Анатолий Гончар - Ангелы апокалипсиса

– Всех? – сыронизировал Масляков.

– Виталь. – Ефимов осуждающе качнул головой.

Девушка вновь заплакала.

– Они… они мою маму, убили…

– Они это кто?

– Бандеры. «Вервольфовцы». Посёлок спалили… Всех, кто остался.

– Ты из …? – уточнил Ефимов. О трагедии, а точнее, о преступлении, совершенном в этом населенном пункте, знали все.

– Да, – тихо прошептала девушка. – Мама, дядя, тетя и их… – Она умолкла, готовая зарыдать в голос.

– Тихо, тихо, спокойно, не реви. – Ефимов невольно протянул руку и успокаивающе погладил девушку по голове. Взглянув на стоявшего за спиной у девушки Арсанова, скомандовал: – Развяжи!

Тот, поколебавшись ровно одну секунду, выполнил команду, но остался стоять за спиной девушки, готовый к действию. Она глядела на Ефимова с благодарностью и молча потирала пережатые веревками запястья.

– Присядь. – Ефимов показал рукой на лежавший на земле рюкзак.

Девушка провела по лицу рукавом, смахнула слезы и села на указанное место. На самый краешек. Ефимов присел на корточки рядом.

– Рассказывай все, что знаешь о тех, кто засел в этих зданиях.

Девушка понимающе кивнула, ещё раз всхлипнула и начала свой рассказ:

– Одна я осталась, маму сожгли эти, а папа погиб на фронте. – Она не сказала, на чьей стороне он воевал, но Ефимов и так это понял. Девушка говорила, постепенно приходя в себя.

С её слов выходило, что комплекс зданий охраняют двадцать семь человек, из них четырнадцать из батальона «Вервольф», остальные американцы. Казарма располагается на первом этаже пятиэтажного здания. В здании напротив, в номерах на первом этаже, живёт обслуживающий персонал – всего шесть человек. В глубине комплекса, в отдельно стоящем корпусе с двухскатной крышей, находится лечебное отделение.

– И вроде там больные, но сколько их, я не знаю. – Девушка осеклась, пожав плечами. – Их охраняют, но не военные. Военных не пускают. Дежурный врач и медбратья. Тоже американцы.

Сергей понимающе кивнул: «больные» скорее всего были людьми, на которых проводились опыты. «Пленные ополченцы?» – задал сам себе вопрос Ефимов, понимая, что ответ он получит, только проникнув на территорию санаторного комплекса.

Знала девушка много, даже слишком много. Откуда у неё эти сведения, Ефимов мог только догадываться.

– Как звать-то?

– Вера. Фамилия Потапова.

– Вера, слушай меня внимательно. Сейчас мы тебя отпустим, и ты пойдёшь тем же путём, что пришла сюда. Понятно?

– А они? – Девушка покосилась в сторону профилактория.

– Это уже наши проблемы.

– Я… спасибо! – Она опять шмыгнула носом.

– Только никому о нас не рассказывай! Хорошо?

– Я понимаю.

– Михалыч, – позвал Масляков, движением руки приглашая Ефимова отойти в сторону.

Когда они оказались вдвоем, группник набросился на своего зама:

– Вы решили её отпустить? – На скулах Маслякова играли желваки, он заметно нервничал.

– Да. А что?

– Вы так ей верите? – вопросом на вопрос ответил группник.

– Верю – не верю, это неважно. А что предлагаешь ты?

– А то вы не знаете…

– И кто это должен сделать? Ты?

Масляков, побледнев, с трудом выдавил:

– Может, и я.

– Ты? Угу. Ты бы себя видел!

– Я… это… – Старший лейтенант пошёл на попятную. – Её можно связать.

– И бросить умирать от голода и жажды.

– Её наверняка станут искать.

– Кто? – голос Ефимова стал жёстким.

Масляков замялся, понимая, что сказал глупость – близких родственников, по словам самой девушки, у неё не осталось, дальние наверняка думают, что она погибла вместе с матерью.

– Кто-нибудь найдет. – Группник огляделся по сторонам и добавил неопределённо: – Мы сами потом развяжем.

– Ты уверен, что у нас будет такая возможность?

Ефимов мог бы добавить, что вообще не уверен в предстоящем успехе, но сказал совсем другое:

– Виталик, да, я ей верю. И не желаю иметь на руках ещё и ее кровь. Девушку необходимо отпустить.

– Но вы можете поставить под удар всю группу! Да что говорить, под угрозой выполнение задания!

– Если она нам соврала, – Ефимов нарочно говорил медленно, слегка растягивая слова, – то мы так и так не уйдём отсюда живыми. Пытаться захватить этот комплекс зданий, не зная планировки и места нахождения людей – это стопроцентно ввязаться в бой. Сам понимаешь, стоит только поднять шум, сюда тут же прискачет половина Н-ского гарнизона. Но если она сказала правду, то появляется шанс на успех. Во всяком случае, полученная от неё информация может нам сильно помочь.

Старший лейтенант заскрежетал зубами и, сокрушенно мотнув головой, махнул рукой:

– Хрен с ней! Отпускаем!

– Вера ушла, но надежда осталась, – глядя вслед мелькающему за деревьями силуэту девушки, с тенью улыбки на губах произнёс Ефимов. И – к Маслякову: – Я пошёл к наблюдателям. Через часок вернусь, нам с тобой надо детально проработать план предстоящего налета.

– Может, прямо сейчас и обсудим?

– Думай. А у меня в голове пока ничего путного нет. Всё, Виталь, я пошёл. – Ефимов шагнул вперёд и скрылся за деревьями.

Ефимов второй час подряд молча смотрел на корни старого дерева, один за другим отвергая приходящие в голову планы по захвату объекта. Варианты были разные, но каждый раз «мешала» необходимость преодолевать минно-взрывные заграждения. После этого любой план летел к чертям. Можно было попытаться ошеломить противника внезапной атакой и обстрелом из всего имеющегося в группе оружия, но даже при успешном развитии событий, шансы захватить «объект» и остаться живыми практически сводились к нулю. Противник при любом раскладе успевал вызвать подмогу из ближайшего гарнизона. Требовалось что-то ещё. Можно было попытаться захватить какую-либо прибывающую на «объект» машину и с её помощью провернуть уже один раз использованную схему. Но за те часы, что велось наблюдение, ни одной машины в пансионат не прибыло. Оставалось ждать, когда в дело вмешается что-то, что изменит обстоятельства в пользу притаившихся в лесу спецназовцев.

И это «что-то» появилось оттуда, откуда его совсем не ждали – с неба. Оно пришло в виде большой серой тучи, в считаные минуты затянувшей весь небосклон и обрушившей на землю проливной холодный дождь. И без того темные сумерки сразу превратились в ночь. Тьма окутала лес и расположенные в нем строения. Даже бьющие во все стороны прожекторы не рассеивали мрак, вырывая из него лишь отдельные узкие полосы. Все навороченные приборы вмиг превратились в бесполезную груду металла, стекла и пластика.

«Это шанс, реальный шанс!» – решил Ефимов, когда туча ещё только начинала застилать горизонт. Теперь подготовленный им план обрёл конкретные очертания и стал возможен для выполнения.