Дмитрий Ермаков - Метро 2033: Третья сила

Растерянная и озадаченная, Лена машинально подобрала АПС, и поплелась по глубокому снегу обратно на остров Елагин.

– Ну, будет мне сейчас распеканция… – печально размышляла она, карабкаясь через заросли.

Борис, как и следовало ожидать, набросился на девушку с упреками.

– Ты чё, сдурела?! – кричал Молот, потрясая в воздухе сжатым кулаком. – У тебя все дома?! Куда тебя черти понесли?!

– Нет никаких чертей, – устало отозвалась Лена. Спорить с Борисом у нее не было никакого желания. Хотелось забраться под одеяло и поспать хотя бы часов пять. – И демонов нет. Есть только птицы, на цапель похожие. Они и издают эти страшные крики. Вот так, мужики, – с этими словами Лена легла на бок и закрыла глаза.

Борис так и застыл с приоткрытым ртом.

– Т-то есть к-как это – н-нет? – пролепетал сталкер.

– А я примерно так и думал, знаешь, – задумчиво произнес Данзан, теребя жидкую бородку. – Чего-то подобного и ждал. Ты когда-нибудь слышал, как орали посетители таких вот, с позволения сказать, парков отдыха? Я слышал. Пыточная камера, я серьезно. Ну, а эти твари… В смысле, их предки жили на острове и научились этим милым звукам подражать. В природе звукоподражание – явление не редкое.

– Бред какой-то! – застонал Борис, хватаясь за голову.

– А версия про демонов – меньший бред? – расхохотался Данзан. – Ладно, пошли. Оставим ее одну. Она большое дело сделала, дружище.

«Кажется, я ее реально люблю, – понял Молот, переводя взгляд с Данзана на спящую Лену. – Так перепугался, словно потерял самого родного человека на свете. А значит, она и есть для меня самое дорогое сокровище. Вот такие дела…»

И Борис, нежно погладив девушку по густым рыжим волосам, в которых запутались древесные почки, осторожно, на цыпочках вышел из комнаты.

Утром тридцать первого числа, в самый разгар предновогодних хлопот, Данзан отвел Лену в сторону и шепнул ей на ухо:

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

– А как же еда? – растерялась девушка. С самого рассвета она колдовала над сложенными в кучку продуктами, увы, весьма скромными, пытаясь сотворить что-то похожее на праздничный ужин.

– Все равно будем есть то же, что и обычно. Не в пище дело, в настроении. Как раз за настроением я тебя и веду.

Борис мастерил из кусков коры и шишек простенькие игрушки. Бадархан развешивал их на маленькой симпатичной елочке, что росла перед самым входом в жилище Доржиева. Лена и Данзан тихо вышли на полянку и незаметно растворились в лесной чаще.

Путь оказался не долгим. Минут через десять Данзан остановился на берегу узкой речки. На другом берегу среди зарослей можно было различить развалины многоэтажных домов, купол православной церкви и еще какое-то странное сооружение со шпилем на крыше. Раньше Данзан ни разу не водил сюда ни Лену, ни ее друзей.

«Скучное, унылое место. Что тут интересного?!» – терялась в догадках Рысева, поворачиваясь из стороны в сторону.

Но Данзан явно думал иначе. Лицо его приобрело особенно торжественный, одухотворенный вид – так он выглядел, например, цитируя своих учителей, Буддадаса и Дандарона.

– Смотри, – обратился мудрец к девушке. – Перед тобой главная моя святыня.

– Дацан! – догадалась Лена. Она сразу отметила про себя, что где-то уже слышала рассказы о массивном здании, украшенном шпилем.

– Дацан-Дацан, – прошептал мудрец, несколько раз наклонив голову. – Дацан Гунзэчойнэй [52]. Единственный буддийский храм в Петербурге…

Они замолчали. Лена с интересом разглядывала мощное сооружение, похожее на крепостную башню, окруженное со всех сторон густым лесом. Данзан Доржиев опустился на колени и низко поклонился храму. Потом он снова встал и произнес благоговейным шепотом:

– Когда я тут стою, мне иногда кажется, что со мной разговаривает Дандарон. Я знаю все его высказывания наизусть, это правда. Часто сам себе их читаю. Но тут… Тут мне кажется, что Учитель сам со мной общается.

– Я тоже слышала какой-то голос, как будто не мой, – сказала Лена Данзану, когда они шли обратно к избушке. – До сих пор гадаю, что это было за наваждение. И еще такая история… Смешно, право. Мой друг, серьезный сталкер, такой сказки сочинять не станет. Он утверждает, что с ним общался Чижик-Пыжик и что эта птичка-памятник, представляете, приказала ему защитить незнакомцев! А меня вот этот голос на Крестовский послал. Как это можно объяснить? Вы как считаете?

Данзан молчал очень долго. Хмурил морщинистый лоб, жевал обветренными губами. И лишь когда наряженная елка показалась среди деревьев, отшельник остановился и произнес:

– Думаю, я знаю ответ. Это голос Бога. Или любого высшего существа, назови, как хочешь. Он обращается к тебе в таком виде, в каком разум готов принять это чудо. Например, меня, когда я набросился на Бориса с мечом, остановил голос Дандарона. Именно поэтому вы все остались живы.

– И чего же хочет этот Бог? – пролепетала Лена с замиранием сердца.

Девушка не ожидала, что мудрец отнесется к ее словам всерьез. Готовилась выслушать очередной успокаивающий рассказ об аномалиях. И вот сейчас весь мир, все события этого года приобретали в ее глазах совершенно иной смысл…

– Ты мастер вопросы-то задавать, – рассмеялся Данзан. – Такие тайны мне неведомы. Но знаешь, я думаю, он желает нам только добра. Пусть даже сначала получается больно.

Потом он поднял лицо, с минуту понаблюдал за парящими в небе снежинками, и заметил как бы между прочим:

– Красиво. На конфетти похоже. Видела конфетти? Ух ты. Хорошо же ты жила, девочка. В метро никто, наверное, и слово-то это не произнесет без запинки. Ну, пошли. Пора к празднику готовиться. Апокалипсис Апокалипсисом, а Новый год никто не отменял.

И пока они пробирались сквозь заросли обратно к спасательной станции, в голове Лены начали словно сами собой возникать строчки нового стихотворения. В нем сплелись все беды, все испытания, выпавшие на ее долю за этот год. Все, о чем она думала. Все, что чувствовала.

Наступал Новый год. Время подведения итогов, время новых надежд. Лучший день в году, чтобы сказать прошлому спасибо за все. И жить дальше, радуясь каждому дню. Каждому часу. Каждому вздоху.

А снег все кружится и разлетается

Из поднебесных туч, как конфетти.

А ночка зимняя все не кончается,

Рассвет за тучами застрял в пути.

А ветер северный шуршит порошею,

Неву могучую сковало льдом.

А скоро Новый год, пускай хорошее

И все заветное случится в нем.

Шагами мягкими, пухово-снежными,

Ступает Новый год. Все ближе он.

Земля укуталась коврами снежными,

Заснуло все, стих даже ветра стон.

Так пусть же искрою угаснет малою