Дмитрий Дашко - Кремль 2222. Крылатское

Ночью никто не долбился, не стремился ворваться в бункер, поэтому я спал безмятежно, как ребёнок.

Разбудил всех киборг, у него явно были встроенные внутренние часы. Я зевнул, с удовольствием потянулся на топчане и встал на ноги. Тело затекло, пришлось размять затекшие конечности.

В бункере был автономный источник водоснабжения, мы напились вдоволь и даже слегка всполоснулись, устроив импровизированный душ. Холодный душ бодрил и мог оживить даже покойника.

На завтрак был всё тот же сухпай. Я снова выдал киборгу двойную порцию. Тот благодарно кивнул и, как всегда, методично истребил всё до последней крошки.

Выходить наверх решили на следующие сутки, и потому день прошёл в блаженном ничегонеделании. Я уже забыл, когда в моей жизни было нечто подобное. Мы были тремя трутнями, валялись, лениво переговаривались и спали.

К сожалению, из киборга был плохой собеседник. Выжать из него информацию – всё равно, что совершить подвиг. В лучшем случае он отделывался короткими, мало что значащими фразами. Поняв тщетность усилий, я отстал от него. Маркитант потравил несколько баек, однако скоро его запас историй исчерпался, и мы замолчали до обеда.

Так прошли сутки: мы ели и спали, спали и ели. Нам всем были нужны эти двадцать четыре часа расслабленного покоя. Организмы слишком устали от постоянных шоковых встрясок. Когда каждую секунду находишься на взводе, начинаешь ценить тишину и покой.

Покидать уютное и надёжное убежище не хотелось. За это время я словно сроднился с ним, прикипел, как к дому, но засиживаться было нельзя. Мы прикинули, что поисковая команда кио за сутки могла удалиться на большое расстояние и шанс столкнуться с нею невелик. Каждый верил в это и стремился убедить другого.

Я бросил прощальный взгляд на бункер, а потом решительно зашагал по коридору, освещённому колониями мхов.

На поверхность мы выбрались немного в другом месте, где-то в километре от прошлой точки входа. Это Сержант, осторожничая, слегка изменил маршрут. В любом случае, мы были хоть ненамного, но ближе к Кремлю.

Судьба любит играть с нами, и не все её сюрпризы бывают приятными.

Мы шли по пустырю, покрытому выбоинами и воронками. Чувствовалось, что этому месту серьёзно перепало. За двести лет земля так и не залечила раны, полученные в ходе той страшной войны. И сколько понадобится времени на выздоровление – уму непостижимо!

Пустырь полностью соответствовал своему названию – тут и впрямь было пусто. Разумеется, мы были видны как на ладони, но с другой стороны – никакой враг не подобрался бы к нам незамеченным.

За пустырём начинался земляной вал, скорее всего – рукотворный, выстроенный в ходе обороны. Он был перепахан ракетами и снарядами, видимо, защитники его славно огрызались и враг был вынужден прибегнуть к массированному артобстрелу. Мороз по коже, когда подумаешь, как трудно было сражаться нашим. Но они всё же смогли выстоять, пусть в той войне и не было победителей.

Первым на вал взобрался кио. Не знаю, умеют ли киборги потеть, но он проделал это без малейшего напряга. За ним я, позади маркитант.

И вот тут-то нас ожидала неприятная встреча.

Да, погоня потеряла наш след (спасибо Полям Смерти), от всего отряда кио остался один Девяносто девятый (опять же рискну предположить, что это Поля Смерти хорошо подготовились и встретили тех, кто шёл за нами, как должно, за что им снова наша благодарность с кисточкой!) и полдюжины собачек. Но и этого было достаточно, чтобы мы навсегда остались здесь. Или, подняв руки и сдавшись, исчезли бы как личности в неведомом плавильном тигле Башни Смерти, клепавшей из нормальных людей киборгов. Но дадут ли нам такую возможность?

Две группы стояли друг против друга. Отступать некуда: позади высокий земляной вал, на нём догонят и растерзают поодиночке. Перейти а атаку? Я видел, что представляют собой собачки кио, – эти зверюги способны в одиночку схарчить любого деятеля вроде меня. Сожрут и не подавятся. Уверен, что и Сержант, и маркитант тоже успели взвесить ситуацию и пришли к тому же выводу, что и я: наши шансы исчезающе малы.

Наступила немая пауза, продлившаяся до того момента, когда Девяносто девятый заговорил.

– Даже не буду предлагать тебе сдаться, номер Двенадцатый, – произнёс он. – Собачки порвут всех, включая твоих новых приятелей. Уж больно крепко вы насолили Предводителю. И не надо строить ложных иллюзий. Предводителю не обязательно видеть вас живыми. Достаточно лишь доставить в Башню Мозга образцы ваших тканей.

– Я не номер Двенадцатый, – с кривой усмешкой сказал киборг. – Давно пора бы знать, что я – сержант российской армии.

– Уже давно нет такой армии, – усмехнулся Девяносто девятый.

– Ошибаешься, – парировал Сержант. – Армия существует, пока остался хотя бы один её боец.

– Слишком много пафоса, Двенадцатый. Ты не боец, а собственность Предводителя. С небольшим дефектом, но это не страшно. Предводитель хотел починить тебя, однако ты сделал всё, чтобы выйти у него из доверия. За такие проступки надо платить, Двенадцатый. Иногда жизнью, и не только своей.

– Не наблюдал за тобой склонности к философии, Девяносто девятый. Предводитель сменил тебе прошивку? – ехидно спросил Сержант.

– Ты всё больше пытаешься подражать тем, над кем тебя возвысили. – Голос Девяносто девятого изменился, это заметили все. – Что за странные манеры?!

Сержант вскинул подбородок:

– Где-то мне уже приходилось слышать эти интонации. Предводитель – ты?! Я не ошибся?

Девяносто девятый кивнул.

– Привет, Двенадцатый! Рад видеть тебя! Ты не ошибся, это твой старинный приятель. Тот, кто создал из никчемного вояки настоящую боевую машину! Тот, кого вы зовёте Предводителем! Я подключился напрямую через информационную сеть к Девяносто девятому и говорю с тобой, Двенадцатый, или с тем, кем ты себя возомнил.

– Я Сержант, – упрямо повторил кио.

– Сержант, – фыркнул Предводитель. – И кто только вбил эту ересь в твою дурную башку? Точно не я!

– Бывает так, что из биороботов порой трудно вытравить их прошлое.

– Моё упущение, – сокрушённо произнёс собеседник. – Давай проверим глубину совершённой ошибки. Ты ведь больше ничего не помнишь, не так ли?

– Твоими заботами, – с горечью произнёс киборг.

– Да, моими, неблагодарный чурбан! Я сделал всё, чтобы ты забыл свои мучения, когда тебя с перебитым позвоночником и тяжёлым поражением нервной системы привезли в мой центр. Ты больше не мог ходить, твои руки не слушались тебя. Да что я говорю – в действительности ты больше походил на овощ, чем на человека! Стонал, скрипел зубами, не мог спать… Страшное зрелище, скажу я, а ведь мне многое довелось пережить. Твоя жена испугалась, увидев, что с тобой сделала война. Она дала добро на операцию. Я вернул тебя с того света, Двенадцатый. Ты снова стал ходить, ты вновь мог воевать. Но нет худа без добра и добра без худа. Тебе пришлось поступиться некоторыми вещами, иначе я бы не смог превратить тебя в кио. Так скажи, кто я – враг или благодетель?