Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу

Такие вот скверные дела. Но где лучше? Все остальные микрогосударства, претендующие на гегемонию в метро, Роме тоже не нравились. И потому ощущение безысходности все чаще посещало его. Раньше, живя в вечном подземном сумраке, он был тем не менее убежден, что человечество Московского метрополитена, объединившись под руководством Красной Линии, справится со всеми невзгодами и выйдет на поверхность в обновленном виде. Теперь же у Ромы создавалось впечатление, что ни товарища Москвина, ни его соратников борьба за светлое будущее остатков хомо сапиенс совсем не интересовала. Им бы просто выжить и не потерять свои привилегии, а что будет после – не важно. Пусть хоть все сгинет к чертовой матери…

Трёшка с трудом отогнал от себя черные мысли. Не хватало еще из-за депрессии попасть впросак и завалить дело. Он и его спутники мчались по перегону между Белорусской и Краснопресненской. Уже преодолели более половины пути – а обещанные мутанты так и не появились. Может, агенты Красной Линии ошиблись, и ганзейцы не готовили никаких провокаций? Может, и не нужен был этот краденый крем, которым пришлось намазать лицо, руки и обувь?

Рома, как обычно, бежал впереди, искренне веря, что капитан должен в случае чего принять первый удар на себя. За ним следовал здоровяк Игнат с прямоугольным, немного туповатым лицом, а замыкающим был Леха, с не менее прямоугольной мордой и тоже не особо блещущий интеллектом. Да от них сообразительности и не требовалось: Трёшка был мозгом, а они – мышцами. Иногда Рома задумывался, случайно ли ему поставили в напарники таких здоровенных амбалов с мышлением как у муравьев, на уровне рефлексов? Да, он, Трёшка, несмотря на все свои таланты, слишком уж был склонен к ненужным размышлениям, а значит, был потенциально опасен. А вот эти безызвилинные ребята ни капли не сомневаются в правильности действий руководства Красной Линии. Они являлись противовесом Роме, а заодно и следили за ним, чтобы, не дай бог, капитан не выкинул какую-нибудь штуку.

Трёшка мысленно обругал себя последними словами за то, что снова отвлекся от основной задачи. Он сконцентрировался на беге. Едкий пот заливал глаза, аккумулятор фонаря немного подсел, и тот теперь светил не так ярко, как в начале соревнований. Вдруг луч выхватил из тьмы человеческое тело, лежащее навзничь. Рома резко поднял фонарь вверх, приказав своим напарникам остановиться. Выхватив пистолет из кобуры, капитан команды на полусогнутых подошел к трупу. Пулевое отверстие в районе переносицы, лицо искажено гримасой ужаса и отчаянья. Трёшка узнал покойника: это был один из напарников Грабова.

«Неужели ганзейцев постигла печальная участь?» – радостно подумал Рома, но тут же понял, что надеяться на такой хороший исход не стоит. Чуть дальше от мужчины лежала девушка с простреленной грудью. Та самая, из команды «Дед и компания». Удивило Трёшку то, что на лице убитой застыла блаженная улыбка, будто перед гибелью она увидела нечто очень приятное, воодушевляющее, словно встретила родителей, которых давным-давно потеряла, или что-то в этом роде. Рому невольно передернуло, – быть может, оттого, что он сам с подросткового возраста рос сиротой.

– Значит, теперь мы вторые, впереди нас только ганзейцы, – прошептал Трёшка своим напарникам, полуобернувшись к ним.

Леха и Игнат одновременно и совершенно одинаково ухмыльнулись.

Рома попытался восстановить события, недавно произошедшие здесь. Вряд ли Грабов решил устроить засаду. Он и так со своими подельниками шел первым. Ганзейцам незачем было зря терять время. Получается, девушка догнала их? Но это просто невероятно. С какой скоростью надо мчаться, чтобы настичь опытных сталкеров, да еще и умудриться убить одного из них?

