Сергей Тармашев - Чистилище. Финал

На экране старик-пациент встрепенулся и встал со стула. Обескровленное тело донора отцепилось от рюкзака и мешком свалилось со стула. На обнажившейся поверхности аппарата, бликующего хирургической сталью, не было видно ни следов крови, ни каких-либо игл или отверстий, через которые жуткое устройство только что поглотило пять литров крови. При этом старик-пациент уже не выглядел стариком! Он снова начал молодеть! Его изображение сменилось изображением Вильмана:

– «Второе и главное фундаментальное препятствие заключается в том, что, несмотря на все наши усилия, нам до сих пор не удается добиться главного: обработка не приводит к уничтожению в ДНК носителя генов алчности и эгоизма, что является изначальной целью проекта. Если данная цель не будет достигнута, развитие проекта «Вампир» не имеет смысла в принципе, его побочные эффекты, повторяю, теряют всякий смысл. Кроме того, внушает опасение слишком малый срок, в течение которого обработанная кровь генетического инвалида сохраняет совместимость с вирусом. Срок совместимости напрямую связан с космической механикой и составляет один астрономический год ровно. Что означает неизбежную гибель одного донора ежегодно ради продления жизни пациента. Подобное соотношение ставит под сомнение оправданность существования данной технологии. В связи со всем вышесказанным нами принято решение бросить все силы на расчет возможности фундаментальных изменений всех основных составляющих проекта «Вампир». Доктор Гюнтер Отто фон Вильманн, конец записи».

Изображение Вильмана сменилось корневым каталогом лабораторного журнала, и Иванов заявил:

– Чудовища! Убийцы! Садисты! – Он потряс старческим кулаком, угрожая пустому экрану: – Мы должны получить все материалы Вильмана! Это необходимо тщательно изучить!

Он запустил вторую запись, и на экране снова возник Вильман. Он был в другом лабораторном халате, но всё в той же странной диадеме и с гарнитурой. На этот раз снимающая Вильмана камера работала с расстояния в несколько метров, и было видно, что маньяк стоит посреди этой самой лаборатории, возле дальней стены. Но вместо находящегося там сейчас здоровенного стального кресла, в стене зияет люк с толстенными стенами, из которого торчит какая-то платформа. На её сверкающей хирургической сталью поверхности уложены в ряд десять металлических рюкзаков, точно таких же, как тот, что был на спине подопытного старика из первого файла. Ещё один аппарат Вильман держал за лямку одной рукой, из-за чего устройство болталось у его ног, словно ненужная безделица, а вторая лямка и вовсе елозила по полу. Маньяк Вильман начал говорить, и Димка вслушался в перевод:

– «Это последняя запись в лабораторном журнале. Наши широкомасштабные усилия не увенчались успехом. Мы достигли предела в усовершенствовании процесса обработки, и сама природа процесса не позволяет достичь большего. Преуспеть нам не удалось. Обработка не купирует гены алчности и эгоизма в ДНК генетического инвалида. Обработка омолаживает пациента и делает его бессмертным на срок в астрономический год и увеличить данный срок невозможно. Для дальнейшего продления обработки пациенту необходима донорская кровь, и это не изменить. Учитывая бесплодие пациента, необходимость ежегодного уничтожения донора ради продления его жизни признана тупиковым решением. Проект «Вампир» потерпел крах и подлежит упразднению. В связи с этим лаборатория подвергается бессрочной консервации. Все подопытные генетические инвалиды уничтожены. Все уже изготовленные вакцинаторы помещены на вечное хранение в вакуумное хранилище».

На экране маньяк Вильман отошел от платформы с «рюкзаками», и она пришла в движение. Платформу втянуло внутрь люка, его мощные стены сомкнулись, шипя стравливаемым воздухом, и из-под пола появился тот самый стальной шкаф, который стоит там сейчас. Шкаф подпер собой двери в вакуумное хранилище, полностью загораживая вход, и Вильман указал на его поверхность:

– «Вскрывать хранилище разрешается исключительно в случае экстренной необходимости, для возникновения которой причин не имеется. Поэтому условием отключения защитных систем является неотложная необходимость процесса проведения обработки крови генетическому инвалиду. Для этих целей внутрь запирающего устройства помещен отдельный вакцинатор. Генетический инвалид должен подтвердить необходимость вакцинации перед началом обработки».

Маньяк Вильман слегка приподнял металлический «рюкзак», который всё ещё удерживал в руке:

– «Напоминаю, что во избежание кровавых конфликтов между потенциальными пациентами за право обладания вакцинатором, во все узлы и элементы вакцинатора неразрывно встроена система авторизации. Управлять вакцинатором может только один пациент, тот, кто первым его активирует. Поэтому у каждого устройства может быть только один владелец. И хотя ресурс вакцинатора неограничен, любая попытка активировать устройство не-владельцем, равно как и любая попытка разобрать вакцинатор или нарушить его целостность, будет приводить к мгновенной смерти злоумышленника. Поэтому ещё раз подчеркиваю: расконсервация устройств должна проводиться только в экстренном случае, ибо сменить владельца вакцинатора невозможно. В случае его смерти воспользоваться устройством, соответственно, также невозможно. Оставшееся без владельца устройство подлежит утилизации».

Маньяк Вильман прошествовал к противоположной стене лаборатории, где стоял ещё один здоровенный распахнутый шкаф, который сейчас был намертво запечатан. Но на записи его раздвижные дверцы были открыты, и внутри виднелась широкая стальная платформа. Вильман швырнул туда вакцинатор, и Димка понял, что это был тот самый прибор, который был надет на том подопытном типе, которого показывали в предыдущем файле. Вакцинатор шлепнулся на платформу, и оказалось, что у шкафа двойная система запирания. Внешние двери стальные, а внутренние прозрачные, из бронестекла толщиной в руку. Стеклянные двери закрылись, и Димка увидел, как на лежащий на платформе вакцинатор опускается здоровенный гидравлический пресс. Устройство было расплющено в пять секунд, и из-под пресса во все стороны летели искры, брызгали струйки дыма и били короткие электрические разряды. Потом пресс поднялся, обнажая сморщенную стальную лепешку корявой формы, лежащую в луже какой-то вязкой жидкости, дымящейся и быстро испаряющейся. Как только вязкая гадость полностью пропала, прямо из платформы выдвинулся большой усеянный промышленными ножами барабан, и за несколько мгновений перемолол металлическую лепешку в мелкую стальную стружку. Стружка осыпалась куда-то вниз, свет внутри шкафа погас, и его наружные металлические двери закрылись. Наблюдавший за этим процессом маньяк Вильман остался доволен результатом и посмотрел в камеру: