Вадим Денисов - Идущий на Север. Долина Башен

Меня всегда привлекала эта часть городов, красочная, шумная и суетливая. Целый день слышатся звонкие голоса торгующихся с лавочниками женщин, щебетанье детворы, стук копыт и колёс и протяжные крики мужчин, несущих на голове огромные подносы с горячими, только что испечёнными кренделями. Там вообще хорошо пахнет, в отличие от дальних переулков.

Центральный квартал Грандура отличается от других городов, и далеко не в лучшую сторону. Главных улиц четыре, они ведут к ратушной площади. Да, они пошире и посветлей. Остальные улицы здесь настолько узки и извилисты, что часто приходится прижиматься к шершавым стенам домов и давать дорогу навьюченным поклажей ослам. Дома здесь выше, есть даже четырёхэтажные, как с подъездами, так и с внешними деревянными лестницами, а дворики тесней. Гораздо меньше лавчонок, таверн и постоялых дворов, а значит, и ночного освещения улиц.

На южной стороне такого района, в верхнем этаже высокого ветхого здания, уныло маячившего над крохотной площадкой со статуей, безжалостно состаренной перепадами температур, и жил нужный мне человек. По крайней мере приметы места описали так.

– Как, говоришь, она называется?

– Улица пророка Нуба Колченогого.

– Эй, смертный! Иди сюда! – тут же рявкнул друг. – Да, именно ты! Пожалуйста…

На дальнейший разговор у доброго охотника за головами вежливых слов не хватило, поэтому он взял понравившегося бедолагу-прохожего своей ручищей и осторожненько поместил туда, где его было удобно допрашивать. Я с некоторым смущением огляделся, прямо неудобно, ведём себя, как захватчики.

– Всё выяснил, Марк, нам туда!

Быстро он. Опыт.

– Ты бы поосторожней, что ли… Видишь, какой тощий, сломать можешь!

– Это они от злости и зависти худые. Самая вредная чернь. В поле работать не хотят, лезут в города и большие посёлки, но и там не могут найти себе места. У нас есть такая поговорка: «Мужика надо уважать, пока он на земле трудится». А городских попрошаек всегда полезно лишний раз выпороть! Не сомневаюсь, что так же считают и на твоей родине.

Даже задумался на секунду.

– Что жмёшь плечами?

– Ну, наверное, где-то так оно и есть, – уклончиво молвил я, вспоминая бесчисленных мигрантов, многие из которых, едва приехав в столицу, быстро обрастали сладкой атрибутикой столичной жизни, но продуктивно работать не собирались в принципе, известное дело: столица кормит, даже если ты не работаешь.

На улицах, действительно, было неспокойно.

Какое-то время мы шли по главной улице, кое-как освещённой редкими масляными светильниками возле заведений. По сути, город не освещается. В редких случаях фонари вывешиваются и у жилых домов, а во время празднеств или визитов важных персон в специальные кронштейны на стенах вставляются смоляные факелы.

Проезжая часть широкая, пробегающие мимо странные личности пока ещё ни разу не нарывались на хороший пинок от Геллерта.

– Какое верное чутьё у этих бродяг! – удовлетворённо произнёс Гел.

Один раз навстречу быстро прошла пара гвардейцев, напряжённых, со злыми лицами. Лучшие бойцы лорда мазнули по нам глазами, оценили статус и сразу потеряли всяческий интерес.

Ещё через сотню метров я услышал, как в боковом переулке кто-то истошно заорал, взвизгнула женщина, а через несколько секунд из темноты выскочил человек, на бегу вытирающий длинный кривой нож полой куртки.

– Вы с Гикой правы, что-то случилось.

– Похоже, следующим будет переулок, который тебе нужен.

– Там должен быть рисунок на двери: лук с двумя стрелами.

Здесь нет номеров домов. Над каждым крыльцом висит доска или щит, на котором намалевано какое-нибудь изображение. Чаще всего это дикие животные, потом идёт астрономия, ну а самые информативные – знаки ремёсел. Порой сам дом и его владелец имеют одно и то же прозвище, отсюда же идут корни многих фамилий… Хорошо, что в Грандуре упорядоченная планировка, радиальная. В некоторых городах переплетенья узких улочек казались мне причудливым лабиринтом, разобраться в котором с ходу очень сложно.

В южных городах побережья есть всё, что так ценят романтически настроенные путешественники на Земле: окна со ставенками, крошечные дворики, каменные лестницы, арки и балконы с цветами. Можно было бы сказать: тут время остановилось… Не получится, время на дворе актуальное, это не сбережённая старина, а реальная жизнь. Ты теперь современник.

Нужный мне переулок начинался каменными ступенями, здесь их много: в центре города находится самая высшая точка рельефа, уклон идёт к стенам, вдоль которых проходит большая сточная канава, смывающая всю грязь в ров и унося её за пределы крепости.

Вот опять тревожный топот лошадей!

Я прочитал название на табличке – она. Улочка была шириной в два метра, все ставни закрыты, света нет вообще.

– Факел надо было прихватить из дилижанса, вот что мы забыли! – сообразил я.

– Поздно… Да и Гика бы ворчать начал, – откликнулся друг и тут же перевёл разговор на другую тему: – Кто же он такой, Марк?

– Знаменитый в прошлом охотник, проводник и старатель, отлично знающий горные районы.

– Но с чего ты решил, что он всё выложит тебе без утайки?

– У меня есть рекомендательное письмо от его старого приятеля, очень уважаемого человека из Мидовы, – серьёзно ответил я.

– Ты отлично подготовился.

– А это мы проверим! Осторожно, Гел, тут ступеньки…

Бр-р… Не хочется мне жить в Грандуре. Мрачно. Если уж на центральной улице было темно, то в переулках вообще полная задница, хоть глаз выколи. И как прикажете разглядывать рисунки на дверях?

– Поганая улица в поганом городе, живущем под дланью старого самодура, – Геллерт коротко выдал первые впечатления. – Знаю я такие закоулки! Стоит только человеку с благородной внешностью свернуть с центра, который патрулирует гвардия, в ближайший переулок, как к нему тут же пристаёт какой-нибудь попрошайка, старающийся заманить несчастного в тёмный уголок под острый ножик напарника… Знаешь, сколько я перебил таких подлых душегубов? Больше, чем пуговиц на камзоле у лорда.

– Да не ворчи уж так, пришли, похоже!

– Не ворчи? Посмотри туда, приятель! Видишь, притаился?

Вглядевшись, я заметил силуэт человека, вжавшегося спиной в узкую щель между домами. Накинув капюшон на голову, он неподвижно стоял в темноте, не выказывая каких-либо признаков, по которым можно было определить цель его нахождения здесь.

– Отличный образчик, вынюхивает, стервец… Эй, ты, в капюшоне, призрачья сыть! Брысь отсюда, пока я не сделал тебе третью ноздрю! Считаю до трёх! Раз! Два!

Силуэт рывком отклеился от стены, повернул голову в нашу сторону и что-то зло выкрикнул Геллерту в ответ.

– Ах так, лягушка заквакала? Клянусь новым мечом, Марк, ему крышка! – воскликнул воин, бросаясь вперёд с обнажённым клинком.