Поразмыслив секунду, Рома решил, что над этой загадкой он подумает на досуге, когда закончится гонка или хотя бы ее промежуточный этап. Команда Красной Линии двинулась дальше и вскоре, преодолев перегон, вышла на станцию Краснопресненская. Местные жители, столпившиеся на краю платформы, встретили появившихся из тьмы туннеля сталкеров с невероятным ликованием. Трёшка, как ни странно, обрадовался приветствиям ганзейцев. Вот она, подумалось ему, классовая солидарность. Низы общества симпатизируют простым рабочим парням, пускай даже и из конкурирующей державы, потому что эксплуатируемые всегда будут стремиться к объединению вне зависимости от принадлежности к тому или иному подземному государству. Однако радостные возгласы букмекера быстро потушили торжество в душе Трёшки.

– Дамы и господа! – истошно орал человечек в сером джемпере. – Вот она, главная интрига! Команда Красной Линии вышла на вторую позицию! Кто же выиграет, Ганза или Красная Линия?! Два непримиримых соперника следуют друг за другом, а победитель может быть только один! Какая интрига, дамы и господа!..

«Плевать им на классовую солидарность! – со злостью подумал Рома. – Никакой сознательности! Жратва и зрелища – вот, что их волнует. Потому что нет у них будущего, есть только сегодня, есть только сейчас, а завтра… завтра могут прийти мутанты с поверхности… нет никакого завтра…»

Трёшке очень захотелось выхватить пистолет и с яростной руганью разрядить его по толпе, чтобы утихомирились, суки, и не горлопанили на всю станцию, чтобы не болтали и не обсуждали, кто кого уже порешил и кто кого еще порешит на Играх, чтобы, наконец, поняли, что беда одна, одна на всю подземку, и принцип «каждый сам за себя» ведет лишь к скорейшему вымиранию. Но, разумеется, Рома легко подавил мгновенную слабость и вместе со своими напарниками-громилами скрылся в следующем перегоне.

Теперь Трёшка мчался во всю прыть. Впереди была станция Киевская. На ней участники соревнований могли передохнуть несколько часов перед решающей схваткой за первое место. Капитану все-таки удалось выбросить из головы сумрачные мысли.

Какая в общем-то разница, отчего ликуют люди на станциях: из-за халявного доппайка или классовой солидарности? Может ли это хоть что-нибудь изменить? Нет. Главное – победа. Победа или смерть. Трёшка снова стал самим собой: целеустремленным, сильным и отважным парнем, сражающимся за честь родной Красной Линии. Разве что не таким внимательным, как прежде. Близость отдыха заставляла торопиться и ослабляла бдительность.

Большую часть перегона краснолинейцы прошли стремительно. Теперь лучи фонарей не блуждали опасливо по стенам туннеля, выискивая неприятные сюрпризы, которые могли устроить для незадачливых конкурентов учредители Игр, но устремлялись вперед, во тьму, лишь изредка касаясь рельсовой дороги.

И вот, когда туннель стал резко загибаться влево, когда до станции Киевская оставалось не более пятисот-шестисот метров, сталкерское чутье Ромы Трёшки вновь заработало в полную силу. Его команда оказалась в самом темном месте перегона, там, куда из-за особенностей строения туннеля даже в теории не мог доходить свет со станций. В нос ударил кисловатый запах, и капитану показалось, что он со своими товарищами проскочил мимо чего-то угрожающего. Но лишь спустя полминуты, когда неприятный запах усилился, Рома велел своей команде остановиться. Держа в одной руке фонарь, а в другой пистолет, Трёшка медленно водил лучом вдоль стен. Леха и Игнат проделывали ту же операцию. Где-то во тьме слышалось отрывистое шипение. Волосы на теле Ромы были наэлектризованы, он буквально кожей ощущал присутствие хищных тварей, но увидеть ни одну из них пока так и не смог.