Виктор Точинов - Новая Зона. Все сокровища мира

Но если ненадолго отбросить личный интерес и попробовать рассуждать объективно, то получится, что один из нас – коренной житель этой реальности, а второй – пришелец, чужак, успевший выбраться из схлопнувшейся временной петли. Именно он, чужак, лишний на этом празднике жизни.

Но как его определить? Как отличить от оригинала? Как убедиться, что чужак – не я?

«А если чужак все-таки ты? – ехидно спросил внутренний голос. – Смиришься с этим фактом и с достоинством уйдешь в небытие?»

Черта с два, ответил я внутреннему провокатору. Но все-таки лучше бы в войне против себя ощущать, что твое дело правое.

Искал, чем отличаюсь от него, – и не находил. Разве что шрам на ладони… Но шрам дело наживное, заполучить его недолго, полоснул ножом – и готово. Поболит недельку и…

Я остановился, сбившись с ноги. Стянул перчатку с левой руки, посмотрел на ладонь – шрама на ней не было.

Вторую перчатку я сдирал в состоянии, близком к панике. Шрам оказался под ней, именно такой, каким и должен был оказаться… но должен был оказаться на другой руке.

Шутка памяти? Вообще-то я не левша, обеими руками владею одинаково свободно, это не врожденное качество, но результат долгих тренировок. Я еще раз прокрутил в памяти всю сцену: как я достаю нож, раскрываю, пускаю в ход… как Ильза обрабатывает порез… Она возилась с левой ладонью. Никаких сомнений – с левой.

Получается, что я копия? Отражение? Житель Зазеркалья?

Проще было представить, что память дала сбой… Она грешила этим все чаще: я уже путал, что случилось при втором прохождении маршрута, а что при третьем. Первое же вообще почти полностью позабылось.

Однако если допустить в порядке бреда, что нынешний я – зеркальное отражение себя первоначального, то проверить допущение можно достаточно легко… Запустив руку под комбез, я попытался ощутить биение сердца сквозь тельняшку.

Сердце не ощущалось. Слева не ощущалось. Оно колотилось справа, причем пульс в ходе осознания этого факта участился раза в два, не меньше.

На сбои памяти сделанное открытие не списать. Уж такую физическую аномалию не позабудешь. Я зазеркалец, и придется с этим как-то жить…

Жить с новым знанием получалось плохо. Не желало оно укладываться в голове, казалось хитрым обманом, затеянным неведомо кем.

Не знаю, до чего бы я дошел в своих мозголомных раздумьях. Не исключено, что попытался бы засунуть в рот дуло «Горыныча» и восстановить правильное число сталкеров Лордов в этом мире. По крайней мере мыслишка такая мелькала.

От пораженческих мыслей и нехороших намерений спасло меня внешнее воздействие. Земля, зашевелившаяся под ногами.

Я с недоумением глядел, как земля в нескольких шагах от меня набухает небольшим валиком, движущимся вперед. Как будто крот рыл свой ход почти у самой поверхности. Крот? Да где же вы видели таких шустрых кротов, копает, как наскипидаренный…

Или догнал-таки корень дерева, сожравшего Фогеля? Трудно представить корень, протянувшийся под землей почти на километр. Проще считать, что здесь живет крот-спринтер, чемпион своего племени по скоростному копанию…

Кротовий ход направлялся прямиком к моим подошвам. Я сильно топнул ботинком. Зверек не испугался. Более того, показалось: земляной валик начал прирастать быстрее.

С неприятным чувством я быстро отступил на три шага в сторону, поднялся на обломок гранита, валявшийся здесь со времен последнего оледенения, – валунов, больших и малых, в Петровском парке хватало с избытком.

Ну и что дальше?

Звать остальных я не спешил – если дело обернется плохо, вчетвером на валуне мы не поместимся.

Крот (если то был действительно крот) мгновенно изменил направление. Земля начала вспучиваться в сторону гранитного обломка.

Стараясь ступать легко, неслышно, я отошел на дальний конец валуна. Земляной валик уперся в преграду, остановился… Пару-тройку секунд ничего не происходило. Все-таки крот? Уполз вниз, заглубив свою галерею?

И тут случился словно бы небольшой подземный взрыв – комки земли разлетелись во все стороны. Не только комки – нечто длинное, гибкое, трудно различимое в стремительном движении, метнулось в мою сторону, хлестнуло по валуну, но до ног не дотянулось.

Судя по цвету, это был все-таки псевдокорень псевдодерева… Развитая корневая система, ничего не скажешь. Протяженная.

После первой неудачной попытки подземный житель притих. Сколько я ни всматривался, нигде никакого шевеления земли не заметил. Хотел крикнуть Шмайсеру, шагавшему справа, чтобы тот внимательнее смотрел под ноги. Но предупреждение запоздало – с той стороны донеслись выстрелы.

Я вгляделся сквозь негустой и лишенный листвы подлесок и увидел, как Шмайсер азартно палит в землю в паре метров от себя. И он тоже напоролся… Значит, надо выпутываться своими силами.

Щелк, щелк, щелк – на ладонь выпали шесть стальных шариков, последние, больше их в кассете не оказалось. Швырнул их подальше и тут же увидел, как поверхность земли пришла там в движение… А сам спрыгнул с валуна и побежал в другую сторону. Обошлось без эксцессов: «корни» двигались под землей быстро, но все же уступали в скорости бегущему человеку.

Шмайс, пока я добежал до него, успел расстрелять три «корня», но из земли лезли новые, и мы отступили на открытую поляну, подальше от деревьев… Остальные подтянулись туда же – один ствол хорошо, а четыре лучше.

Стали думать, как двигаться дальше. Я припомнил, что неподалеку от места появления «крота» видел дерево, похожее на вяз. Шмайсер тоже встретил такое дерево незадолго до атаки корней. А майору и двойнику ничего подобного на пути не попалось. И, как следствие, никакого шевеления земли под ногами они не заметили.

Сообразив, какие места следует обходить, мы двинулись дальше. Заповедный лес теперь уже не казался тихим и мирным, чуть зазеваешься – и сам превратишься в дерево…

На пути к пруду мы трижды встречали лжевязы и аккуратно огибали их. Потом лес закончился, началась широкая луговина. А за ней…

Мы остановились. Дальше дороги не было. Путь нам преградила цепочка как бы вязов. Хищные деревья выстроились в подозрительно ровную линию, а промежутки между ними оказались подозрительно одинаковыми. Словно кто-то специально насадил здесь лесозащитную полосу.

Неужели это и есть непроходимая защита Полигона, о которой толковал Чеширский? И лишь я способен ее преодолеть? Едва ли… Морозной зимой «корни» станут беспомощными, когда их скует замерзшая земля. Да и летом можно проложить дорогу. Огнеметом, например.

Но все же идти напролом не следовало. Возможно, корни не единственное оружие псевдовязов. Да и огнемета у нас не было.

Попробовали обогнуть преграду или найти в ней разрыв. Отшагали километра полтора, линия деревьев постепенно загибалась, стало ясно, что охранная линия огибает Полигон. Мы почти отчаялись и уже подумывали, как прорваться силой, особенно настаивал на силовом варианте Шмайсер, возлагавший большие надежды на фосфорные гранаты. И он почти уговорил нас, но тут выяснилось, что кто-то уже применил этот или похожий способ. В ряду деревьев был разрыв – огромное выжженное пятно. Там не только сгорели пять или шесть вязов, но даже почва превратилась в подобие безжизненного лунного грунта. Не скоро еще что-нибудь вырастет…