Никита Аверин - Метро 2033. Крым-2. Остров Головорезов

Она указала спутникам на дом, дав понять: обходим с двух сторон.

Идти первой совершенно не хотелось. Бандеролька сердито дунула вверх, убирая с глаз челку, и на полусогнутых как можно тише двинулась вперед. Телеграф сопел сзади.

За домом, в заросшем дворике, расположилась компания. Увидеть всю сразу Бандерольке не удалось: она выглядывала, «вскрывая» угол, и тут же пряталась под защиту стен, нарезая пространство секторами.

Горел костер, на нем булькал походный котелок, и рядом сидели четверо: одна женщина и трое мужчин. Все одеты в черное. На шее у женщины, обритой наголо, болталась «балаклава». Рыжий, с небольшим хвостиком, бородатый мужик, узколицый, в очках, помешал в котелке длинной ложкой.

– Не пора снимать, Иванович? – спросила женщина.

Бандеролька машинально отметила, что фырчанье «Мародера» сюда не доносится: это бывает в складках местности, звук будто блуждает и уходит в сторону. В саду было полутемно из-за переплетенных веток деревьев и увившего их винограда.

– Осмелюсь предположить, что не пора, – подчеркнуто вежливо ответил Иванович.

Второй мужчина, полный, короткостриженный шатен, интеллигентно улыбнулся.

– Этот спор лишен смысла, проверить можно только эмпирическим путем.

– Однако, уважаемый Артем, ваш ответ, как обычно, лишен смысла.

Бандеролька спряталась за угол и оттуда прислушивалась к вежливому диалогу.

– Почему это лишен? Нет, Иванович, тут я с вами не согласен!

– Тихо вы, – лениво бросила барышня, – подумаешь, каша. Орете, как потерпевшие, а поблизости листоноши шастают.

У костра замолчали. Бандеролька обернулась и обменялась взглядами и жестами с Телеграфом. Бывалый листоноша давал понять: нападаем и берем тепленькими, желательно взять «языка». Бандеролька, в принципе, не возражала, хотя предпочла бы еще немного посидеть в засаде.

– А что мне листоноши?! – горячился Артем. – Подумаешь, листоноши! Богдан рассказывал, как их делал – ну чисто котят раскидать.

– Не накликай! – в унисон оборвали его спутники.

Все интереснее и интереснее.

Телеграф тронул Бандерольку за плечо: пора. Она прижалась к стене, пропуская Телеграфа вперед: конечно, командир в отряде – Бандеролька, но боевой опыт в данной ситуации важнее.

Листоноша скользнул за угол. У костра стало очень-очень тихо, а потом с другой стороны раздался вопль:

– Полундра! Всем лежать, руки за голову, и бояться! Ты, морду опустил! Кастрирую, разделаю, как папа Карло Буратино!

Это в бой вступил Стас. Стрельбы не последовало. Бандеролька осторожно выглянула: Телеграф и Стас нависали над людьми в черном, уложенными мордами в пол. Варево в котелке убежало, и, шипя и воняя подгоревшим жиром, проливалось на угли. Телеграф подошел к пленникам, пинками заставил их расставить ноги, вытащил из кармана пластиковые стяжки:

– Руки за спины. Быстро! Кому говорю!

Черные не сопротивлялись. Женщина подняла голову и пронзила Бандерольку ненавидящим взглядом.

– Не смотреть! – заорал доктор. – Глазные яблоки удалю!

Женщина послушно уткнулась лицом вниз. Телеграф скрепил руки пленных за спинами.

– Теперь можно и поговорить, – сказал он. – Кто будет хорошо себя вести и отвечать на вопросы, останется жив. Начнем с простого: вы кто?

Молчание было ему ответом. Телеграф кивнул доктору, Стас подскочил к рыжему Ивановичу и дернул его за волосы вверх, приставив к горлу нож.

– Отвечай. Быстро.

– Проклятый листоноша, – пробормотал рыжий. – Все равно вам хана.

– Это – второй вопрос! – обрадовался Телеграф. – Почему нам хана?

– Вы не на своей территории, – ответила бритая женщина. – Вы здесь чужие. Шастаете, вынюхиваете по всему Крыму. Ваше время прошло.

Бандеролька напряглась. Ей почудилось движение в заброшенном доме. Заглянуть внутрь не было ни малейшей возможности: окна покрыты толстым слоем паутины, дверь покосилась и ее явно не открывали десятки лет. И все же за грязно-белыми стенами, под проваленной крышей кто-то перемещался. Подмога?

– А чье время пришло? – поинтересовался Телеграф.

– Людей. Не мутантов.

– Ой, как интересно! – оживился Стас. – Люди у нас, значит, могут пикники устраивать на зараженной территории? Без средств защиты? И не мрут от лучевухи?

– Мы – люди, – продолжала женщина. Она снова подняла голову, и глаза ее зажглись фанатичным блеском. – А листоноши – погань, мутанты. Вам пора на свалку истории.

– Продолжай, дорогуша, – мурлыкнул доктор, – слушал бы и слушал. Какой у тебя диагноз? Не паранойка ли, случаем?

– Никто не подаст вам руки! Все люди Крыма будут вас ненавидеть! Вас уже ненавидят!

В доме кто-то был. Бандеролька даже утратила интерес к допросу: расколются эти черные, никуда не денутся. Гораздо важнее – не оставить врага за спиной.

Она сместилась так, чтобы оказаться рядом с окном. Попыталась вглядеться в темноту помещения. Паутина. Но кажется, что там, за мутным стеклом, кто-то перемещается, кто-то ловкий и небольшой. Крысы? После Катастрофы крыс полно, была же теория, что эти грызуны придут на смену человеческой цивилизации.

– А я ничего больше не скажу! Убивайте – не скажу! Я буду молчать и наслаждаться!

– Ага, – согласился Телеграф. – Я тебе пятки из котелка поливать стану, а ты молчи, кто же мешает.

– Звери! Нелюди!

Спутники бритоголовой помалкивали. Только кареглазый пузанчик Артем натужно сопел.

Нет, определенно, в доме кто-то был. Бандеролька не могла оторвать от окна взгляда. Комната кишела мелкими созданиями, стремительными настолько, что не удавалось рассмотреть подробности. У Бандерольки волосы дыбом встали.

– Кто в доме? – спросила она у бритой.

– А ты не знаешь? Вы, листоноши, делаете вид, что все знаете, а не в курсе даже элементарных вещей! – бритая рассмеялась.

«Скорее всего они давно с ума посходили», – печально констатировала Бандеролька.

– Запущенный случай, – похоже, Стас пришел к аналогичным выводам. – Медицина бессильна. Оперативное вмешательство оправдано в единственном случае: если удалим пораженную часть тела, сиречь голову.

Бандеролька снова отвлеклась на дом. Еле слышный звук: как будто кто-то карабкается по стенам. Кто-то некрупный, с кошку размером. Непроизвольно, она запрокинула голову: некогда в доме было печное отопление, и осталась труба. Не полезут же они, кто бы там ни скрывался, через трубу?

– Убивай! Давай же, мутант!

– Заткнись, Настасья, – приказал рыжий, Иванович. – Что ты с ними разговариваешь, с палачами? Разве не в курсе, что листоноши устроили в гареме хана? И про историю с казачьим разъездом не знаешь? Они же – больные. Они нас всех положат.

Бандеролька не знала, что случилось с гаремом хана и казаками, и открыла рот, чтобы спросить…