Роман Приходько - Стражи Армады. Прыжок за грань

Старый и сам схлопотал две пули. Одна перекосила плечевую бронепластину костюма, парализовав болью всю левую руку. Другая продырявила бок – отчего у ветерана по ноге периодически стекали не успевающие сворачиваться сгустки алой, беспокойной крови.

Из последних сил Старый разрезал на товарище одежду, разорвал упаковку бинтов и примотал добытый Егором «зельц» к ране на груди. Затем, теряя сознание, бродяга прилепил себе на бок пластырь с пучком ваты и впал в забытье.

Веселый ветерок затеребил отмытые недавним дождем подрагивающие листья старой осины, разбудил кусты орешника на краю оврага и углубился в летнее царство дубовой рощи, еще не затронутой смердящим дыханием Зоны. Ему была безразлична судьба двух людей, балансировавших на грани жизни и смерти. Жестокий мир вечного противостояния человечества с природой неумолимо отсчитывал невидимые песчинки вселенского времени, ожидая непредсказуемой развязки.

Сознание вернулось внезапно. Да так, словно его забросили в голову с помощью бейсбольной биты. Мышцы, пронзенные невыносимой судорогой, среагировали мгновенно, заставив тело забиться в припадке. Открылись глаза, уставившись в темноту расширенными от ужаса и невыносимой боли зрачками.

Вырвавшийся из пересохшего горла сдавленный стон поперхнулся онемевшим шершавым, распухшим языком. Попытка разлепить потрескавшиеся губы обожгла пламенем весь рот. Медленно нарастало чувство, будто в грудь настойчиво ввинчивают тупой бур для сверления лунок во льду во время зимней рыбалки.

«Я в аду!..» – проступила единственная осознанная мысль.

Темнота перед глазами сменилась красной пеленой. Боль прострелила позвоночник, хлынула в мозг и сконцентрировалась в районе затылка, превратившись в комок разъяренных ос, жалящих без устали. Затем это дьявольское гнездо стало перерождаться в звук невыносимой тональности, который вот-вот собирался разорвать голову на мелкие кусочки.

«Это – смерть!..» – мелькнула паническая догадка. Рыдая во весь голос, душа обреченно побрела паковать чемоданы. Он попробовал глубоко вдохнуть, чтобы крикнуть. Но очередная порция адской боли тут же погрузила его в беспамятство.

Второе пришествие состоялось по-иному. Тихонько, стараясь лишний раз не потревожить организм, сознание прокралось к мозгу и осторожно потянуло за невидимые нити управления телом. Первыми конвульсивно дернулись пальцы рук. Сначала медленно, потом уверенней сжались кулаки. Капля пота скользнула с переносицы в уголок правого глаза, и его защипало; показались слезы.

Любимчик поднял ослабшую непослушную руку и провел ладонью по лбу. На пальцах осталось ощущение липкой влаги. Движение тут же отдалось тупой болью в груди. Морщась, он с усилием разлепил ресницы и проморгался. Память со скрипом распахнула заветную дверцу, и Егор вспомнил все, вплоть до второго, как ему тогда показалось, прихода Старухи с косой.

Сразу нахлынуло чувство тревоги за судьбу друга. Стараясь не делать резких движений, он повернул голову вбок. В свете серого пятна, проступающего из темноты у его ног, сталкер рассмотрел силуэт напарника. Тихое сопение и равномерно вздымающаяся в такт дыханию грудь товарища рассеяли все опасения. Чувство облегчения разгладило душу, словно с нее свалился пудовый камень.

«Он жив! Слава богу!.. Где мы? Как здесь оказались?..»

В памяти замелькали картины последних минут кровавой стычки в лесу у границы Рубежа. Секундная перестрелка, закончившаяся резким ударом в грудь и невыносимой болью, после которой воспоминания обрывались.

«Значит, напарник вынес меня оттуда и где-то спрятал… – взгляд скользнул по сплетению могучих корней над головой, – похоже на нору… – запах земли подтверждал догадку. – Интересно, сейчас вечер или уже утро?»

Любимчик выгнул шею, чтобы рассмотреть лаз в убежище. От позвоночника к примотанному на груди комку поднялась волна обжигающего тепла.

«Это, наверное, артефакт! – мелькнула догадка. – Но откуда?..»

Товарищ застонал и пошевелился. Наверху заскрипело. Потолок укрытия на мгновение ожил. Оттуда посыпались крупинки сухой земли. Трава, скрывающая вход, заволновалась, потревоженная ветром. Взору открылся глинистый обрыв узкого оврага, обласканный лучами заходящего солнца.

«Мы в Зоне!» – сталкер вспомнил, как днем они проходили мимо этой раны на теле дубовой рощи. Голова бессильно откинулась назад. События последней недели вереницей поплыли перед глазами, плавно открывая новые витки памяти уже Стража Армады Любимчика из параллельной реальности этого многогранного Мира.

Он вспомнил все и даже понял почему. Сознание Егора Лысенко, обычного инженера, к которому во время дорожной аварии Армада подселила душу своего погибшего Стража, умерло там, на поляне, во время встречи с Хозяином Зоны и стычки с вездесущим прапорщиком. Теперь в израненном теле осталось сознание истинного воина, защитника мира от вселенского Зла. И пусть не выполнил он возложенную на него миссию по предотвращению апокалипсиса на Земле, но смог отсрочить наступление Судного дня. Нет у него здесь его амулета, ключа к Вратам и управлению Армадой, но теперь он четко знал смысл своего существования, и готов был положить жизнь на борьбу со Злом, чтобы использовать хоть малейший последний шанс, подаренный новым другом – сталкером Старым. Это уже не Армада подарила ему жизнь, а боевой товарищ, с которым их породнила Зона!

Вспомнился момент гибели его тела в другой реальности – того Егора, которого он не раз видел и ощущал во сне. Он тогда со взводом «Альфы» защищал северные ворота Энска от Черных карателей. Силы сошлись неравные. Они заведомо обрекли себя на верную смерть, но до прихода основной ударной группы, посланной полковником Шелестовым, необходимо было задержать головорезов Харда за пределами города. Иначе последний населенный пункт, которого не коснулась трагедия Судного дня, мог бы утонуть в крови, превратившись в недосягаемый оплот карателей. Он выполнил тогда свою миссию, хоть и ценой жизни. За это Армада спасла его душу, отправив предотвращать апокалипсис в этой реальности Мира. «Ничего, еще не все потеряно. Страж Любимчик еще жив, Судный день не настал. Значит, есть шанс спасти человечество, есть надежный товарищ, который поможет – я уверен в этом», – со вздохом облегчения Егор провалился в глубокий сон без кошмаров и видений.

– Але, покойнички! Пора оживать! – услышал Любимчик со стороны входа в нору, сквозь пелену полузабытья, озорной голос. На этот раз он пришел в себя так, как и положено после безмятежного сна. Ничего не горело в груди, как в прошлое «пришествие», голова не раскалывалась, перед глазами не двоилось.