Сергей Вольнов - Зона Посещения. Калибр памяти

Она отвлеклась от экстраполяции мыслей собеседника и обнаружила, что всматривается не в нижнюю часть тела, отвлекавшую внимание, а в его отмытое лицо. Когда до неё дошло, она широко распахнула глаза. Ей даже показалось, что глаза полезли на лоб. Ещё бы они не полезли!

Вода преобразила лицо мужчины, и Рута увидела практически обычную кожу. Почти никаких следов побоев! Разве что пара не слишком заметных пятен ещё напоминала о них. Девушке захотелось попросить Крайта снять налепленные «пластырьки» – она захотела удостовериться, что повреждения на торсе уже мало похожи на раны. Но передумала: ему сейчас и так нелегко, а тут ещё она с проверками своих предположений…

Предоставленная дикарями одежда была, мягко говоря, поношенной и нечистой. С трупов снимали? Рута поначалу решила, что это она сама нелепо выглядит в таких обносках. Однако, увидав Крайта, облачённого в шмотки «выдано дикарями», поняла, что ещё легко отделалась. Если на ней одежда смотрелась как мешковина на картошке, то мужчина… Настолько убогую, не по размеру и сомнительной целостности одежонку в Троте носят разве что совсем зелёные новички, особого выбора не имеющие, или сталкеры-лузеры, которым до последней ходки немного осталось.

В этом прикиде спутник Руты выглядел прямо как карикатура на сталкера. А неуместные чёрные кроссовки – переобуваться он не стал – и сосредоточенное, хмурое выражение лица только усиливали эффект. Посматривая на него, девушка чуть было опять не разулыбалась, но веселье вдруг исчезло, как ветром сдуло.

До неё дошло.

Кроссовки! Те самые, которые она видела в больнице.

«И как я раньше не обратила внимания?!» – сокрушилась Рута.

Вспомнилась и МОЩЬ. Та самая. Лицо. Круглое, не костистое. Форма и положение глаз, линия подбородка. Он был похож на сестру. Не слишком сильно, но похож. Как и положено единокровному брату.

А ещё он похож, вдруг обескураженно осознала Рута, не на кого иного, как… на этого водителя грязного фургона, сталкера с гайкой на шее. Пускай лицо «стадионного», который звался Скифом, уже морщинистое, сухое, но пропорции схожи, будто черты его и Крайта формировались из одинаковых заготовок. Добавить Крайту морщин, сухости… и родная мать не отличит!

Окончательный, удостоверенный по всем правилам вывод о том, что потерянный объект вновь найден, не вызвал у Руты радости. Это, конечно, хорошо, что брат оказался буквально на расстоянии вытянутой руки, но… феноменальное везение стоит дорого. А как же! Сейчас возьмут и продадут в бордель, и всё – здравствуй, новая жизнь. Вернее, не жизнь, а существование ради исполнения самых тёмных и грязных желаний клиентов. А чтобы не было обидно за свою нелёгкую судьбину – получи, красавица, драгоценное осознание.

Роскошная, вселенская несправедливость: без пяти минут зонная шлюха, зато обладающая важнейшей информацией. Или же наоборот, узнала информацию и в качестве платы заполучила существование в борделе. Всё-таки до чего права была её собственная мать. «За всё в этой жизни приходится платить, даже за везение, а за удачу плата особая!» – часто повторяла она. Девушка встряхнула головой, прогоняя тяжёлые мысли.

В отличие от Руты, загрузившейся по полной, Крайт, судя по его расслабленному виду, в эти минуты ничем уже себя не терзал. Он явно вспомнил что-то существенное, и это укрепило его в избранном решении. Запустив руку в задний карман своих скомканных, изодранных джинсов, мужчина достал оттуда зубочистки.

– Вот. – Он протянул Руте открытую ладонь. – Возьми.

Приняв одну из тонких деревянных палочек, девушка повертела ею в пальцах.

– Откуда это у тебя? – спросила она.

– Взял у того типа с пулемётом. – Крайт ухмыльнулся. – Или ты думала, что я просто так захотел с ним подраться? Э, нет, таких здоровяков нужно или сразу убивать, или обходить сторонкой.

– Ну-у… – протянула девушка. – А вдруг тебе понравилось бы?

– Да, точно! – оживлённо ответил Крайт. – Я требую продолжения банкета! – раздухарился было он, но спохватился и вновь стал серьёзным и сосредоточенным. – Твоей задачей является отвлечение внимания. – Почти без перехода мужчина начал излагать свой план: – Кольнёшь одного зубочисткой, второго пихни локтем… Главное, заставь сосредоточиться на тебе. Всё остальное сделаю я.

– Ты намерен убежать с помощью зубочисток? – на всякий случай уточнила Рута, потому как ничего безумнее не смогла бы и представить. – Это и есть твоя гениальная идея?

– Во-первых, убегаю не я, а мы. Или ты хочешь остаться здесь? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Во-вторых, у меня для них припасена парочка сюрпризов. И в-третьих… – Крайт сделал многозначительную паузу. – Если у тебя есть другой план, давай выкладывай.

Плана у Руты не было. Осталась только надежда. На то, что её всё-таки разыщут и выдернут из плена, случившегося невзначай и так некстати. Но товарищу по неудаче – или же вновь найденному объекту преследования – она об этом даже не заикнулась, конечно.

Его вряд ли обрадует, если его выдернут вместе с ней невесть кто. И выглядеть выдёргивающие будут как невесть откуда свалившиеся, вооружённые до зубов бойцы в серьёзной экипировке…

Время шло, а никто не приходил. Час вроде бы миновал. С каждой следующей секундой веки девушки тяжелели, а по телу разливалась слабость. В конце концов она не выдержала и, прислонившись спиной к стене, клеванула носом.

…Пользуясь возможностью, человек употребил передышку для того, чтобы в ожидании сидеть на стуле, закрыв глаза. Он прокручивал в голове свежие воспоминания – свои боевые приключения на поляне. Дойдя до эпизода с «выстрелом» из пальца, он вдруг заполучил из подсознания яркое, подробное воспоминание об аналогичном случае. Из прошлого, чуть ли не из детства. Узнать бы – из собственного?..

Мужчина в вертикально-полосатой чёрно-белой блузе рубанул рукой рядом с коленом и покатил к диктору.

– Шестьдесят девятый! Белые! – громко сказал судья и направился в нашу зону.

– Какая там подножка?! – возмутился я, следуя за ним. – Он сам упал!

Догнав, я снова попытался убедить арбитра в его же неправоте.

– За подножку на две минуты удалён игрок команды «Металлург» Вадим Коротких, номер шестьдесят девятый! – Объявление, провозглашённое дикторским голосом, разнеслось по стадиону.

Болельщики, коих собралось немало, принялись возмущённо свистеть. Ещё бы! Тут, понимаешь, полуфинал, а судьи откровенно «топят» команду хозяев…

– Ты что творишь? – с укором произнёс я. – Это уже откровенный сплав идёт!

– Замолчи, пацан, не твоё дело, – отмахнулся он от меня. – А ещё раз откроешь рот, выпишу тебе пять плюс двадцать!