Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

Решетников облегченно вздохнул. Дело чуть не испортил Казанков. Хлопнув Селиверстова по плечу, он обернулся к остальным:

— А что, мужики, подумаем, как отблагодарить гостя?

Банкир усмехнулся и окинул их ехидным взглядом. Все потупились, бросая сердитые взгляды на Казанкова. Вот ведь посадил в лужу, так уж посадил. И то правда, ну что они могли предложить одному из пяти самых богатых людей человечества. А слово-то сказано… Но Селиверстов сам пришел им на помощь:

— А вот Геннадий Павлович говорил, что рыбка в вашей речушке завелась. Плотва, там, ерш. Вот если рыбалку организуете назавтра, чтоб ушицы с дымком поесть, да под водочку, вот за это спасибо скажу.

— Да хочешь — сетью, хочешь — динамитом, хочешь — плотину поставим: ходи пешком да собирай ершей, — воскликнул Охлупков.

— Нет. На удочку чтобы, с поплавочком.

— Сделаем, Игорь Андреевич, — кивнул Решетников.

Рыбалка удалась. Хоть для того, чтобы наловить потребное для ухи количество рыбы, пришлось пройтись бреднем по холодной апрельской воде. Там берегу Смородины, решили, что представителем Нового Города в столице империи будет Емельян Казанков. Хотя бы на первых порах, поскольку уговорить его удалось, только пообещав, что командировка не затянется более чем на пару месяцев.

— Уж так и быть, — пробурчал недовольный Емельян, — вы пока думайте, кто оборону планеты ставить будет. Я как понимаю, Одинцов больше по ближнему бою. Так, Сашок?

— Так, — согласился Одинцов, — по условиям применения тяжелых вооружений и тактике защиты планет я — полный ноль.

Зазнобин, помешивая в котле, задумчиво посмотрел на Решетникова.

— Есть у меня одна кандидатура. Если отпустишь на две-три недели, обещаю, что привезу нужного человека. С опытом, с классическим военным образованием. Мы, вольные люди, ушкуйники, все на «арапа» привыкли, а тут, сдается мне, серьезный подход нужен.

— Добро. Но не больше трех недель. Сам понимаешь, «Псковитянка» уйдет, и останется у нас тут «Садко», который сам больше на дуршлаг похож.

На следующий день Решетников провожал Селиверстова и сопровождающего его Казанкова. Попросив остановиться возле церкви у космопорта, банкир сказал слова, после которых Решетников до конца понял, что Селиверстов на их стороне:

— Пойдем, Геннадий Павлович, помолимся, чтобы дело наше сладилось.

Отметив, что решение проблем Нового Города Селиверстов назвал «нашим делом», Геннадий Павлович был весьма доволен.

Уже перед посадкой в модуль банкир взял губернатора за рукав:

— А и хитер ты, Геннадий Павлович. Только чего ж тянул-то, если такие связи у тебя в столице? Три дня пороги обивал, вместо того чтобы сразу быка за рога брать.

— Ты о чем, Игорь Андреевич? — удивился Решетников.

— Да ладно, — Селиверстов ткнул его пальцем в бок, — за день до того, как мы тебя на совет позвали, была у меня приватная беседа. Знаешь с кем?

— Откуда?

— С Николаем Михайловичем Завойским. Растолковали мне, что есть государству польза, а что совсем наоборот — полный вред. Потому на следующий день тебя и приняли на совете.

— А кто это: Завойский?

— Ну… эх! Ты это брось! — Селиверстов шутливо погрозил пальцем Решетникову, — все ж сладилось, так что и темнить ни к чему. Все, Геннадий Павлович, бывай.

Решетников пожал протянутую руку, обнялся с Казанковым и, отойдя в сторону, проводил взлетающий модуль, пока тот не скрылся в низких тучах. В своем офисе он влез в базу данных «Кто есть кто в Российской империи» и прочитал там следующее:

«Завойский Николай Михайлович — заведующий отдела канцелярии Его Императорского величества по связям с палатой народных представителей и правительством Российской империи».

«Псковитянка» стартовала на следующий день.

Они достали его и здесь… Они прятались, таились, выжидая, пока он встанет на ноги, пока к нему приедут два человека, которых он любил больше всего на свете, больше жизни… и теперь они уничтожат всех! И прекратится древний род, уйдет в небытие фамилия, давшая отечеству прославленных флотоводцев, лихих капитанов, не раздумывая клавших голову на алтарь победы.

Нет, он еще поборется, он не даст застать себя врасплох, как тогда, возле системы Лотар. Пусть тот бой он проиграл — не каждый бой можно выиграть, но он не сдался и не сдастся никогда! Он будет стрелять, рубить, он будет бить кулаками и рвать зубами, но сегодня и здесь он покончит с этой трусливой сворой, которая только и может, что навалиться пятеро на одного и терзать, кусать кривыми клыками, рубить ятаганами, стрелять из-за угла…

Кирилл Небогатов погладил тряскими пальцами лежавший на столе лучевик. Слабенькое ружьишко, но ничего, главное — какой стрелок. Тяжело поднявшись из-за стола, он проверил, не выглядывает ли люк подпола из-под тяжелого шкафа, которым он его задвинул. Нет, все нормально. Даже если удача изменит ему, они никого не найдут. Даже если дом спалят… пусть! Вера — жена офицера, она знала, на что шла. Дочка… Светочка-Цветочек… Нет, он не позволит им глумиться над ними. Все прахом, но задешево нас не возьмут!

Он услышал голос жены. Разобрать, что она говорит, было трудно, но он понял — она благословляла его. И Светочки голосок — говорит, что любит его… Он стиснул зубы так, что челюсти хрустнули. Да, никому вас не отдам. Я — ваш, вы — мои! Пальцы сжали ребристую поверхность вакуумной гранаты. Если уж отбиться не удастся, то…

Кирилл подошел к старинному обшарпанному буфету, попытался отыскать среди пустых бутылок початую, не нашел и локтем смахнул посуду на пол. Он достал из открытого ящика новую бутылку, торопясь, сорвал пломбу. Горлышко зазвенело о край стакана. Он залпом влил в себя водку, сморщился, схватил с тарелки подсохшую вареную картофелину, быстро прожевал. Вот, полегче стало. Дрожь в руках прошла.

Достав с полки лист бумаги и «вечный» карандаш, он вернулся к столу. Под ногами хрустели осколки.

«Ребята! Они достали меня, и если вы читаете это письмо, значит, живым я им не дался. Мы были хорошими друзьями, честными друг перед другом, и вам не в чем себя упрекнуть. Особенно в том, что мне повезло меньше других. Костя, я знаю, ты их найдешь, Касьян, рассчитайся с ними за меня…»

Ему показалось, что затянутое морозным узором окно на миг потемнело — кто-то прошел к двери.

«… они уже здесь, за дверью. Как бы то ни было, Верочку и Светланку я им не отдам. Пока, ребята, не поминайте лихом. Кирилл».

В дверь коротко постучали. Небогатов погасил свет. Стук повторился.

Чей-то голос назвал его по имени. Он зло усмехнулся. Интересно, кажется, хотят предложить переговоры. Будут вежливы, улыбчивы, будут спрашивать про эсминец, про новое вооружение, предложат деньги, страну проживания на выбор… Он не продаст свой «Дерзкий» и не посрамит звания русского офицера. Света, ты будешь гордиться отцом…