Максим Хорсун - Пусть всегда будут танки

В тот день действительно произошло немало странного. Реальность словно давала нам подсказки, однако сложить их пеструю мозаику в осмысленную картину мы не могли.

Говорили о двух армейских грузовиках, которые кто-то видел на Феодосийском шоссе, они двигались в сторону Симферополя, но исчезли, свернув на объездную трассу, ведущую в евпаторийском направлении. В тот день велись внеплановые ремонтные работы на правительственной телефонной линии Ялта – Симферополь – Москва, а начальник связи Черноморского флота подал адмиралу рапорт о «временных неполадках в работе некоторых систем». Группа захвата КГБ ворвалась в квартиру Валентины Прокофьевой, но там не оказалось ни души, хотя в зале работала радиола, а на кухне в сковородке подгорали оладьи, подсказывая, что хозяйка только-только была здесь. В степях в окрестности НИП-10 появились странные грибники с пустыми лукошками, на все вопросы местных они отвечали односложно и дежурными фразами, при этом широко улыбаясь.

Вечером мы снова слегка поскандалили. Янсонс привел на пункт управления водителя «Красного Прорыва» – Тараса Бормачука. Командование не возражало, чтоб Бормачук сменил меня за джойстиком, если я захочу передохнуть и посидеть в сторонке с кружкой чая или даже взять выходной. Бормачука пришлось выставить за двери, а Янсонсу дать понюхать свежевымытый хозяйственным мылом пролетарский кулак.

На новом спутниковом снимке можно было заметить два танка. Наша «Оса», как и ожидалось, проделала огромный путь, пока мы дрыхли. Космонавты прекрасно справлялись с управлением, и проблем с машиной у них не возникло. С диаметрально противоположного направления к аномалии на всех парах несся «Хаунд». Это тоже был робот-одиночка вроде нашей «Осы», потому что прибытие основных сил противника ожидалось с другой стороны.

– Если начнется перестрелка, – обратился к нам Гагарин, – у нас есть приказ держаться от «Осы» как можно дальше, поскольку в первую очередь под огнем окажется именно танк.

– Да это же элементарно! – сумничал Янсонс, ерзая в командирском кресле.

– Ага, – просто ответил Гагарин, который находился где-то на Луне.

– Ожидаемое время прибытия – семь тридцать по Москве, – сказал Минаков, в это время именно он управлял танком при помощи пульта на выдвижной консоли.

Аномалия была совсем близко. Так же был близок и огневой контакт с неприятелем. Кровь начинала шуметь в ушах, стоило лишь подумать о предстоящем деле.

…Еще не совсем стемнело, когда к КПП гарнизона подкатила пара грузовиков. Из кабины первого выпрыгнул капитан КГБ.

– Девятое отделение, – представился он начальнику караула, – у меня распоряжение провести срочные работы на радиорелейной станции. – И он развернул в свете прожекторов соответствующую бумагу.

Начальник караула соображал следующим образом. Буквально неделю назад в НИП-10 и евпаторийском НИП-16 закончили установку новых японских радиорелейных станций фирмы «NEC». Их отладка уже закончилась, но мало ли что могло случиться с тонкой импортной электроникой.

– Я доложу командиру. – Боец взял бумагу и кинулся с ней в караулку.

Бугаев находился в штабе части, в эти дни он, как и мы, с особой неохотой покидал свой пост. Он ничего не знал о направленных к нему специалистах Девятого отделения КГБ. Связи с Москвой почему-то не было, в телефонной трубке визжали помехи, и бормотало радио на болгарском языке. Начальник НИПа вызвонил Рюмина и распорядился, чтоб тот нашел способ связаться со своим руководством и выяснить, что к чему. Сам же накинул шинель и направился к выходу, собираясь пообщаться с прибывшими кэгэбэшниками. Зазвонил телефон, Рюмин сказал, что сейчас во всем Крыму проходят внеплановые профилактические работы на правительственной линии, связаться с континентом по старой линии не удается тоже – скорее всего в Красноперекопском районе опять повалило ветром несколько старых телеграфных столбов, стоящих там со времен Вест-Индской компании.

Тогда Бугаев разрешил пропустить транспорт. Он дождался Рюмина в кабинете и вместе с ним пошел встречать прибывших специалистов.

Примерно в это же время двое замерзших курсантов, которые давно стояли в наряде и ожидали смену, заметили человека, бредущего из степи к ограждению техзоны.

В ответ на «стой, кто идет!» подозрительный тип отмахнулся уверенным жестом и громко сказал, что он из «Единства». Курсантам не один раз уже доводилось класть лицом в грязь танкистов, которые регулярно выбирались за охраняемую территорию, чтобы купить спиртного, а потом возвращались окольными путями. За каждым таким инцидентом обычно следовал неприятный «разбор полетов», потому на этот раз курсанты действовали менее решительно. Они опустили оружие и стали приближаться к «танкисту».

– Ой, а это еще кто? – заорал вдруг человек, указывая подбородком в степь. На окутанных сумерками холмах возникли несколько силуэтов. Курсанты вскинули автоматы, поворачиваясь к идущим из степи, в это время в руке «танкиста» появился пистолет с глушителем. Два хлопка были почти не слышны на фоне истеричной автоматной очереди: стреляли с противоположной стороны гарнизона.

…Младший лейтенант Бойко, скучавший на посту возле штаба части, без интереса посмотрел на подъехавшие грузовики. Когда из-под брезента выпрыгнул человек в камуфляже и с винтовкой «М-16» в руках, младший лейтенант скорее удивился, чем встревожился. В голове не укладывалось, что на секретный объект могли проникнуть чужие. Иностранное оружие? Ну, наверное, какое-то подразделение получило на вооружение импортные стволы… релейку в НИПе поставили японскую, так почему же не могло случиться так, что кому-то достались штатовские винтари? Может, они трофейные. Или, может, это делегация по обмену опытом…

Бойко колебался буквально несколько секунд, затем перещелкнул скобу предохранителя и рванул автомат вверх. Но было уже поздно: под брезентом лязгнуло, голова младшего лейтенанта дернулась, словно от молодецкой оплеухи, по асфальту забарабанили тяжелые капли. Прежде чем потерять сознание, Бойко успел стиснуть спусковой крючок. Автоматная очередь прошила сумерки, заставив выпрыгивающих из грузовиков людей пригнуться.

Бугаев и Рюмин были фронтовиками. Бугаев оборонял Москву, а Рюмин в числе первых принял бой с фашистскими танками группы армий «Север» на советско-прусской границе. Поэтому, заслышав первые выстрелы, они не стали долго думать. Гарнизон огласили сирены, вспыхнули прожекторы. Казармы загудели: сотни солдат в считаные минуты были поставлены под ружье. Бугаев на посту начальника НИПа зарекомендовал себя как хозяйственник; его солдаты вечно что-то красили, белили, подстригали кусты, сажали деревья. Но помимо этой мирной личины он обладал совершенно иной ипостасью. Все мы знали, что Бугаев – мастер спорта по пистолетной стрельбе и снайпер. За штабом даже был построен тир, чтобы он мог тренироваться. Солдат в гарнизоне тоже школили, будь здоров. А еще на территории были окопы и капониры на случай, если придется держать оборону. Но в тот вечер занять укрепления наши не успевали.