Алексей Быков - Тень [СИ]

– Z, – не выдержала Тэра, – ну хватит, врушка.

Блондинка улыбнулась.

– Прав Клотар: и ты не веришь.

– Так она жива или нет?

– Это философский вопрос.

Тэра возвела очи-горе. Нет, похоже, сегодня ответа не будет. Z выбрала её жертвой для тренировки. Или это уже параноя?… В унисон с мыслями прорезалось ворчание горбуна-гнома. И Механик с Ардлинфельдом несут ахинею.

Вечером как обычно заглянул Торопыжка. Увел на семнадцатый уровень. Опять одарив загадочным:

– Тэ, ты не поверишь, там такое…

– Какое?

Но Торопыжка только ухмылялся.

Там выложенные тёсанным камнем мостовые под ногами перекидывались изогнутыми мостиками через сплетения водных каналов, виляли между домами с цветными ставнями, гуляющая толпа шумела под веселые мотивчики флейты. В тавернах, а Торопыжка назвал широко распахнутые ворота именно так, служанки в длиннополых нарядах, с рукавами-фонариками из цветных лент, в полумасках раскланивались с посетителями. Тэра засмотрелась на расписанную золотом, красными и черными узорами маску на официантке, о чем-то щебечущей у маленького фонтана с лысеющим мужчиной. Теребящей кулон в вырезе платья. Он что-то бурчал, она раскланивалась, кокетничая. Смеялась. Тэра даже замерла:

– Вот, чёрт… Что это, Торопыжка?

– А я знаю, лапа? Этого не было.

Прихватил Тэру за талию и увел в трактир. И была там паста. Тэра старательно запомнила название этих длинных, молочного цвета, червяков из теста с соусом. Даже не поинтересовалась, натуральные ли. Такая вкуснотища просто обязана быть натуральной. Только удивлялась про себя, почему о Крепости в паутине известно так мало. Если бы знать раньше… Потом гуляли, дожидаясь Эрвина. Торопыжка даже щелкнул по своему дракончику-клипсе, стребовал с Z сержанта и тот рассыпался в извинениях. Задерживается. Договорились встретиться на поверхности и, выйдя под проступающие на темнеющем небе звезды, Тэра потянулась. Как будто избавилась от гнетущего давления скалы, записок, Механика. Подошла к широкому стволу вяза. Настоящего вяза. Поднесла руку к шероховатой коре. Обернулась на сунувшего в карманы брюк руки Торопыжку:

– Можно?

Он пожал плечами. Ухмыльнулся:

– Почему нет?

Почему нет? Почему? Да на Карстаке растения редкость. Деревья… Деревья… Тэра и не помнила, сколько всего видела их за жизнь. Пять? Десять? Пятьдесят? А здесь их… их… Тэра не могла описать распирающее изнутри чувство. Коснулась прохладной коры. Не смогла не коснуться. Попыталась представить, как же это, жить в окружении деревьев? Торопыжка сказал, они называются лес. Там, за забором Крепости лес, она сама парила над ним на дротике, но…

Что-то взлетело по стволу. Обдало торопливо тихим "ф.ф.ф". Чиркнуло мехом и скрылось в кронах. Тэра пискнула, отдернула руку, а Торопыжка ткнул пальцем в ветки:

– Вон, вон туда смотри. Видишь? – Тэра проследила за пальцем. Пушистый рыжий зверек с белым пузиком ухватился за хвост и старательно вычищает мех. Коготки вцепились в ветку. – Это называется белка, Тэ. Даже на Земле они вымирающий вид. А здесь прижились.

– Лейтенант говорит, от них даже дроны не спасают. – послышался голос Эрвина за спиной. Тэра обернулась, а сержант продолжил. – Так что склады с провизией с поверхности убрали. – Пожал руку Торопыжке. Тэра с удовольствием подставила щечку, и опять поцелуй был чуть дольше. С внутренним трепетом ощутила, как мозолистая рука осторожно легла на талию. Не подала виду, но темнеющее небо выдало секрет – румянец на щеках под черными кудрями.

