Стас Тихонов - Отличительный признак

– Господа консулы, я думаю, имеет смысл прерваться. Сведения Кима, если они подтвердятся, могут иметь огромную важность. Давайте получим ответ от иммунологов и продолжим завтра. Вы сказали всё, что хотели, Ким?

– Почти, – Ким посмотрел на Эдо. – Если я прав, то вся эта история с удобрениями не связана с лихорадкой. Тогда Мак ни при чём.

Эдо помолчал, раздумывая:

– Лично я никогда не верил, что это его вина. Но дождёмся результатов.

– Ещё кое-что, – сказал Ким. Он напрягся, чувствуя, что вступает на опасную почву, но всё-таки продолжил: – Если я прав, то «восемь-семь» нужно немедленно открыть. Это не эпидемия.

– Даже если вы правы, это ещё не исключает эпидемию, – проскрипел Штайнер. – Генно активные агенты, знаете ли…

– Я знаю! – прервал его Ким. – Но как вы не понимаете?! Если я прав, то почему люди продолжают болеть, когда сектор изолирован?! Агент надо принимать постоянно, иначе его действие прекращается!

– Значит, ты не прав, и это эпидемия! – рявкнул старший силовик, начиная терять терпение. – Ещё варианты?!

Этот самый вопрос не давал Киму покоя с того момента, как он узнал про смерть Пал Паныча. И сейчас он решился предложить единственное возможное объяснение:

– Там, внутри, им продолжают давать эпитахин.

Консулы на экранах молчали: по лицу Эдо было ничего не понять, Штайнер скептически поджал губы.

– Тогда те, кто это делает, – грёбаные террористы, и мы, открыв этот проклятый сектор, выпустим их на свободу, – чётко проговорил Поляков, понизив голос– Если – если! – это правда, я запущу туда своих парней, и они их возьмут.

– Кого возьмут?! Посмотрят, кто последний жив останется?! – воскликнул Ким. – Пока вы держите сектор закрытым, люди и дальше будут умирать!

– Пожалуйста, Ким, не горячитесь так, – это заговорил Эдо. – Мы все хотим решить вопрос как можно скорее, но мы не можем себе позволить ошибиться. Если ваша версия подтвердится, я считаю, мы должны завтра же созвать экстренное совещание Совета. Господа консулы?

– Определённо, – согласился Штайнер. Поляков помедлил и кивнул.

– А теперь давайте все отдохнём, – заключил Эдо. – Завтрашний день может быть насыщенным.

– Удовлетворите моё любопытство, юноша, – Штайнер посмотрел на Кима, приподняв брови. – Ведь вы техник, если я не ошибаюсь?

– Первой ступени, – тихо подтвердил Ким.

– И вы по собственной инициативе бросили рабочее место ради самовольного проникновения на закрытый участок – что само по себе уму непостижимо? Безо всякого на то права, ни с кем не посоветовавшись; бог знает чем там занимались… Не слишком ли вы самоуверенны для стажёра-механика?

Ким сглотнул.

– Просто я считаю, что быть полезным для Города – главная обязанность каждого его жителя, – он перевёл дух и добавил совсем тихо: – И ещё я не верю в Судьбу.

– Молоток, дружище, – одобрительно заявил Ерик по дороге в синтет-сити. Народу на улицах было уже мало, и они с комфортом расселись в вагоне. Ким чувствовал себя так, словно по нему несколько раз прокатился туда-сюда погрузчик.

– Честно говоря, я думал, они меня размажут, – признался он. – Прямо там Поляков и закопает.

– Ага, я тоже так думал, – радостно отозвался Ерик. – Атак до завтра ещё куча времени. Пока-а ещё они узнают, что ты наплёл про этот эпитахин.

– Я не наплёл про эпитахин, – сказал Ким. – Только про то, откуда я его взял.

Ерик выпучил глаза.

– На самом деле я нашёл его не внизу, – объяснил Ким. – Он был у меня в кармане комбинезона.

– Что-о?

– Ну да, и я его перед встречей успел отвезти Грише в иммунологию. Судя по тому, что он рассказывал, их ненормальный главный уже наверняка вкатал себе дозу и вовсю проводит опыт in vivo.

– Да откуда эта хрень у тебя в кармане-то?! – возмущённо воскликнул Ерик.

– Точно не уверен, – честно сказал Ким. – Я хотел отмыть комбинезон и нашёл картридж с биркой. И… мне кажется, он там появился после того, как мы прокатились в лифте. Там только один человек был в сознании, и у него как раз могла иметься такая штука. Ерик некоторое время соображал:

– Готам? – недоверчиво спросил он. – На кой ему это делать?

– Не знаю, – Ким покачал головой. – Думаю, он хотел доказать, что сказал правду.

– Или тебя подставить, – внезапно озарило Ерика. – Он же знал, что мы ищем. Может, там просто водичка, а ты теперь в жопе.

– Помнишь, ты сказал, что вы с Индрой кого-то из синтетов отделали? – спросил Ким. – И Готам тогда спросил, сильно ли.

– Ну и что?

– Ему было не всё равно, – объяснил Ким. – Может, синтеты и не добрячки, но и не машины бесчувственные. Он мог хотеть помочь.

Ерик наморщил нос, но не стал, как Индра, называть Кима наивным идиотом – спасибо и на том. Помолчав, он спросил:

– А почему ты сразу картридж Полякову не отдал? Зачем сам к иммунологам таскался?

– Понимаешь, я думаю, Мак не сказал мне прямо идти к его отцу, потому что либо боялся, что кто-то подслушивает, либо не доверял кому-то из консулов, – объяснил Ким. – Уж не знаю, почему, но если у него были основания… Вдруг я бы отдал эпитахин не тому?

Ерик какое-то время покумекал и изрек:

– Не, друг, всё может быть, но Поляков-то свой. Зуб даю.

На этот раз промолчал уже Ким.

За этот день столько всего случилось: разговор с Сугар, побоище в цеху переработки, Готам, Лиз, Триада, – что Ким, едва добравшись до ячейки, свалился на постель и отключился. Однако прошла, казалось, всего минута, и в его сон ворвался грохот шторки.

– Тебя, – буркнул Ерик, закидывая ему на кровать пластфон. Дикарь был в одних трусах и выглядел очень недовольным. – Достал бы ты себе новый, а? Я вам не почтальон.

Прежде чем Ким успел что-то сказать, Ерик решительно прошлёпал на выход. На экране пластфона, под часами (полвторого ночи), терпеливо мигало лицо Сенны.

– Это очень важно, Ким, поэтому слушай внимательно, – начал псикодер с ходу, безо всяких там глупых «удобно ли тебе сейчас говорить» или «извини, что разбудил».

– Мм? – Киму сейчас плохо далась бы осмысленная речь.

– Завтра будет экстренно созван Совет Города. На нём должны решить, открыть «восемь-семь» или оставить запертым.

– Угу… В смысле откуда вы?..

– В Совете восемь консулов, – продолжал Сенна, как будто и не слышал. – Но реальный вес имеет только Триада. Остальные пятеро формулируют свою позицию, но Триада большинством голосов может наложить вето на любое решение. Это понятно?

– Понятно, – пробормотал Ким, изо всех сил пытаясь не заснуть во время этой спонтанной ночной лекции по политологии.

– Завтра как угодно – любой ценой, слышишь? – ты должен попасть на Совет.

– Что? – А вот теперь сна у Кима не стало ни в одном глазу– Зачем?!

– Чтобы повлиять на решение Триады, – невозмутимо сообщил Сенна.