Сергей Тармашев - Чистилище. Финал

– Кого-то послали сюда Конфедераты, – раздался голос Фридриха. – Кто-то сам приходил… Слева труп в старом снаряжении и обуви из шкур… Справа на трупе разбитая видеокамера… Владимир, может, наши кристально честные союзники скажут, как далеко им удалось продвинуться?

– Мы от вас ничего не скрываем, – заявил в эфир доктор Иванов. – Как было сказано ранее, этот луч свастики выходит к центру лабиринта, являющемуся перекрестком. Это всё, что у нас есть.

– Посмотрим, – неопределенно, типа, самый умный, изрёк Фридрих и заткнулся.

Через несколько минут фанатики добрались до места, где Г-образный коридор делал поворот, и оказались во второй, более длинной его части. Здесь пара почти не было, лишь небольшой его слой едва движущимся тонким потоком стелился по земле. Зато концентрация пара вокруг, за границами лабиринта, возросла ещё сильнее. Разглядеть за валунами хоть что-нибудь было абсолютно невозможно, зато сам коридор отлично просматривался по всей своей длине.

– Здесь трупов нет, – констатировал Гаргар, ускоряя шаг. – Похоже, из зараженных до поворота никто не дошел… Там, впереди, что-то есть! Далеко слишком, не видно толком…

Он заторопился вперед, и остальные тоже прибавили ход. Коридор оказался длинным, метров четыреста, не меньше, какое-то время все шли без разговоров. Димке наскучило смотреть на однообразную картину сменяющих друг друга валунов с тайными знаками фашистов, и он вновь обратил своё внимание на террористку. Та стояла неподвижно, всё так же молча роняла слезы, но выглядела более спокойной. Её взгляд не сходил с центрального монитора, где слегка подрагивающее в такт быстрым шагам изображение демонстрировало приближающийся перекресток. Димка мысленно закатил глаза. Ну, наконец-то! Дошли-таки!

Шедший впереди жлоб Гаргар вышел из коридора на открытое место и остановился. За ним вышли все остальные, и камера продемонстрировала перекресток. Он был невелик и пуст, если не считать единственного элемента: в самом его центре возвышался такой же трехметровый валун, как все остальные, только вдвое шире. И вместо непонятных фашистских знаков на его поверхности были выбиты какие-то надписи.

– И куда дальше? – Николаев окинул взглядом три коридора, расходящиеся в разные стороны.

– Подойдите к обелиску! – потребовал доктор Иванов. – Необходимо получить точную информацию о нанесенных на него сведениях! У нас имеются лишь разрозненные данные!

Фанатики приблизились к стоящему посреди перекрестка валуну, и его испещренная надписями разных размеров поверхность стала отчетливо видна. Надписи были выполнены в виде строк, образующих короткие фрагменты, располагающиеся друг под другом, и сделаны на разных языках.

– Тут по-русски есть! – удивился Гаргар. – А вот это, кажется, на немецком… дальше не пойму…

– Это один из скандинавских языков, – доложил переводчик. – Есть ещё надписи на некоторых европейских языках… далеко не на всех… английского нет. Перевожу…

– Чего тут переводить, – усмехнулся Кирилл. – Это придорожный камень! Тут написано: «Прямо пойдешь – назад не вернешься. Налево пойдешь – других на своё бессмертие обменяешь. Направо пойдешь – ценой себя других спасешь». Судя по следам, кто-то направо уже уходил.

Изображение наклонилось к земле, и Димка увидел знакомый отпечаток на известковом налете.

– Это Штурвала следы! – воскликнул он, всматриваясь внимательнее. – Это его эксклюзивный сорок-последний размер! И отпечаток в центре, с точечками – это вставка в подошву из прессованной резины с шипами, чтобы не скользить на мокрых поверхностях, ну там, на лестницах или гладких ступенях! Такое на элитной броне устанавливают! Это он направо пошел!

– Если мне не изменяет память, – усмехнулся доктор Иванов, – он жаждет получить тысячу двадцать семь доз антивируса! Эта фанатичная идея настолько сильно деформировала его психику, что стала ему дороже собственной жизни. Ни секунды не сомневаюсь, что там, в правом коридоре, машинерия маньяка Вильмана выдала ему это количество доз в обмен на его жизнь. Наверняка его труп лежит там, в конце коридора, среди упаковок с ампулами!

– Прямо тоже уходили, – Кирилл опустился на корточки позади придорожного камня. – Неоднократно. Но давно, следы совсем старые, известь окаменела. В такой влажности… – Он на миг замер, прислушиваясь к ощущениям. – А ведь здесь не так уж и влажно… Вполне обычно…

– Тут в самом низу ещё есть надпись, – престарелый Фридрих изучал буквы на камне. – Сказано: «Один лишь выбор дан, двуличному лабиринт не покинуть». – Он прищурился: – Похоже, выбрать можно только один коридор из трех. А назад выйти можно?

Изображение повернулось – Николаев пошел к выходу. Он зашел в коридор и развернулся.

– Выход не заперли, – он вернулся на перекресток. – Куда пойдем? Может, разделимся?

– Отправляйтесь налево, мистер Николаев! – приказал полковник. – Не тратьте время!

– Я бы сходил направо, – задумчиво изрёк Кирилл, вновь разглядывая надпись на валуне. – Да только спасать мне больше некого. Все, кто шел со мной, погибли. Остальным было наплевать на наши поиски. Кому-то хотелось спасения лично для себя, кому-то и вовсе всё было безразлично… Живут себе, пока живется. У меня не осталось никого, за кого стоило бы отдать жизнь. Но налево я тоже не пойду. Даже если обещание бессмертия – это правда, а после силового поля я могу в это поверить, вечная жизнь в таком мире меня не привлекает. Я иду прямо.

– Я тоже, – лаконично произнес Фридрих. – Все мои ученики погибли, таскать каштаны из огня для падали из Конфедерации меня не прельщает. Мне любопытно, что там, откуда не возвращаются.

– Я с вами! – заявил Гаргар. – В конце концов, на камне не написано «прямо пойдешь – умрешь». Там сказано, что назад не вернешься. Но это не самая страшная беда в нашем-то мире, где все, кто был тебе дорог, либо погибли, либо оказались малодушными предателями. – Он окинул взглядом престарелых террористов, не обратив на Николаева никакого внимания: – Пошли, что ли?

– А чего ждать, – усмехнулся Кирилл. – Пошли!

Троица фанатиков направилась к среднему коридору, и доктор Иванов вмешался в ситуацию:

– Мистер Николаев! Остановите их! Это безумие! Они погибнут! Та сторона объекта «Танго» выходит прямо в поле сверхгорячих гейзеров! Мы обследовали эту область с воздуха, при помощи беспилотных аппаратов! Экстремально перегретая вода выбрасывается из недр земли при температуре в сто пять градусов по Цельсию! Таких температур в Исландии раньше не было, как не было и настолько активных гейзерных полей! Это ещё одна кровавая шутка Вильмана, мы уверены в этом! Остановите их, они сварятся заживо за секунды! Отправляйтесь налево, там безопасно!