Сергей Вольнов - Зона Посещения. Калибр памяти

Но он исчез надолго. ОНА вновь и вновь находила потенциала, помогала ему выжить, а он взял и пропал.

На вопросы не отвечал, ЕЁ присутствия не замечал, иными словами, вёл себя как все. Ну, почти все.

И вот ОНА снова обнаружила его. Нет, он не скрывался от НЕЁ. Он просто не понимал, что ОНА ищет его, что хочет поговорить с ним. Способность слышать в нём только-только проявилась, и теперь ЕЁ задача убедить его поверить, что он действительно не такой, как все другие здесь и сейчас.

Близкий ЕЙ.

С такими вот предложениями «на чай» связано много воспоминаний. Помню, когда нам было лет по пятнадцать, мы начали курить. В то время, конечно, ещё боялись дымить дома, поэтому бегали за чайный киоск, расположенный в конце улицы. Бывало, заходили друг к дружке и приглашали попить чайку, что означало «пойдём покурим». Такой пароль мы использовали, чтобы никто случайно не подслушал и не заподозрил нас в пристрастии к вредной привычке… После приглашения отправлялись к киоску, типа за чаем, и там курили. А наши родные оставались в неведении: мама и сестра думали, что я пью чай у Даринки, а её родители не сомневались, что она у меня дома чайком балуется. Да, папа мой в то время уже был не с нами, пропал без вести… но мама была, живая-здоровая мама.

Позже, когда мы «докатились» и до более взрослых привычек, «сходить на чай» стало означать помимо предложения покурить ещё и «у меня дома никого нет, пойдём ко мне заниматься любовью». Однажды, правда, нас раскрыли. Моя мама случайно зашла в комнату и увидела, как Дар со мной в постели… Я тогда от стыда и неловкости готов был сквозь землю провалиться!

Теперь, само собой, паролей мы не используем. Всё-таки стали гораздо старше, больше чем на десяток лет, да и родные знают о наших отношениях и, более того, не препятствуют им, а способствуют развитию. Родителей Дарины можно понять: дочери уже больше четверти века – пора бы выйти замуж и нарожать детишек. Пару лет назад её брат обзавёлся семьёй, теперь вот очередь сестры, «разведёнки», совершить повторную попытку. Тем более со мной в качестве мужа. Вернуться на круги своя, так сказать.

Из моих же родственников осталась только сестра. На всём белом свете больше никого. Никаких дядей, тётей, дедушек и бабушек, так что по поводу женитьбы никто мне на мозги не капал. Что до Алёны, то она никогда не вмешивалась в мою личную жизнь, за что ей большое спасибо…

Дар оставила открытыми калитку и дверь в дом, поэтому я беспрепятственно вошёл в прихожую. Калитку и дверь я, конечно, за собой закрыл. Всё-таки уже ночь, мало ли что.

– Быстро ты. – Она возникла в арочном проёме. – Я даже не успела переодеться.

На ней был изумрудного цвета в чёрную крапинку короткий халатик, почти не скрывающий стройные ножки. Халатик, судя по небрежно завязанному пояску, был наброшен наспех; под ним или только бюстгальтер, или вообще ничего…

– Ты чего застыл?

Я встрепенулся и поймал себя на том, что действительно замер неподвижно и самым наглым образом пялюсь на неё.

– Давай разувайся! – потребовала она.

Ага. Сама в таком виде, а ещё удивляется, почему это я вдруг перестал развязывать шнурки. Ну, ничего! Вот как-нибудь придёшь ко мне, а я встречу тебя в костюме Адама. Тоже небось забудешь обо всём на свете.

Ни секунды не сомневался я в том, что для этой красотки всё ещё самый привлекательный мужчина.

Разувшись, по привычке проследовал в ванную, вымыл руки и уже потом взял курс на кухню. Стол был пуст: ни чашек, ни печенек, что неудивительно – Дар ведь даже переодеться не успела, куда уж тут до разлития чая.

Она, как и положено настоящей женщине, всегда переодевалась никак не меньше четверти часа. А это значило, что я успею покурить и полистать лежащий на стуле журнальчик.

Только достал сигарету, как вдруг…

– Вит! Подойди сюда! – донёсся её голос со второго этажа дома.

Покинув кухню, я поднялся наверх, вошёл в спальню и выжидающе посмотрел на Дар.

– Поправь штору. – Она указала на фрагмент ткани, завернувшейся от дуновения воздуха. – Ты повыше, а мне надо подставлять стул. И сними уже куртку.

Избавившись от куртки, я встал на носки и дотянулся-таки до шторы. Через пару секунд просьба была исполнена.

– Теперь, – обернулся я, – чай?!

Мой голос обогатился яркой интонацией по причине того, что увидели мои глаза. А предстала им девушка в чертовски сексапильном чёрном нижнем белье… Добавить к этому лежащие на плечах локоны, восхитительные формы тела и четвёртый размер груди… Хорошо ещё, что из моей глотки не вырвалось что-нибудь весьма экспрессивное, но совершенно нецензурное.

Дар отбросила халатик, до этого находившийся в её руке, и подбежала ко мне. Я понял, чего она хочет, и с восторгом не отказался удовлетворить желаемое. Чаёк, в конце концов, можно попить и потом.

Жаркие поцелуи, лихорадочное раздевание друг дружки, ласки и секс, секс, секс… Лёжа на кровати, сидя на кровати, стоя возле кровати, на полу, на кухонном столе, в прихожей, в ванной… Сколько раз мы занимались этим? Да почти каждый день!

Минимум по часу. И что удивительно, до сих пор не надоело, а всё потому, что не действуем по устоявшемуся алгоритму, а постоянно импровизируем…

– Как дела на работе? – спросила Дар, когда уже разрезала торт. После того, как.

– А-а-а! – Я отмахнулся. – Стабильней некуда.

– Зарплату не повысили?

– Скорее я буду играть в НХЛ, чем они повысят. – Я отхлебнул чайку, и внутри меня моментально разлились тепло и умиротворённость. Чай хороший, больше добавить нечего. – У тебя что нового?

– Да так же. – Она картинно нахмурила свои тонкие бровки, от чего её лицо сделалось уж очень смешным. Дар так и не научилась придавать лицу мрачное выражение. Впрочем, с таким милым личиком, будто заимствованным с обложки глянцевого журнала, это сделать нереально. Не то чтобы на нём лежали слои «штукатурки», косметикой она пользовалась, но по минимуму. Да и зачем намазываться, если природа одарила тебя тонкими, исключительно пропорциональными чертами лица? В подобном случае лишняя косметика скорей навредит.

– Как Алёна?

Спросив, Дар облокотилась на стол и внимательно посмотрела мне в глаза. А её взгляд ничуть не изменился. Такой же светлый, добрый, по-детски наивный… Интересно, как изменился мой взгляд. Сам я боюсь посмотреть в зеркало, ибо знаю, скольких человек отправил на тот свет. Но если уж случайные лица в маршрутках, магазинах и просто на улице не играют со мной в «гляделки» дольше пары секунд, поспешно отворачиваются… Не зря ведь говорится, что глаза – зеркало души, а моя душа заляпана кровью, человеческими останками и сплошь заставлена могильными памятниками. Ясен пень, что никто не захочет смотреть на тени кладбища, поневоле заметные через глаза. Кладбища, от которого я пытаюсь сбежать, вернувшись в родной город, к… родной девушке?