Брайан Герберт - Дюна: орден сестер

Коренастый мужчина поднял руки.

– Это не…

– С чего вы взяли, что человек имеет право вторгаться в процессы своего тела, своей жизни? Почему обязательно нужно жить с удобствами и комфортом?

Ученый благоразумно решил не отвечать, но Манфорд уже принял решение. На самом деле он принял его еще до того, как корабли достигли Тлейлакса. Если найти повод для активных демонстраций, это ярче разожжет пламя веры. Борьба с исследованиями тлейлаксов, особенно с такими, которые способны вызвать отвращение и ненависть, – глаза, плавающие в чане! – сделает его батлерианцев сильными и страшными и поможет укрепить его собственное положение в борьбе с коварными противниками. Многие его приверженцы не слишком разбираются в тонкостях, но всегда пойдут за ним, особенно если их регулярно подбадривать.

Голос директора лаборатории звучал пискливо и испуганно.

– Но мои люди соблюдают все имперские законы!

Манфорд не сомневался в этом, но такое положение дел не отвечало его целям. Он взмахом руки обвел лабораторию.

– С этой исследовательской программой вы зашли слишком далеко. Туда, куда человеку заходить не позволено.

Запаниковавший директор в отчаянии побледнел. Батлерианцы, набившиеся в помещения лаборатории, начали возбужденно переговариваться, как хищники, учуявшие кровь.

– Эта лаборатория и все ее исследовательские программы закрываются и должны быть уничтожены.

Приверженцы Манфорда начали крушить оборудование, разбили прозрачный чан, и питательная жидкость растеклась по чистому белому полу, глаза запрыгали по нему, как детские игрушки.

– Прекратите! – закричал глава лаборатории. – Я требую прекратить!

– Манфорд Торондо приказал.

Анари извлекла меч и одним ударом рассекла несчастного.

Лабораторного техника внезапно стошнило, и он закричал от страха. Манфорд показал на него.

– Ты! Назначаю тебя новым главой лаборатории; сосредоточь все усилия на подобающей и более скромной работе.

Техник вытер рот рукой и покачнулся, готовый упасть в обморок. Он слабо кивнул, но не посмел заговорить.

С высоты своего положения Манфорд сказал Анари:

– Заканчивай здесь. Потом отправимся на Салусу Секундус, поможем императору выполнить обещание.

Анари обтерла меч об одежду убитого начальника лаборатории и взглянула на дрожащего техника.

– Мы будем внимательно наблюдать за вашей работой.

В исследовательской лаборатории на Денали Птолемей пытался восстановить работу, уничтоженную дикарями на Зените. Он писал заметки, подробно заполнял журналы наблюдений и пытался воссоздать химические и полимерные смеси, которые обещали наилучшие результаты; многие из них были составлены доктором Эльчаном.

Иногда Птолемею начинало казаться, что в одиночку ему не справиться… но он был один и обязан был победить и потому погружался в проблему с рвением, не уступавшим фанатизму батлерианцев.

Благодаря знаниям, полученным при изучении цепей и интерфейсов ходячих кимеков, он продвигался семимильными шагами. Используя полые скелетные кости, сделанные из сплавов, он изготовил десять прототипов рук и ног и скелетные крепления для волоконных тяг, заменяющих мышцы, одел их в протеиновый гель и покрыл прочной искусственной кожей.

Пока ни один из прототипов не мог сравниться с тем, что они с Эльчаном делали раньше, зато интерфейс получился лучше. Каждая экспериментальная конечность оканчивалась набором рецепторов; Птолемей соединил их с собственным мозгом. Сосредоточенно думая о каком-нибудь действии, он вызывал реакцию искусственных мышц и нервов, но это требовало солидных усилий. Он хотел сделать интерфейс таким чувствительным, чтобы искусственная конечность реагировала на неосознанные сигналы. Человек не может нормально действовать, если каждое малейшее движение требует значительных усилий и планирования.

Исследовательские программы, которыми всю жизнь занимался Птолемей, всегда осуществлялись коллегиально и объективно, их целью было всеобщее благо. В детстве они с братьями и сестрами играли, представляя, кому смогут помочь, и предаваясь утопическим фантазиям, воплотить которые смогли после поражения мыслящих машин. Но теперь он понимал, что такой подход неразумно и опасно исключал наличие разрушительных сил зла и невежества.

Птолемей почти не спал и беспрестанно работал. Его больше ничто не интересовало. Прежде он всегда работал с коллегой и теперь постоянно испытывал боль одиночества. Сотрудничество и общение с Эльчаном служило катализатором прорывов, но теперь Птолемей остался один, его спутником стал шепот воздуховодов, гул систем жизнеобеспечения и бульканье питательной жидкости в чанах, где росли искусственные конечности. Исчезли радость исследования и торжество, которое порождали маленькие успехи.

Птолемей всегда хотел помогать людям, чтобы те, у кого ампутированы конечности, могли нормально жить, а у обожженных восстанавливалась кожа. Он мог бы стать героем, прославляемым по всей империи. Но его добрые дела и щедрое сердце вызвали только ненависть, и это стоило жизни доктору Эльчану.

Он закрыл глаза, вспоминая, с какой гордостью и удовлетворением показывал Манфорду Торондо его новые ноги. Он надеялся изменить жизнь вождя батлерианцев, заставить его улыбаться и принять технологии. Исследователь с содроганием закрыл глаза, но не мог забыть свирепого лица мастера меча, рубящего на куски искусственные ноги, уничтожающего их… и это было только начало.

Птолемей вспотел. Своим даром он должен помочь мечтателям вроде Джозефа Венпорта, чтобы они могли противостоять Средневековью, которое собираются навязать миру фанатичные толпы.

В тишине лаборатории ему все еще слышались крики Эльчана.

Открыв глаза, Птолемей увидел, что все искусственные конечности, отвечая на импульсы его мысли, шевелятся и дергаются, как вскинутые руки солдат победоносной армии. И все руки сжимали кулаки.

Внутри куполообразного ангара перед ним стояли три чудовищные машины – неподвижные, но тем не менее внушающие страх. Сегментированные ноги, хватательные руки, встроенные оружейные башни, сенсоры и цепи… всем этим управляли из защитной камеры, в которой когда-то был заключен лишенный тела мозг тирана.

Птолемей молча обошел тела, изъятые из враждебной среды Денали. Вооруженные ходячие были почищены, просвечены и проверены на повреждения. Птолемея поразило, что системы сохранились в целости даже после десятилетий пребывания на кислотном воздухе.