Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

От опьянения не осталось и следа, и Полубой хорошо понимал, на что идет — в случае нападения дикуши его не спасет ничто, однако опыт общения с животными на ферме и в кинологическом центре, принадлежавшем корпусу морской пехоты, давал ему небольшой шанс. Он уже не думал о том, как поймать зверька, он хотел просто поглядеть, что же это за чудо.

Солнечный луч снова отразился от чего-то блестящего, мазнул Касьяна по глазам и внезапно он опустил нож. Впереди не было опасности. Он привык чувствовать настроение животного: раздражение, апатию, гнев или голод, но сейчас он ощущал нечто иное. Это было похоже на жалобу, на одиночество и страх перед неизведанным. Будто кто-то маленький заблудился в большом мире и ждет, когда кто-нибудь большой и сильный поможет ему выбраться на дорогу.

Полубой нахмурился и ускорил шаги. Снег быстро таял под солнечными лучами, и сначала Касьян не понял, в чем дело — в яме, едва сантиметров пятьдесят глубиной, копошились комочки грязи, чуть слышно попискивая. Полубой присел на корточки, подхватил один комок, потом второй. Оба прекрасно уместились в сложенных ковшиком ладонях, мало того, писк прекратился и Касьян почувствовал, что исходящий страх, который он ощущал, уступил место спокойствию и умиротворению. Он протер от налипшей земли зверьков. Дикуши были размером с крысу, с остренькими мордочками. Светлая, почти прозрачная чешуя была мягкой, глаз почти не было видно, так, щелочки какие-то. Они тыкались черными носами в пальцы, щекотали ладонь коготками на коротких лапах, смешно помахивали хвостами. Полубой встал во весь рост и огляделся. Мать могла находиться рядом и не потерпела бы чужака рядом со своим потомством.

Касьян аккуратно положил зверьков на землю, вернулся к костру, взял одеяло, отнес к яме и, расстелив, устроил дикуш на нем, соорудив нечто похожее на логово. Повозившись, обустраиваясь, они прижались друг к другу и уснули.

Полубой провел на плато три дня, дожидаясь, когда к зверькам выйдет мать, но так никого и не увидел. Он пытался кормить дикуш консервами, сушил подмокшее одеяло, подкладывая под дикуш на это время свою куртку. Утром третьего дня Полубой в последний раз оглядел заснеженное плато. Консервы кончились еще вчера, мороз с каждым днем усиливался, и одеяло уже не согревало зверьков — они скулили все жалобнее и даже пытались ковылять за Касьяном на слабых лапах, когда он возвращался к костру.

Полубой взял дикуш в руки, устроил их за пазухой, забросил на плечо одеяло и двинулся в обратный путь.

Возле леса у подножия Зеленого хребта его встретил Кондрат, который пошел искать то, что осталось от друга.

— Говорит: помолился, с женой простился, взял лучевик и двинул косточки мои прибрать. Ох и ругался он, — Полубой усмехнулся и покрутил головой, — ну и Таисия, жена его, дома еще мне добавила. А ночью проснулся я, а они, зверята эти, сидят возле кровати и смотрят на меня. Стало быть — глаза у них открылись.

— Так они что, слепые, что ли, были? — спросил Небогатов.

— Ну да. И все, стали за мной ходить, как на веревочке. Я ж хотел их у Кондрата оставить — лучших сторожей и не сыщешь, но он отказался, да и жена ни в какую. Того и гляди младенец народится, а тут зверюги, которые железо грызут, будто мозговую кость. Пришлось мне их с собой взять. Уж как с планеты вывез — лучше и не спрашивай. В сумку, в тряпки замотал и молился, чтобы не вякнули, а они будто почуяли, что нас разлучить могут — сидели, как мыши в подполе, когда кот рядом. Ни звука.

Полубой допил то, что называлось марсофлотским чаем, разогнал перед лицом дым — Небогатов искурил полпачки «Гвардейских».

— Вот так и приобрел я этих зверушек, — сказал Касьян, поднимаясь и потягиваясь. — Однако пора и на боковую. Я ребятам сказал, что завтра тренинг устрою — хочу на аварийный выброс из подбитого модуля их погонять.

— Ты постой. А как же ты этих дикуш приручал, натаскивал?

— Да никак. Привел к кинологам, как чуть подросли — они через полгода уже с кролика были. Ребята из собачника меня на смех подняли: куда, говорят, котят этих? Ну загрузили в кибера имитацию атаки, попер он на меня. Никто и глазом моргнуть не успел, как от того кибера только потроха электронные полетели. След они держат чуть ли не полугодовой давности, команды я им не подаю, просто думаю, что хорошо бы сделать вот так, а иной раз даже и подумать не успеваю, а они уже все делают. Ну бывают накладки. Агламбу Керрора порвали прежде, чем я остановить успел — не до него мне было, а так смирные, даже ласковые, я бы сказал.

— Ты своих ласковых все-таки в каюте держи, — хмыкнул Небогатов. — Ладно, до района операции еще неделя пути. Ты во сколько завтра своих гонять начнешь?

— Думаю, с утра.

— Могу ход сбросить, могу остановиться. Ты не стесняйся, говори, что надо. Как-никак мы здесь все на тебя работаем.

— Ничего не надо, — сказал Полубой, надевая куртку и беря в руку портупею, — мы на ходу все отработаем. А чаек у тебя славный, — сказал он, уже выходя в коридор.

— Вот Кайсарова возьмем — угощу еще. А пока — сухой закон.

— Итак, — Небогатов включил тактический тренажер и над столом повис шар проекции с точками звезд и пылевидной туманностью, — пора и делом заняться. Что видите, господин капитан третьего ранга?

Полубой сдвинул густые брови и прошелся вокруг голограммы, внимательно ее разглядывая.

— Туманность… здесь вроде астероиды. А где это?

— Туманность Серебряная Пыль. Вот это самая близкая к месту действия звезда, это — скопление астероидов, планеты и спутники планет.

— Ага, — Полубой кивнул, — теперь понял. Здесь Птолемей расшарашил Секиру Мауро и забрал «мороженое мясо», так? Вот в этом секторе.

— Хорошо, что тебе не приходится делать доклады на военном совете. «Расшарашил»! Блестяще спланированная и не менее блестяще проведенная операция по перехвату конвоя сопровождаемого почти вдвое превосходящими силами! Именно после боя у Серебряной Пыли наши аналитики насторожились. — Небогатов поиграл сенсорами клавиатуры, увеличивая масштаб. Голограмма расцветилась красными и синими точками. — Красные — конвой, синие — Птолемей. Это его флагман — «Демосфен». Вот здесь, на своей «Лилии» находился Мауро. Чтобы тебе было удобней, классифицируем его корабли по принятой в военном флоте системе.

Полубой присел на стул напротив голограммы, с комфортом вытянув нога, и зевнул, слегка прикрывшись ладонью.

Он знал за своим другом слабость — любую беседу превращать в лекцию, а уж о тактике Кирилл мог говорить часами. Небогатов подозрительно покосился на него, но промолчал. Собственно, расклад сил перед боем Касьян знал — все это подробно разбиралось в прессе, однако раз Небогатов решил уделить этому время, значит, у него были свои интересные соображения.