы, уже невозможно превзойти.

Однако так только казалось. Сила гравитации получилась слишком большой. Нейтрон – это очень прочная частица. Считается, что её практически невозможно разрушить. Но всё когда-нибудь случается. Сила гравитации в двадцатикилометровом шарике, имеющем массу, немного превосходящую удвоенную массу солнца, была настолько велика, что даже прочности нейтронов оказалось недостаточно, и они начали крошиться, распадаясь на составляющие их кварки. Звезда вскрикнула ещё раз. Тревожно, отчаянно и на порядок громче, чем в первый раз. Она не понимала, что с ней происходит, и в её отчаянном крике звучала беспросветная тоска. Сила притяжения коллапсирующей звезды была настолько велика, что наружу смогли вырваться только нейтрино, мельчайшие частицы, имеющие ничтожную, с трудом отличимую от нуля, массу покоя. Однако их было невообразимо много. Выплеск энергии деконфаймента, фазового перехода к кварковой материи, оказался более чем на порядок выше всей энергии, выделившейся при предыдущем взрыве.

Поток нейтрино, двигающийся со скоростью света, быстро догнал и пронзил разлетающиеся со скоростью в сорок тысяч километров в секунду оболочки звезды, спровоцировав в них чудовищный всплеск множества видов электромагнитных излучений и реакции синтеза тяжёлых элементов вплоть до калифорния, после чего умчался дальше. Через 640 лет, преодолев девять квадриллионов километров, потерявший плотность и рассеявшийся в пространстве, но всё ещё достаточно мощный поток нейтрино достигнет Земли, пронзит её насквозь и устремится дальше. А на земном небе на пару недель появится второе солнце.

Сверхновые звёзды рождаются достаточно часто. В галактических масштабах это обыденное явление: одна из звёзд, которую раньше и не во всякий телескоп можно было рассмотреть, вдруг ярко вспыхивает, многократно увеличивая свой блеск, и на звёздном небе появляется непривычно яркая звезда, которую в некоторых случаях видно даже днём. Гиперновая звезда – это особый случай. В нашей галактике взрывов гиперновых не происходило уже более двухсот миллионов лет.