Виктор Точинов - Новая Зона. Все сокровища мира

Мы двинулись направо. Один боец-«каракал» впереди, двое – замыкающими. Боковые охранения в узком туннеле не требовались. А вот на открытом месте ни мне, ни Джей-Си, ни Ильзе с Чеширским уже не удастся отсидеться за широкими спинами «космонавтов». План Ильзы – установить паритет с майором по стволам и людям – исполнился даже быстрее, чем она рассчитывала. И быстрее, чем оно того стоило…

Правая часть туннеля отличалась от той, где квартировала крысиная армия, – сохранилась она гораздо хуже. Все чаще попадались кучи грунта и камней, выпавших из стен и из свода. За разрушенной каменной облицовкой темнели каверны, пустоты – майор дотошно светил фонарем и заглядывал в каждую из них, но нигде не обнаруживал ведущего дальше лаза. Я ему говорил, что ход, приведший нас сюда, был единственным и неповторимым, но Джей-Си желал убедиться в этом лично. С другой стороны, правильно: Зона меняется стремительно, и ни к чему оставлять за спиной какой-нибудь вновь прорытый отнорок…

Пол был завален обломками, отбрасывающими длинные тени. Майор светил под ноги, внимательно приглядывался – не попадется ли что-то интересное… И обнаружил-таки нечто, привлекшее его внимание.

Возможно, он и раньше бы заметил, но не позволял характер почвы. А на этом участке туннеля глина была не настолько окаменевшая, как на прочих.

– Следы колес, – задумчиво сказал Джей-Си, разогнувшись. – Здесь, похоже, катали какие-то тележки…

И спросил уже конкретно у меня:

– Твои коллеги-сталкеры вывозят какие-то грузы?

– Не совсем мои и не совсем коллеги… Этим колеям уже скоро три века. Если хорошенько приглядеться, тут можно заметить и следы копыт, хотя они почти не видны…

– Этот туннель прорыли для повозок?! – изумился майор. – Бред какой…

– Для одной-единственной повозки. Здесь было нечто вроде первого российского метро, на конской тяге, разумеется… Метрополитен имени императрицы Елизаветы Петровны. Три ветки, между прочим. Пятнадцать лет копали, если верить той доске…

– Кажется, я понимаю, в чем дело… – сказала Ильза. – Елизавета была маниакально подозрительна, так? Пришла к власти в результате ночного дворцового переворота и всю жизнь опасалась, что ее или отравят, или свергнут похожим образом? И придумала путь для экстренной эвакуации из столицы на случай мятежа и смуты?

– Неужели до самого Царского Села прокопали? – изумился майор, попутно обнаружив неплохое знакомство с реалиями восемнадцатого века.

– Да нет, гораздо ближе… – успокоил я. – Замаскированный выход здесь невдалеке. Как я понимаю, туннель вел за внешнее, третье кольцо городских застав. Их при мятеже могли перекрыть войска заговорщиков…

– Да как же они смогли замаскировать работы такого объема? – недоумевала Ильза. – Тут ведь, чтобы вручную прорыть, землекопов со всей губернии согнать надо было…

– А они официально копали вовсе не царское «метро». На доске это сооружение поименовано Невским водоводом. Чтобы, значит, подавать к Царскому Селу воду для питья и для прудов, фонтанов и прочих увеселений…

– Подожди, подожди… Ведь для этого был построен другой туннель? Таицкий водовод? Или я что-то путаю?

– Не путаешь… Но его построили позже, при Екатерине Великой. Когда выяснилось, что родников Царского ну никак для водоснабжения загородной царской резиденции не хватает, а Невский водовод не работает из-за ошибок в расчетах… Не течет вода в гору, вот беда… Пролетка царская в гору ездит, а вода не течет.

– Ну, надо же… – задумчиво произнесла Ильза. – И что, диггеры всегда знали про это сооружение? И никто не проболтался? Не выложил в Сеть рассказ об экскурсии с приложением фоточек?

– Не все и не всегда… Немногие, и узнали относительно недавно. А насчет «проболтался»… Ты знаешь, есть еще на свете романтики подземелий… Не готовые ради сотни-другой лишних лайков терпеть нашествие в заветные места дилетантов, заявившихся ради селфи.

– Все это очень интересно, – произнес майор тоном, намекающим на обратное. – Но давайте уж двинемся дальше…

И мы двинулись. Я с любопытством наблюдал за передовым бойцом. Вскоре он должен был заметить впереди кое-что любопытное…

Заметил… Но не сразу разглядел в мешанине обломков и теней инородный предмет, даже два предмета. А когда разглядел, застыл на месте, предостерегающе подняв левую руку. Остальные тотчас замерли.

Впереди, в нескольких шагах, находилась очередная каверна: часть стены разрушилась, камни выпали вместе с грунтом, а за ними образовалась ниша – и оттуда торчали ботинки. Два армейских ботинка с высокими шнурованными голенищами, или псевдоармейских, стиль «милитари» популярен у производителей обуви.

Есть ли у ботинок все, что к ним зачастую прилагается – брюки, ноги и то, что бывает выше ног, – отсюда мы не могли разглядеть, верхняя часть голенищ исчезала в густой тени. Но положение обуви наводило на мысль о человеке, присевшем отдохнуть в каверне и вытянувшем ноги…

– Эгей! – тихонько окликнул сидящего майор, потом повторил оклик, добавив громкости.

Ответило лишь эхо… Я решил, что свой плюс в графу «внимательность» наш впередсмотрящий заработал, и пора внести ясность.

– Не надо шуметь, – сказал я. – Это Лёха, человек-сухофрукт. Он сидит здесь очень давно и совершенно безобиден. Надо с ним поздороваться… Традиция такая. Чтобы путь был удачным.

Лучи нескольких фонарей осветили каверну. Там действительно сидел человек. Мужчина. И он действительно вытянул ноги в сторону туннеля… А потом – ноги протянул. Умер.

В свете фонарей Ильза и майор внимательно разглядывали мертвеца. Остальные члены нашей группы любопытства к нему не проявили.

Мертвец казался высохшей много лет назад мумией. Или много десятилетий назад, или много веков…

Куртка с откинутым назад капюшоном, голова не покрыта. Виден стоячий воротник свитера грубой вязки. Рукав куртки разодран от локтя до обшлага, наружу торчат волокна утеплителя, а рядом с рукой…

Рядом со скрюченными по-птичьи пальцами лежал фонарь. Большой, с широким рефлектором. Не работающий – сколько ни терзай выключатель, лампочка даже не затеплится, проверено.

– Привет, Лёха! – сказал я, похлопав по плечу мертвеца. – Пожелай нам доброй дороги!

От легонького похлопывания мертвец завалился набок легко, словно манекен, сделанный из папье-маше, но я успел подхватить тело.

Весило оно килограммов двадцать, а то и менее, и, похоже, ни грамма влаги в нем не осталось. Казалось, поднеси спичку – вспыхнет и тут же сгорит синим пламенем без остатка.

Однако естественная мумификация к произошедшему с Лёхой отношения не имела.

Случалось мне видеть мумии, получившиеся естественным образом, и на снимках, и вживую… хм, не вживую, конечно же… в общем, в реальности видел, в подземной усыпальнице одного из монастырей. Те монахи, лежавшие на многоярусных полках, мало походили на здешнего мертвеца. И на себя прежних, живых, – мало. Никакого портретного сходства…