Дмитрий Янковский - Чистилище. Амазонки Янычара

– Первому и второму пулемету беглый огонь без прицела короткими очередями! – приказал Егор.

Такой поворот дела просто обязан был резко поменять поведение диких. Услышав пулеметные очереди и как пули свистят рикошетами, они, скорее всего, бросятся наутек. Или, наоборот, ринутся в атаку, что бывало редко, только когда им уже совсем терять нечего. В любом случае станет ясно, с кем приходится иметь дело.

Но Инга ожидала такой реакции и велела всем укрыться за толстыми деревьями. На стенах грохотали пулеметы, пули, каждая третья из которых была трассирующей, расчерчивали огненными нитями погруженный во тьму лес. Некоторые попадали в деревья, издавая глухой стук и сшибая со стволов кору.

Но воображение Егора рисовало совсем другую картину. Он и подумать не мог, что нападение на Крепость устроили всего четыре человека, способных легко укрыться от огня любой плотности. Ему казалось, что пулеметы бьют по большому отряду, который, ввиду большой численности, за деревьями весь не спрячется. Перед его мысленным взором разворачивалась картина массовой гибели диких, как они падают, сраженные пулями. Его лишь удивило, что со стороны леса ни раздалось ни единого крика. Это было совершенно немыслимо. Пулемет – не снайперская винтовка. Он молотит как попало, кого-то убьет, кому-то попадет в ногу или руку, разнеся на осколки кость. Иначе быть не могло. Но никто ни разу не вскрикнул.

– Прекратить огонь! – приказал Егор.

Он никак не мог построить у себя в голове приемлемую картину, у него, что называется, в клочья рвало все шаблоны, созданные на основе собственного и чужого опыта. Он лишь понимал, что по какой-то причине пулеметы не причиняют противнику никакого вреда.

Через несколько минут на среднюю площадку поднялся Шамиль, правая рука Юсупа, чтобы выяснить, на кого тут расходуют драгоценные пулеметные боеприпасы. Он был одет во все черное, а часть его длинных прямых волос была заплетена в тонкую косу за левым ухом. При нем, где бы он ни появлялся, всегда присутствовали двое вооруженных охранников. Шамиль был всего на год старше Егора и доживал совсем уже последние годы. Вероятность его мутации, и без того поздней, возрастала буквально с каждым его вдохом. Он никогда нигде не появлялся без охранников. И не потому, что боялся нападения от своих же, а чтобы его могли прикончить сразу, как начнет мутировать. Егор усмехнулся, подумав, что и с женами своими он спит наверняка под прицелом обрезов и пистолетов. Иначе никак. Это и было главным проклятием зараженных – неизбежная и всегда неожиданная мутация. Не мутировали только дети лет до пятнадцати. А потом это могло произойти в любой момент, но никогда не позже десяти лет после наступления половой зрелости. То есть двадцатипятилетний рубеж в новом мире не преодолевал никто. За исключением Инги. Ей было сорок, и ничего. Ученые из лаборатории объясняли этот факт особым набором генов, говорили о неком иммунитете, но толку от таких разговоров не было ни малейшего. За тридцать лет ученым так и не удалось создать ни противоядия против заразы, охватившей мир, ни вакцины. Чистые так и не могли безопасно покинуть бункер, постоянно опасаясь, что кто-то снаружи подхватит инфекцию и занесет ее внутрь сооружения, а зараженные как мутировали, так и продолжали мутировать, проживая уж слишком короткие жизни.

Сам Шамиль, не отличавшийся слишком ярким воображением, относился к факту собственной скорой гибели не просто без лишних эмоций, а даже с некоторой долей философского спокойствия. Чему быть, того не миновать, считал он, а многие погибают, даже не дожив до мутации. Так что грех жаловаться, а надо радоваться отпущенным дням и наполнять их всеми доступными наслаждениями. Несмотря на такой, до крайности утилитарный, подход, Шамиль, как и Юсуп был не чужд ответственности за других. Правда, она была у обоих довольно своеобразная и росла из корней все той же меркантильной утилитарности. Юсуп и Шамиль справедливо считали, что наслаждаться жизнью смогут лишь пока существует созданный Янычаром симбиоз между жителями бункера и зараженными. Ведь ни о каких наслаждениях за пределами Крепости и речи быть не могло. Там, за стенами, люди просто выживали, и ничего больше. А тут можно было жить. Может, и не так роскошно, как в старом мире, наполненном удивительными и не всегда понятными вещами, но все же жить, а не просто выживать. Понимая это, Юсуп прикладывал немало усилий на поддержание законности и порядка, установленных Янычаром и Ингой, поощрял лучших воинов, обеспечивающих всеобщую безопасность, призывал зараженных к преклонению перед Чистыми, дарующими знания и технологии. Когда-то ему в этом активно помогала сама Инга, но потом их понимание методов сохранения исходного симбиоза разошлось. Оно расходилось все дальше и дальше, пока не сменилось плохо скрываемой неприязнью. Открыто выступить против Инги Юсуп побаивался, прекрасно понимая, что его мало кто в этом поддержит, но и советы женщины он стал пропускать мимо ушей. Единственным его настоящим соратником стал Шамиль. Они были во многом похожи и дополняли друг друга, как тень дополняет свет. Юсуп был для зараженных не просто вождем, он сделался для них светлым богом, а Шамилю отвел роль темного бога, карающего. Юсуп поощрял, Шамиль наказывал. Юсуп дарил надежду, Шамиль ее отнимал. Перед Юсупом преклонялись, Шамиля боялись. Но вместе они и создавали тут порядок вещей, благодаря которому держалось хрупкое равновесие в Крепости Юсуп прилагал немало усилий, чтобы остаться незапятнанным, возлагая грязную работу на Шамиля, который охотно за нее брался. И хотя все понимали, что приказы, в том числе и карающие, исходят от Юсупа, боялись и недолюбливали все равно Шамиля. Хотя бы потому, что не так жестоки были сами приказы, отдаваемые Юсупом, как страшна была жестокость, с какой Шамиль приводил их в исполнение.

Иногда Юсупу было сложнее обычного сохранять свой имидж. Так вышло с Дарьей. Она, дочь Инги, выросла завидной красавицей, и Юсуп не мог упустить столь лакомый кусок, желая получить его в свой гарем. Инга, ссылаясь на законы Янычара, настаивала на соблюдении права дочери выбирать, ответить на призыв мужчины к совокуплению или отказать ему. Кончилось это тем, что Шамиль запер Ингу в эллинге, а Дарье пришлось готовится к свадьбе. К сожалению, в такой ситуации свалить все на произвол Шамиля было невозможно. Это беспокоило Юсупа, но он был уверен, что страх перед Шамилем удержит народ от ропота.

Поднимаясь на стрелковую площадку, Шамиль и предположить не мог, что в число таинственных нападавших, поставивших в тупик тактический гений Егора, входит несостоявшаяся невеста Юсупа, которая, как ему казалось, должна рыдать в бараке для девушек…