Вадим Панов - Зандр

«Бродить по каменным пустошам?»

«Мы оба знаем, что я мог бы завоевать для тебя Зандр, Цезарь, ведь именно для этого ты меня создавал, – медленно произнёс Яша. – Но, к несчастью для тебя, я встретил Сатану».

«Ты мог бы сам прокладывать путь».

«Я – робот, машина, я обязан следовать за человеком и служить ему».

«Ты не робот! Я – робот. Я – ИИ. А ты… Ты просто нечеловек. Ты – спятившая биомасса, в мозги которой я воткнул цифровые блоки! Я! Я – твой создатель! И я говорю: ты не робот!»

«Мне нравится, когда у тебя дымятся платы. Так ты платишь за моё создание».

Пауза. Щелчки двоичного кода. Глухой цифровой голос в голове:

«Я могу убить вас обоих».

«Знаю».

«И что?»

«Плевать».

Десять секунд тишины.

«Иногда мне кажется, что я тебя ненавижу».

Губы Майора растягиваются в усмешке.

«Какой же ты тогда робот?»

Цезарь молчит.

Действительно, какой?

«Мне очень не нравится термин «нечеловек».

Я – робот, я не испытываю чувств, но когда я слышу слово «нечеловек», мне делается неприятно, поскольку это обращение означает, что существо разумное, возможно – образованное, возможно, когда-то бывшее воспитанным, ведёт себя подобно животному, а может быть, даже хуже. Жизнь в Зандре жестока, планка морали существенно понижена, и нужно крепко постараться, чтобы заслужить у людей репутацию зверя.

Нужно совершить нечто особенное, нечто запредельно плохое и невозможно кровавое – лишь после этого люди откажутся считать тебя своим.

Такое случается, потому что это Зандр. Но мне такие случаи неприятны. И слово неприятно. И я не хочу его слышать, не хочу, чтобы его «зарабатывали».

Не хочу.

Потому что я знаю, какое это счастье – быть настоящим человеком».

(Аудиофайл 82–0948–24589–47–20945

статус: важный

стереть: нет)

Время Света – два часа.

Вдумайтесь, мать вашу – ДВА!

Огненные вспышки, огненные волны, огненные ливни и огненные росчерки в небе – вот его символы, уничтожившие почти всё население Земли и едва не погубившие цивилизацию.

Удары тектонического оружия вызвали землетрясения, ядерные атаки стали мелким подспорьем, пресловутой соломинкой, переломившей верблюду хребет, и земная кора пришла в движение. Одни горы стали выше, другие рассыпались, третьи ушли под воду. «Проснулись» вулканы, заливая всё вокруг кипящей лавой, а небо – пеплом; в морские берега врезались грандиозные цунами. Цветущие земли опустились на дно, планета сменила облик, словно побывав под ножом пластического хирурга, и географические карты резко – за два, мать его, часа, – устарели.

Землю сменил Зандр.

Нью-Йорк исчез, оставшись в памяти рукотворными скалами Манхэттена, провалился под землю Берлин, а Лондон, Париж, Москва и Пекин превратились в радиоактивные развалины, над которыми клубились дым, пепел и прочая пыль прошлого мира.

Вместо ядерной зимы случились ядерные заморозки, планета не превратилась в безжизненный шар, но несколько месяцев над ней ходили плотные облака, испражнявшиеся ядовитыми осадками и мощнейшими молниями, способными расплавить тяжёлый танк. Несколько месяцев природа кряхтела, всхрипывала, дрожала, но победила ту мерзость, что ей устроили.

Выжила.

На небе стало появляться солнце, семена дали всходы, и люди покинули убежища.

Чтобы увидеть, во что превратилась их Земля.

Чтобы понять, как жить дальше.

Когда рухнул Закон. Когда рухнула Власть. Когда исчезли или погибли президенты с королями и пришло время новых людей.

Которые стали врагами друг другу.

(Отрывок из одиннадцатого письма Скучного Очевидца)

Раньше люди называли её Землёй. Просто Землёй, потому что это слово вбирало в себя все возможные смыслы. Потому что оно подходило и для клочка суши посреди безбрежного океана, и для огромной страны, привольно раскинувшейся на два континента, и для планеты, методично нарезающей круги вокруг тёплого жёлтого карлика. Всё это было Землёй – цветущей даже в пустыне и щедрой ко всем. Земля была основой мира и самим миром. Та Земля, которой больше нет.

Тот мир сгорел в ярчайшем Времени Света, и слово стало старым.

Или же людям стало стыдно называть то, во что они превратили свой мир, Землёй. Но как тогда? Новой Землёй? Нельзя, потому что новое должно дарить надежду и ожидание. Страшной Землёй? Честно. Но ещё более стыдно. Ни у кого не повернулся язык обозвать место своего нынешнего обитания так, как оно того заслуживает.

И тогда пришло слово – «Зандр».

Оно имело куда меньше смыслов, чем Земля, но с доскональной точностью определяло то, где выживали помнящие старый мир люди.

Зандр – это камень.

Зандр – это пустыня.

Зандр – это война.

– Карлос! Назад! Назад, сказал!!

– Я их удержу!

Тяжеленный пулемёт раскочегарился до полной невозможности, идёт на мировой рекорд скорострельности, и пули, кажется, нетерпеливо подталкивают одна другую, желая поскорее вырваться на свободу. И добраться до цели. Убить…

Грохот. Неимоверный грохот. В том числе – в эфире, однако ответ Карлоса слышат все. Он остаётся, ибо считает, что так будет правильно.

– Назад, дубина!

– Удержу!

– Фрай! Корыто! Отступать! Карлос прикрывает!

– Мы видим!

Взрыв. Два подряд взрыва, но они проходят мимо парней. Первый – за спинами, с перелётом. Второй снаряд Уроды пустили слишком низко, и он врезается в давным-давно подбитый танк. Рвёт башню, та подскакивает, но невысоко, крутится, словно в недоумении, и врезается в камень справа от Карлоса Флегетона, щедро осыпая его острыми осколками.

– Уходите!

– Уже!

Фрай и Корыто – не дураки, опыта у них полно, сразу поняли, что апостол и прикрывает их, и оттягивает на себя огонь, и рванули назад, к броневику, к последней уцелевшей машине конвоя, автоматическая пушка которого как могла поддерживала оставшегося на линии соприкосновения Карлоса.

– На месте!

– На месте!

Проскочили через пули, гранаты и неуправляемые ракеты, которыми расстреливали отряд Уроды, укрылись за огромным валуном, передохнули и присоединились к отбивающимся друзьям, помогая спастись тому, кто обеспечил им путь к спасению.

– Карлос! – орёт в микрофон Садыков. – Уходи! Твоя очередь, баран! Уходи! Пошёл назад, гад! Назад!

Это была засада.

Засада!

И они попали в неё, как новобранцы. Старые опытные вояки, много чего повидавшие и много чего натворившие, попали, словно кур во щи. Расслабились. Доверились разведывательным дронам, сообщившим, что зона чиста, и расслабились. Забыли, что вокруг – Зандр. Хитрый, беспощадный, злой Зандр, обманщик и предатель… Забыли… И нарвались на труппу Цирка Уродов. Которая почему-то решила не пускать их в Субу. Без предупреждения – просто решила. Это Зандр, здесь бывает. И место для засады Уроды выбрали идеально: справа глубокая расселина, слева скалы, узкая дорога, по которой приехали спецназовцы, здесь расширялась, образуя ровную и довольно большую площадку, и именно на ней разыгралась драма.