Ольга Швецова - Метро 2033: Ничей

– Я знаю, кто ты. Гнида фашистская!

– Почему? – недоумение было вполне искренним. – С чего вы взяли?!

– Похож… И даже креста на тебе нет. А их все ганзейские прихвостни носят.

– Вы бы хоть разобрались, что для вас важнее, документы или религиозная атрибутика… – Во второй раз удалось чуть уклониться от удара, но все равно во рту ощущался вкус крови. Пора остановиться. Спецслужбы в лице мужика с крепким кулаком лучше не бесить. – Обещаю в следующий раз для облегчения идентификации прихватить с собой килограммовую свастику и молитвенник. Но ведь удостоверения братка еще не придумали, гражданин начальник…

Словосочетание, позаимствованное у Грицких, Алексею нравилось. Убедительно сойти за коренного обитателя Китай-города или Треугольника у него никогда не получится. Единственное, что можно сейчас изобразить, – это наемник с темным прошлым.

– Люди иногда теряют документы. Если бы я подсунул вам купленную с рук фальшивку, это убедило бы больше? И вообще-то задерживаться не собирался…

– А зачем ты шел сюда? – особист пока сам не решил, что хочет узнать от скользкого чужака.

– Мог бы распрощаться с девушкой у дверей, но рассчитывал что-то получить за свои услуги. – Левая сторона лица начинала болеть, ухмылка правым уголком губ вышла, наверное, просто издевательской. – Но вот по морде как-то не хотелось… Не цените вы своих женщин!

– А ты у нас, значит, Змей Плискин местного разлива, так?

Имя что-то зацепило в памяти, но не стоило тратить силы и распылять внимание, копаясь в прошлом. Проще игнорировать.

– Не понимаю, о чем вы.

– Да так… Водишь девушек по городу, будто он для таких прогулок предназначен. Отряд профессионалов не вернулся, а Ульяна…

– Отряд, хоть в неполном составе, был жив, оставался неподалеку. Но боюсь, что помощь ему сейчас уже несколько запоздала.

– Тебя не спросили… Люди уже отправлены наверх, мы все проверим и выясним. Расскажи, что ты видел.

Оставалось рассказать о перестрелке, увиденной из окна, это было совсем нетрудно. И позабыть о снайпере, будто его там и не существовало. Эта карта непонятной масти могла еще пригодиться.

Конвой повел Алексея совсем в другую сторону, затхлый воздух коридоров подсказал, что платформа осталась далеко позади. Особист не отдавал приказа поставить к стенке непонятно откуда свалившегося наемника, хоть это не значило, что такой приказ не был им отдан раньше… Риск велик, но возникшие перед глазами решетки успокоили Алексея. Не сейчас. Возможно, позже, но не сейчас. Пока события развивались в нужном направлении. Лязгнула железная дверь тюремной камеры, его заперли. Нужно спокойно подготовиться к следующему этапу плана. Никто не обязан ему верить и ничего не должен. Всё в порядке, так и должно быть. Он улегся на жесткую лавку у стены. Тут хотя бы нет никого, кто помешал бы отдохнуть, не так уж Алексей невозмутим, как кажется. Нервная система взвинчена, его могли и убить, как же тогда Лена? Еще есть шанс, понемногу он приближается к своей цели.

Лена… Если оставалось в нем что-то хорошее, теплое, то только благодаря ей. Пришло время отдать этот долг и понять, наконец, что значит быть с той, которую… Ждал так долго. Поэтому можно и еще немного помедлить, прежде чем вознаградить себя за всё. Ее лицо с умиротворенной улыбкой так близко, но зачем смотреть, лучше снова прикоснуться губами, слегка, едва ощутимо. Потому что все другие части тела крепко и надежно прижимают девушку к постели, его мягкую, аппетитную Ленку! Ощущать ее всю собой… Ждать больше нечего, поцелуй становится горячим и глубоким, нежный язычок доверчиво предоставлен в его распоряжение, как и остальное. Переплетенные пальцы, глубокие отпечатки ее ногтей, резкий поворот головы, щекочущий лицо кончиками пушистых волос… И уже трудно остановиться, как бы ни хотелось снова слиться с ней всей кожей и замереть, но… так слишком быстро станет слишком хорошо, и все закончится! Он не хотел этого, хотел, чтобы это длилось вечно! Вспомнив, что нужно еще и дышать, уткнувшись взмокшим лбом в разметавшиеся по подушке темные пряди, не веря себе, Алексей повторял какие-то абсурдные слова: «Лена, ты счастье мое, где же я был до тебя?» Лишь опыт подсказывал правильные действия, думать об этом он оказался сейчас не в состоянии. Подобное случалось, наверное, только в первый раз, когда ощущения были такими же новыми, сильными и яркими, когда за краем постели мир обрывался в пропасть и переставал существовать…

Вокруг уже совсем другая темнота. Слабый свет из-за решетки клетчатым квадратом лежал на каменном полу. Разочарование мгновенно и очень болезненно сбросило с небес на землю, Алексей чувствовал себя обманутым. И он все еще никак не мог осознать нереальности видения, руки хранили ощущение ее тела, горячая волна постепенно успокаивалась внутри. Всего лишь рефлекторная реакция организма на навязчивые мысли и мечты… Где же вторая половина сна – такой облом! Обижаться не на кого, упреки можно адресовать только самому себе. Посмотреть бы в зеркало и увидеть там беспрецедентного идиота, который несколько лет не замечал самую… Свою. Что же разбудило, не позволив досмотреть сон до конца? Какая сука?! Убил бы сейчас…

Алексей сел на лавке, услышав приближавшиеся шаги. Зачем притворяться спящим? Фонарь охранника сквозь окошко выхватил из темноты его напрягшуюся фигуру и взгляд, переполненный холодным бешенством.

– Ну, обиделся, что тебя так плохо приняли? Думал, что прямо сразу своим тут станешь? – голос из-за решетки звучал скорее устало, чем издевательски. Человеку просто не сиделось на посту, и он ходил вдоль ряда камер, присматривая за несколькими заключенными.

Алексей не отвечал. Что с ним разговаривать? Какой прок? А тот продолжал:

– Не понравился ты Виктору Петровичу. Он тобой займется всерьез, если время найдет.

– Всерьез – это как? Иголки под ногти или типа того?

– А это уже от тебя зависит… Кто ты, с чем пришел, зачем? Не завидую.

– Вот и не завидуй! Парашу лучше вынеси.

– Делать мне больше нечего, я тебе не уборщица… – охранник выключил фонарь и ушел.

Что за птица такая этот Виктор Петрович – похоже, особист – и что он может сделать, еще предстояло выяснить. Алексей запомнил информацию, окончательно проснувшийся мозг начал пристраивать ее к нужному месту в мозаике, которую еще предстояло сложить.

Пришлось провести за решеткой больше времени, чем планировалось. Минимальные удобства не вызывали раздражения – он еще жив, это главное. И никто пока не «разбирался всерьез», как было обещано. Алексей сначала ждал с минуты на минуту, что предстоит снова допрос или нечто подобное, но никто им не интересовался, а любопытных быстро отгонял караульный. О нем забыли? Нет, не может быть. Вспомнят, когда камера понадобится. То есть довольно скоро… К концу второго дня он хорошо отдохнул, в том числе и от болтливого Глюка, только доносившиеся до него громкие крики мешали спать днем. Ночью здесь стояла мертвая тишина. А утром пораньше явился сам Виктор Петрович.