Алексей Калугин - Кластер Войвод. Третье правило крови

– Было, – ответил Иона. – Еще как было.

– Почему?

– В тот момент я не задумывался о том, что мои тело и сознание могут существовать раздельно. Я просто чувствовал, что умираю, что моя жизнедеятельность прекращается. И от осознания этого мне становилось страшно. Чертовски страшно.

Валтор постучал пальцами по приборной панели. Затем поднял руку и поправил акубру на голове.

– То есть можно сделать вывод, что страх смерти – это только наша фантазия?

– А с чего вдруг тебя начал интересовать этот вопрос?

– Ну, рано или поздно всякий человек начинает задумываться о смерти. Особенно если постоянно с ней сталкиваешься. Не лично, но видишь, как с ней встречаются другие.

Иона глубоко вздохнул и покачал головой.

– Что? – насторожился Валтор.

– Одно могу сказать определенно – общение с Мастером Кнехтом здорово повлияло на твою психику. «Здорово» – в данном случае означает «серьезно». Ты начал играть на флейте, стал задумываться о смерти. Вообще задаешь много разных вопросов, не имеющих отношения к текущему моменту. Ты сам-то замечаешь, что с тобой происходит?

– Ну, не знаю.

Дабы скрыть неловкость, он снова взялся за бинокль.

Незнакомец мало того, что шел очень медленно, так еще и походка его была неровной, раскачивающейся. Как будто он едва держался на ногах. Кроме того, теперь Валтор смог разглядеть, что спина его покрыта глубокими косыми не то порезами, не то царапинами. Создавалось впечатление, что человек дрался с диким зверем, в клочья изодравшим ему спину.

Неожиданно человек резко наклонился в сторону, едва не упал. Как будто наступил голой пяткой на острый камень. Чтобы выпрямиться, он немного развернул корпус назад.

И тут Валтор увидел его лицо.

Вернее, не все лицо, а примерно треть.

Но рамону и этого оказалось довольно.

От неожиданности он едва не выронил из рук бинокль.

Вот уж кого он никак не ожидал встретить в пампе!

Видно, стать твою, Судьба – это не чья-то выдумка. И не образное понятие, за которым, по сути, ничего не кроется.

Судьба играет человеческими судьбами, смешивая их, как колоду карт. И как лягут карты на зеленое сукно, она и сама не знает.

Все по Бухлеру. В полном соответствии с его «Правилами игры в кости». Третье правило: «Даже если игра складывается не в твою пользу, нельзя отказываться от очередного хода. Потому что это уже точно будет означать проигрыш».

Судьба играет человеком.

А человек…

А человек играет, ну, например, на флейте.

Валтор посмотрел на Иону, не зная, сказать ли ему сейчас, кто тот человек, которого они уже почти догнали, или пусть лучше сам увидит?..

Квад поравнялся с бредущим по пампе человеком прежде, чем Валтор успел принять какое-то решение.

– Эй! Стой! – окликнул его Прей.

Человек будто и не услышал его.

Иона развернул квад перед ним и резко затормозил.

Человек замер на месте, чуть покачиваясь, как будто налетел на непреодолимую преграду.

– Воды… – едва слышно прохрипел он и провел сухим языком по потрескавшимся, покрытым болячками и коростой губам. – Дайте воды… Умоляю…

– Стать твою. – Иона привстал на своем месте, опершись коленом о сиденье. – Это же Кир Дунгаев!

Валтор только хмыкнул в ответ.

А что тут было комментировать?

Это действительно был Кир Дунгаев. Только узнать его было непросто. Из одежды на нем были только рваные штаны. Из обуви – только ботинок на левой ноге. Тело его было покрыто многочисленными порезами и ссадинами. Волосы слиплись от грязи. Правый глаз затек. В углах рта засохли комочки гноя.

– Что с тобой приключилось, приятель? – подозрительно дружеским тоном заговорил с Дунгаевым Валтор.

– Воды… – Дунгаев протянул трясущуюся руку с обломанными ногтями. – У вас должна быть вода… Ради человеколюбия…

– Ты слышал? – насмешливо посмотрел Прей на Иону. – Он о человеколюбии заговорил! А как насчет Кластера Джерба, всех обитателей которого ты собирался убить?

– Меня… Меня оклеветали…

– Что же ты тогда сбежал, поджав хвост, а не стал бороться с клеветниками?

– Это… Глупо… Пустое занятие… Это был заговор… Спланированный…

– Вот как, выходит, было дело, – с показным пониманием кивнул Валтор.

– Воды…

Дунгаев упал на колени. Голова его уперлась подбородком в грудь.

Валтор посмотрел на Иону, молча спрашивая у него одобрения. Андроид так же молча кивнул. Они оба поняли друг друга. Ни один из них не хотел, чтобы Дунгаев просто так вдруг взял да и умер у них на глазах. Это было бы справедливо, но неправильно. Слишком уж много страданий принес людям Кир Дунгаев, чтобы просто умереть.

Валтор взял флягу с водой и кинул ее на землю перед Дунгаевым.

Тот метнулся вперед, схватил флягу, трясущимися руками скрутил с нее пробку и припал к горлышку сухими губами.

– Неужели в пампе невозможно найти воду? – удивился Иона.

– Он же лох, – презрительно усмехнулся Валтор. – Без своих прихвостней он ни на что не способен.

Дунгаев пил, пил и пил. Не слушая, что о нем говорят. Сейчас ему была нужна только вода. Он всегда делал основной акцент на текущем моменте. Благодаря своему предельному прагматизму Кир Дунгаев умудрялся оставаться на плаву в самых немыслимых ситуациях, когда все, казалось, было против него. Разумеется, это было давно. Но Дунгаев прекрасно помнил те времена. И даже порой намеренно заставлял себя вспоминать их, когда казалось, что все идет исключительно хорошо. Вот только в последний раз все пошло наперекосяк. Хотя Дунгаев так и не понял, где допустил оплошность. Ему казалось, что все идет по плану. До тех пор пока на его уровень не ворвались вооруженные рамоны в сопровождении голых дикарей с длинными копьями. И даже тогда он думал, что все еще наладится. Нужно только немного переждать. Запереться в одном из своих тайных бункеров и дождаться, когда все волнения улягутся, все виновные и невиновные будут наказаны и снова возникнет необходимость присутствия в кластере такого человека, как Кир Дунгаев. Всегда готового принимать непростые решения и делить с другими ответственность за них.

Живот Кира Дунгаева заметно раздулся. Он наконец-то оторвался от фляги, но не вернул ее Валтору. Его единственный видящий глаз прояснился. На лице появилось осмысленное выражение.

– Я бы не отказался что-нибудь съесть, – сказал он уже другим тоном, нежели прежде. В нем все еще присутствовали просительные интонации, но чувствовалась уже и привычка повелевать.

– А тебя разве приглашали к столу? – зло процедил сквозь зубы Валтор.

– У меня три дня во рту крошки не было, – жалобно заныл Дунгаев.

– Ну, теперь ты, по крайней мере, знаешь, что такое голод.

Дунгаев вскинул голову.

– Почему ты ненавидишь меня?