Эрвин провел компанию на западную башню. Уже знакомую. Тэра оперлась о парапет. Осторожно выглянула. Кудри затрепетали на ветру, рваные порывы доносят обрывки разговора, гудение лазера. Вниз, сколько хватает глаз скала. Скала, тонущая в густом тумане, а впереди играет остатками золотистой дорожки море. Спокойное, тихое, где-то там, внизу, облизывающее скалу. Камни. Почему не песчаный пляж? Тэра не знала. Ни разу не видела. Но там… Да откуда она знает, что там? Не выдержала, откинулась обратно в тихий шум лазера. Порывы ветра остались снаружи, и только сейчас поняла, что Эрвин все это время придерживает ее как котенка – за шкирку. Треплется с Клотаром, но не сводит глаз. Тэра, смущаясь, спросила:

– Что там?

– Где, красавица?

– Тэ-э. И кто туда только что смотрел?

– Там туман, не видно. Вода… Ммм… О… Океан, правильно? – До Ювенты, Тэра только слышала о таком, поэтому океан, произнесла с придыханием.

– Ну?

– А там где он, ну, с землей сходится?

– Ну?

– Что там? Песок, камни, деревья?

– Деревья не растут на линии прибоя, Тэ.

Эрвин кивнул:

– Там камни. Здоровые валуны. – махнул руками, показывая. Если верить размажу – кусищи там гранитные-необъятные. Тэра растеряно улыбнулась.

Мужчины говорили, всматривались в умирающую золотистую дорожку. Тэра ласкала взглядом океан. Прислушивалась. Хихикала над простыми шутками Эрвина и всё думала: сколько же здесь воды. Рука в кармане теребила камушек, а изумрудные глаза не отрывались от уже почти чёрного горизонта. Здесь хорошо. И что этот Механик выдумывает. Ещё раз высунулась за парапет, камешек скользнул из руки, промелькнул в лучах окон проспектов и затерялся во тьме. Нет его. И больше в эту игру она не играет.

Тэра смотрела на океан и мечтала. Мечтала о том, как перевезет сюда маму, папу, братика. Как заживут. Как может быть выйдет замуж. Может же в жизни всё-всё устроиться? Может даже за Эрвина? Она сунула кулаки от ночной прохлады под кудри и удивилась. Когда сержант успел накинуть свой китель на её плечи. Она уже успела замерзнуть? А он стоял в тусклом свете порхающих зеленых точечек-светлячков под гудящим в ночи лазером и улыбался. Торопыжка оказывается давно ушёл.

Потянулись спокойные дни. Работа спорилась. Z, липучка, вертелась рядом. Торопыжка заскакивал по вечерам, таскал по ресторанам, кафешкам, барам, водил по уровням необъятной крепости, даже как-то на нулевой спустились к самым шахтам. Тэра перестала обращать внимание на то, что встречаются знакомые скверы, магазинчики, проспекты. Крепость постепенно стала такой родной-родной. А вот… вот эта скамеечка… Она такая знакомая… Здесь было всего и так много, что однажды Тэра просто махнула рукой: мы, наверняка, уже заглядывали сюда. Вечерами к прогулкам присоединялся Эрвин. Клотар с ускользающей в уголки губ улыбкой мурлыкал "пойду, поохочусь" и исчезал, оставляя их наедине. А как радовался приходу в Рубин Тэры Эмси. Рисовал для неё миры. И… оказывается весёлый диджей очень неплохо пел… хотя нет… здесь говорили: читал рэп. Как ему удавалось в простой ритмичный речитатив вкладывать столько смысла, Тэра только дивилась. Кто-то хихикал над его вертлявостью, картинными жестами, кто-то охал от силы голоса, кто-то восхищался харизмой, а ведь были и те, кто пускал слезу, вслушиваясь в смысл, изливающийся из-под сверкающих страз. Даже Эрвин оценил его ритмичный гимн Крепости: