Галина Нигматулина - Со-рин твоего дома

Успокоили, сказав, что так уж и быть выделят небольшую «кладовочку». И при этом, сдерживая свое веселье, Анаишшш так притворно вздыхал, качая в раздумье головой. Зараза белобрысая!

А еще по моей «слезной» просьбе мне все-таки устроили экскурсию по космическому кораблю!

Ведь маленькая глупая беременная самочка никогда ничего подобного не видела.

– Ну хоть один раз, пожалуйста! Дэй, это ведь безопасно. Когда еще будет такая возможность? Все равно делать нечего. Пока в силах ходить, прошу, мой лорд… – И так заглядывала в его насмешливые умные змеиные глаза, теребя пальчиками здоровенную мужскую ладонь. Так по-щенячьи смотрела…

Не отказал. Правда, шепнул на ухо, что я молодец, быстро учусь. Уже пытаюсь им манипулировать. Только зря, это не нарушает их правил, поэтому и можно. А еще ему приятнее видеть улыбку своей со-рин, чем чувствовать ее страх. И такой властный поцелуй…

В тот момент я почувствовала себя ребенком, которому сделали рождественский подарок.

Да-а-а, все встреченные мной по пути во время осмотра крейсера нааганиты еще долго будут со снисходительными улыбками на суровых лицах вспоминать свою ассиэри и ее: «Ох, ах, ух ты, ну ничего себе! Это просто чудо! Фантастика! А это для чего? А это? Ой, а вот это?! А такого я даже в кино не видела… Здорово! Лиасс, а это твоя рубка?! А на открытый космос через экран можно посмотреть или что там у вас используется? Не-е-е, не испугаюсь. Твою мать!..»

А Шэйтассс намного приятнее, когда так улыбается. Не такой жесткий. Вот может же, когда захочет.

Так мы и жили…

Малыши росли.

С каждым днем я становилась все круглее, тяжелее и неповоротливее, а нетерпеливо потирающий «ладошки» Грран, проводящий ежедневный мониторинг моей беременности и физических показателей организма, все более довольным. Вскоре он нам сообщил, что роды, судя по развитию детенышей, как он и предполагал, начнутся через две-три недели. И он уже в предвкушении этого события. Ведь именно ему посчастливится стать тем доктором, кто примет в свои руки первую самочку нааганитов…

С одной стороны, скорое рождение близнецов меня безмерно радовало, с другой стороны с каждым днем все больше пугало. Несмотря на то, что я чувствовала себя просто замечательно и все время храбрилась, мне, как и любой женщине, было страшно. Роды – это всегда боль и риск. А в моем случае вообще неизвестно, как все закончится, ведь я была беременна от нааганита. Поэтому гарантий никто не давал…

Моя рука просто поселилась на животе. Я все время прислушивалась к энам. Постоянно с ними разговаривала, стараясь их не пугать своим упадническим настроением: «Все у вас будет хорошо, а вот у меня… Дура, о чем думаешь?! Они же все чувствуют! Вон как забеспокоились. У нас все будет хорошо. Я вас очень люблю! Тише, мои хорошие, тише…»

Я даже по этому поводу поговорила с ньером. Под гневное шипение Анаишшша заранее попросила Дэйрашшша при худшем варианте, когда выбора совсем не останется, дать мне убойную дозу снотворного и сделать все, чтобы спасти близнецов. Здесь ведь тоже практиковали «кесарево сечение», для не разродившихся со-рин. Вот только после него даже первородки не выживали. Ослабленный и отравленный беременностью и «даром жизни» организм матери не справлялся с хирургическим вмешательством, отторгая искусственную стимуляцию и медицинскую помощь извне. Изношенный, отработанный материал, выполнивший свою функцию, просто переставал бороться за жизнь. И с этим ничего не могли поделать.

И зачем я только просмотрела по консоли «видеоролик» на эту тему, интересуясь, а как происходят роды у со-рин нааганитов? А если тяжелый случай? А как спасают?

После этого даже стала кричать по ночам от кошмаров, пугая спящих рядом со мной братьев. За что и получила от ньера выговор, когда узнал причину моих слез. Еще и заблокировал всю вредную для моей психики информацию, отрезав мой нуарр от «сети» своим кодом. Теперь в инфосистему могла входить только после его одобрения или с разрешения иссаэра. Ну хоть атик не стал насильно впрыскивать. Я пояснила, что беременным часто снятся всякие ужасы перед родами. Это нормально. Так тоже бывает, честно, просто я очень впечатлительная. Поверили…

А еще чем ближе мы подлетали к планете зеленых нитхов, тем чаще я задумывалась над тем, а что меня там ждет?

Ведь мне предстояло жить в гареме Дэй-рашшша. Среди его рин, его наложниц и фавориток. Увидеть тех, кто эти годы грел Анаишшша. Ведь Грран запретил ньеру и иссаэру меня трогать, а там такой цветник! И этот цветник ждет своих оголодавших лордов. И меня, ассиэри, которая, в отличие от других со-рин, собирается, если на то будет воля всевышнего, дать третьему лорду не только потомство, но и задержаться в этом мире надолго…

– Надин, ты в последнее время сама не своя. Тихая, задумчивая, так далеко. Что с тобой происходит, девочка?

Забрав у меня эйши, который я крутила в ладонях, думая о своей жизни и будет ли она у меня вообще, рядом на кровать присел Анаишшш. Потянув меня за руку, осторожно пересадил к себе на колени, нежно обняв.

– Ничего. Глупости всякие в голову лезут о родах, о ваших рин, о тебе… Ты возвращаешься домой, вот и… А, не важно.

Попыталась незаметно смахнуть набежавшие слезы. Мои нервы и правда были уже на пределе. Одна только мысль, что он будет с другой… Только мысль. А если почувствую, что мне тогда делать? Это разобьет мне сердце, и Дэй… Тот точно пойдет. Зачем сдерживаться, когда правила не запрещают? Хотя при чем здесь правила? Это их образ жизни. Больше месяца ждать никто не захочет. Да и потом тоже не станет…

Тяжело вздохнув, обняла напряженное мужское тело. Дурочка, ты об этом знала с самого начала. Только казалось, что это время никогда не наступит. И вот… Завтра мы уже будем на Шимморе.

– Лена, посмотри на меня. – Не грубо, но насильно, преодолевая мое сопротивление, подбородок вздернули вверх.

– Снова за старое? – Насмешка в сиреневых глазах и снисходительная улыбка, словно я неразумный ребенок. – Глупая, я ведь тебе уже говорил, зачем мне горькая толла, если у меня есть сладкий, нежный и очень вкус-с-с-сный гуар? – Приник к моим губам, начиная их пить, обволакивая меня своим запахом.

– Когда наступает голод, будешь рад и толле. Раньше же питался, – прошептала я в мужское плечо, восстанавливая дыхание после его поцелуя, нежась от рук, гладивших мою напряженную спину, и пальцев, зарывающихся в волосы.

Над головой фыркнули:

– Ничего с-с-страшного, значит, поголодаю. Зато потом… – Мое ухо обдали своим дыханием и многообещающе прикусили мочку. – Сама еще пощады просить будеш-ш-шь, с-с-сладкая. И не только от меня. Боюсь, ты скоро сама пошлешь нас к рин, потому что мы с братом больше не будем себя сдерживать.