Никита Аверин - Метро 2033. Крым-2. Остров Головорезов

– Это еще что за дендропарк? Откуда в Крыму тропические растения? – удивился Кайсанбек Аланович и тут же сам себе ответил: – А! Понял! Это, видимо, ботанический сад! Эк его за годы запустения! Разросся, одичал… Боюсь, что этот отрезок пути нам дастся нелегко. Читал я про джунгли, готовьте мачете, друзья.

Сразу после спуска с хребта отряд будто попал в другой мир. Душно, влажно, сыро. Ветвистые деревья смыкаются над головой, папоротники в рост человека полностью поглотили тропу. Толстые, как колонны, лианы свешиваются с гигантских стволов, заплетаются хитрым макраме. Вздыбленные корни путаются под ногами. Земля – не земля даже, а мерзкая смесь грунта и перегноя, чавкает под ногами. Пахнет болотом, ядовитыми испарениями. Поште любая отрава была нипочем, все-таки листоноша, организм сильнее человеческого, иммунитет будь здоров, а вот Воловику, Зиняку и профессору пришлось замотать нижнюю половину лиц тряпками, за неимением противогазов, что, конечно же, комфорта прогулке не добавило.

Шли крайне медленно. Первыми шли матросы, деловито размахивая мачете и с утробным хаканьем срезая особо толстые лианы. Лианы падали под ноги с тяжелым стуком. Потом осторожно ступал профессор, то и дело удивленно присвистывая при виде новых, неизвестных науке видов флоры. Замыкал процессию Пошта, весь мокрый, потный, уставший, с «Тавором» наперевес. За каждым деревом ему чудилась опасность, каждый кустарник таил в себе смерть, а еще по пятам догоняли отряд неизвестные похитители Кости…

Наконец, вышли на небольшую поляну, где можно было перевести дух.

– Уф, – выдохнул Зиняк и воткнул мачете в землю. – Понасажали тут, мать их якорная бухта! Будто своей травы не хватало!

– Вы не понимаете, уважаемый мичман, – возразил Кайсанбек Аланович. – Ведь это же был уникальный объект, часть карадагского заповедника! Сюда свозили культуры со всего мира, с трудом выращивали. Конечно же, после Катастрофы многие погибли – вступил в дело его величество естественный отбор, но уж зато те, что выжили – мутировали так хитро, что теперь борются за звание доминирующего вида, за место под солнцем, так сказать…

– Да и пусть себе борются! – махнул рукой Воловик, – лишь бы нам не мешали. Что за вонь тут стоит, кстати?

Запах вокруг действительно стоял специфический – слегка сладковатый и донельзя противный, как от гниющего мяса.

– Наверное, это орхидеи так пахнут, – предположил профессор, указав на заросли гигантских, изумительно красивых цветов – оранжевых, лиловых, синих, бледно-розовых.

– Я всегда считал, что орхидеи не пахнут, – пожал плечами Пошта.

– О, дружище, – всплеснул руками Кайсанбек Аланович, – тут вы заблуждаетесь! Орхидей, да будет вам известно, более тысячи видов – и это до Катастрофы и всех мутаций! Некоторые очень даже пахнут. А некоторые…

– Пойду понюхаю. – Зиняк вытащил мачете и зловеще взмахнул им. – Посмотрим, как они будут нам вонять, когда я их, сволочей, под корень изведу…

– А некоторые, – повторил профессор, – были даже плотоядными. Ловили мух, да-да, и переваривали живьем.

С предупреждением профессор несколько запоздал. Стоило мичману приблизиться к орхидеям, как несколько тонких, но прочных веток обвили его лодыжки, а сам цветок приглашающее раскрыл лепестки, обнажив маленькую, но самую натуральную пасть – с сотней мелких зубов и потеками густой слюны.

– Берегись! – закричал Воловик.

Зиняк отмахнулся мачете, и зубастый цветок упал к его опутанным ногам. Но на место одного погибшего цветка тут же встали двое. А к побегам присоединились еще с полдюжины, оплетая ноги мичмана, будто паутиной.

Схватка мичмана с хищными цветками происходила в полной тишине (у Зиняка не было времени даже материться), и оттого казалась совершенно нереальной. Зиняк махал мачете, срубая все новые и новые орхидеи, пытался распутать ноги, запутываясь еще больше, а Пошта, Воловик и профессор не приближались, чтобы не угодить в ту же ловушку.

«Копать-колотить! Чем ему помочь? – судорожно думал Пошта. – Стрелять? Бессмысленно, пули цветкам не страшны. Кинуть гранату? Зиняка посечет осколками. Полезть в рукопашную и оказаться в таком же плену? Нет, это не выход. Эх, сюда бы Костю с его бумерангом!».

Выход нашел Воловик. Смекалистый матрос снял свой флотский ремень, намотал на запястье и, раскрутив как следует, метнул конец с пряжкой в мичмана.

– Лови!

Зиняк отбросил бесполезное мачете и двумя руками вцепился в пряжку.

– Тянем! – заорал Воловик.

Профессор Кайсанбек Аланович обхватил матроса сзади и вдвоем они, словно в сказке про репку, потащили мичмана из западни. Пошта же выхватил свой нож и принялся обрубать тянущиеся за ускользнувшей добычей побеги. Пару раз лепестки плотоядных орхидей мазнули листоношу по лицу, обдав вонью гниющего мяса, но в путы Пошта умудрился не попасть.

Разорвав дистанцию до безопасной, весь отряд устало повалился на землю.

– Фига себе, понюхал цветочков, – пробормотал Зиняк. – Может, гранату туда кинуть?

– Не надо. Не переводи боеприпас. Опять-таки, – сказал Пошта, – если за нами действительно идут те, кто похитил Костю, не будем портить им сюрприз. Все, привал окончен, в путь!

Где-то через полчаса – солнце уже поднялось над горизонтом и уверенно карабкалось к зениту – вышли к биостанции.

После Катастрофы уровень Черного моря значительно поднялся, из-за чего часть строений биостанции – в частности, старый дельфинарий, питомник для тюленей и научно-исследовательские лаборатории – оказались частично затопленными. Вообще биостанция сейчас больше всего напоминала город, который Пошта видел только на картинках в старых книгах – Венеция, что в Италии. Протоки вместо проходов, каналы вместо улиц, торчащие крыши домов.

– Вон то большое здание, – махнул рукой листоноша, – наверняка ангар для техники. Если где-то тут и остался батискаф, так это там.

– И что же, мы вот так с ходу полезем искать батискаф? – не поверил Кайсанбек Аланович. – А осмотреться? Место ведь уникальное! Какие исследования тут велись! Вы не поверите!

– Осмотримся обязательно. И разделимся. Вы, товарищи матросы, устроите засаду. А мы с вами, профессор, отправимся на поиски бункера.

– Зверь ты, Пошта, а не листоноша, – пробурчал Зиняк. – А отдохнуть? А поспать? Я уже не помню, когда спал последний раз. Про пожрать уже и не говорю, живот к спине прилип. А тебе все – бункер, бункер…

– Миссия превыше всего. – Пошта был непреклонен. – Надо раздобыть какую-нибудь лодчонку, неизвестно, какая там глубина. Воловик, поищи чего-нибудь.

– Как что – так сразу Воловик, – заворчал матрос.

От усталости, недосыпа и голода отряд начинал проявлять признаки недовольства. Назревал бунт, Пошта это понял. Если пойти на поводу у людей – черта с два их потом заставишь что-то делать. Нет, только дело, только работа. Чтобы времени не было бастовать.